Он начал с трудом подтягиваться вверх по влажному стволу: плечи сведены судорогой в ожидании выстрела или крика Момо. Он представлял собой завидную мишень, но все обошлось. Марсель, спрятавшись среди серебристой листвы, сумел устроиться на верхушке дерева.
Коротышка лихорадочно размышлял. Они не пойдут на приступ, потому что знают: мальчишка у меня. И пока он будет у меня, они ничего не предпримут. Но они попробуют тихонько окружить меня и — раз — пуля в голове. Они с самого начала мечтали раскроить мне череп и запустить туда свои грязные пальцы. Но я не позволю.
Он привалился спиной к стене, держа Момо перед собой как щит.
— Сделаете еще шаг, и я перережу ему горло! — завизжал коротышка, набрав воздуха в легкие.
Голос его с трудом пробился сквозь бурю. Жан-Жан замер. Костелло поднес руку к кобуре. Марсель вглядывался во тьму. Бледное пятно там у стены?
Момо отбивался, словно в него вселился бес. Пальцы коротышки скользнули по его губам. Момо подтянулся и впился зубами в эти пальцы с намерением выдрать кусок плоти. Паоло попытался высвободить руку, но Момо только крепче сжимал челюсти. Первым порывом коротышки было хватить бритвой по горлу мальчишки, но он с большим трудом сдержался. Мальчишка ему еще нужен. Полыхнула молния, совсем близко, осветив сцену.
Марсель увидел их. Занял позицию для стрельбы. Невозможно целиться при таком дожде. Мальчик был совсем рядом. И живой. Сто процентов, что живой.
Костелло ждал, прижавшись к дереву, он держал в руке пистолет, а громкоговоритель под мышкой. Он промок и замерз. Он боялся молнии, грома, всей этой космической машинерии. А что если молния ударит в дерево? Он шагнул под струи ливня. А если этот психопат вдруг окажется у него за спиной? Он попятился, сделав два шага назад, к дереву. Какой же счастливец этот Рамирес, сидит себе в машине, в тепле!
Рамирес в тепле не сидел. Стоя с непокрытой головой под дождем, он беспокойно вглядывался в ночь.
Полыхнула вторая молния. Марсель не мог поверить своим глазам: никого! Он с шумом сполз вниз по стволу. Петляя, добежал до стены. Как из-под земли вырос Жан-Жан с пистолетом, направленным ему в голову. «Стой! Полиция!» Потом, узнав Марселя, опустил руку.
— Он сбежал! — крикнул ему Марсель.
Они бросились вперед, перепрыгнули стену. Костелло чуть не нажал на курок.
— Господи, предупреждать надо! Еще чуть-чуть, и я отправил бы вас на тот свет!
— Он смылся!
Марсель, чуть не прыжками сокращая расстояние, бежал по дороге. Рядом хватал ртом воздух Жан-Жан, где-то далеко позади — шаги Костелло. Пикап был на месте.
Как только после разряда молнии тьма сомкнулась, коротышка, ухватив Момо за шиворот, сорвался с места. Боли он не чувствовал, плевать ему на боль. Но от ярости он стукнул мальчишку о стену, изо всех сил. Момо коротко застонал, потом смолк: он был совсем мокрый у него под мышкой. Коротышка бежал согнувшись, как уродливая обезьяна, которая тащит что-то тяжелое.
Он оказался на дороге в тени высоких шелковиц, росших по обочинам. Короткий взгляд направо, потом — налево. В двадцати метрах от него стояли два автомобиля — один красный, другой белый. Машины легавых. Прекрасно. Он спустился в канаву, безжизненное тело Момо било его по бедру. Пополз вперед, минуя машины, вылез. Медленно вернулся. Рамирес нервно вышагивал по дороге, промокший до последней нитки. Надья, высунув голову из автомобиля, не отрывала взгляда от развалин — дождя она просто не замечала.
Коротышка взвалил Момо на плечо и бесшумно побежал. Перед ним выросла спина Рамиреса. Коротышка присел позади машины. Рамирес не обернулся: вдали что-то двигалось, но он не мог понять, кто это. До него долетели какие-то неразборчивые слова.
Рамирес обернулся к Надье, из-под машины вынырнула какая-то тень, что-то твердое и острое вонзилось ему в живот, поднялось к сердцу. Рамирес взвыл. Надья попыталась было поднять стекло, но крепкая рука уже держала ее за волосы, притягивая к дверце. Из едва закрывшейся раны хлынула кровь.
Коротышка сунул Надье под нос безжизненное тело Момо.
— За руль! Быстро! Или прощайся со своим щенком!
Надья в полубессознательном состоянии тяжело перевалилась на сиденье водителя. Ключ зажигания впился ей в пальцы. Рядом, на пассажирском сиденье, сидел коротышка, прижимая опасную бритву к горлу ее по-прежнему неподвижного сына. Глаза у мальчика были закрыты, лоб весь в крови. Бледные силуэты с криками приближались.
— Заводи машину, или я вспорю ему глотку…
Из маленькой грудной клетки Момо вырвался хрип. Надья вытерла кровь, заливавшую глаза, и включила газ. Машина резко дернулась. Бритва впилась в кожу Момо.
— Нет! — в ужасе выкрикнула Надья.
— Не туда смотришь. Жми, говорят!
— Я не умею водить.
— Жми, твою мать!
— Я не умею водить, мы разобьемся.
Коротышка надавил на лезвие. Надья дала газ. Машина с визгом вылетела вперед. Надья пыталась вспомнить те два-три урока, когда Муса в деревне пытался научить ее водить — так просто, ради развлечения. Из-за дождя дороги не было видно. Она не знала, как включить дворники, и боялась хоть на минуту оставить руль, чтобы нажать на кнопки. Коротышка рявкнул:
— Рукоятка справа от тебя, поверни ее, зажжешь фары. Так. Первая кнопка справа — дворники. Нет, не эта. С другой стороны. Так. Теперь — давай.
Луч прожектора пронизал темноту. За ними взвыла сирена.
— Быстрее! Вруби третью, черт возьми, ну ты и дура!
Надья нажала на сцепление: ничего не вышло, она дала третью, машина вздрогнула и, дергаясь, рванула вперед. Сирена сзади приближалась.
— После моста направо.
Стрелка на спидометре показывала семьдесят. Надья подумала, что это безумие — скользкая извилистая дорога, нулевая видимость и водитель, который не умеет водить. Но, в конце концов, не большее безумие, чем все остальное.
Марсель, не веря своим глазам, увидел какое-то движение на дороге, потом машина с грохотом рванула с места. Он побежал быстрее. На земле лежал Рамирес, в крови и воде, живот был вспорот до грудной кости, глаза уставились в черноту небес. Костелло упал рядом с ним на колени.
— Рамирес!
Он похлопал его по щекам.
— Раймон! Раймон! Ты меня слышишь? Капитан, нужно срочно вызвать «скорую»…
Жан-Жан уже открывал дверцу другой машины.
— Ты что, не видишь, что он мертв? В машину!
Он хлопнул дверцей.
— Но… — пролепетал Костелло, держа руку на неподвижной груди Рамиреса.
— В машину! — гаркнул Жан-Жан через опущенное стекло, давая газ.
Костелло сел, глаза его были пусты. Марсель бежал по дороге и стрелял в удалявшуюся белую машину. Звуки выстрелов относил ветер. Жан-Жан притормозил рядом с ним. Марсель прыгнул на сиденье: от волнения в лице ни кровинки. Тело Рамиреса осталось на дороге, одно — во власти грозы.
Надья пролетела мост и до упора повернула руль направо. Это конец, подумала она. Машина вылетела на шоссе. Надья инстинктивно затормозила, их закрутило, они ударились о заграждение и оказались на нужной полосе. Коротышка держался отлично, бритва просто застыла у горла жертвы. Надья отжала сцепление, голова у нее горела, боль пульсировала в черепе.
Жан-Жан въехал на железнодорожный мост, притормозил. Направо или налево? С этим чертовым дождем вообще ничего непонятно. С его сжимавших руль пальцев стекала грязь, он не знал, что делать. Жан-Жан повернул направо, наобум, как в рулетке. Ночные боги иногда милосерднее крупье.
Фары далеко впереди. Марсель выпрямился на своем сиденье.
— Вон они! Мчатся как сумасшедшие…
— На его месте я делал бы то же самое. Костелло, — приказал Жан-Жан, — соединись с Руджери, это его сектор, пусть установит заграждения и потом перезвонит нам.
Костелло угрюмо выполнил приказ. Голоса с другого конца провода трещали в машине, где воняло мокрой псиной. Когда они смогли соединиться с Руджери, начальник жандармерии заверил, что берет дело в свои руки. Взгляд Марселя упал на фосфоресцирующие стрелки часов на панели управления. 4 часа 10 минут. Рассветет меньше чем через час. Он подумал о своих ребятишках. Мадлен… как давно все это было. Он попал в другое измерение, в другую жизнь.
Дождь по-прежнему поливал летевшую вперед машину. Надья щурилась, чтобы лучше различать дорогу. В зеркале бокового обзора то появлялись, то пропадали огни фар их преследователей.
Поскольку коротышка исколесил район во всех направлениях, то знал его прекрасно. Заставлял Надью выбирать объездные пути, пустынные проселочные дороги, усыпанные скользкими листьями. Если бы не Момо, она бы направила машину на ближайшее дерево. Так или иначе, если все будет продолжаться в том же духе, смертельный исход обеспечен.
Жандармы под непрекращающимся дождем установили заграждения, пластиковые плащи на них хлопали под порывами ветра. Жан-Жан сообщил, где находится их машина. Недалеко.
