— Вердан. — Потом, словно не веря себе, повторила: — Вердан. О Господи, это не шутка? Гарри Вердан?
— А ты думала, в такой машине какой-нибудь бродяга бездомный? Ну, должен тебе сказать, я упакован по полной программе. Парочка старых фоток вердановской асиенды, копия Белого дома, кстати сказать, с охранниками перед воротами, к ним добавляю нынешние крупные планы — и все редакторы мне зад целовать будут! Они обожают, когда богатые вляпываются во всякие истории. Чем круче дерьмо — тем лучше. Ну что, Хоббс, уловила? Интервью с прислугой или что-нибудь в таком роде?
Она покачала головой, занятая другим. Парень в кепке отошел со своего места, слишком ярко освещенного телевизионными прожекторами, и оказался немного ближе к ней. Однако даже теперь она не могла разглядеть лицо, скрытое длинным козырьком. С уверенностью можно было лишь сказать, что он белый.
Алекс могла поклясться, что он следит за ней.
— Твои похороны, Хоббс. До встречи в морге, — бросил Роб. Когда качнулся фургон, к которому они прислонялись, Алекс поняла, что Роб уходит, но даже не обернулась. Парень в кепке исчез из поля зрения.
Впрочем, не важно. Она оглядела место происшествия. Несколько скучающих полицейских (Марковски среди них нет), продажный судебный исполнитель; несколько зевак, которые в крайнем случае могут пригодиться для создания местного колорита. Скорее всего свидетеля зацепить не удастся. Одно утешение — никому другому тоже не удалось.
Гарри Вердан. Черт побери! У нее в запасе достаточно социальных зарисовок, чтобы написать о нем большую статью.
Коронер [3] неприятно долго возится с трупом, пересчитывая раны. Хорошо бы подойти поближе, разглядеть как следует, но без Марковски на это можно не рассчитывать. Придется ждать фотографий Роба.
Парень в кепке возник в считанных десяти футах. Он смотрел прямо на нее; в свете фонарей Алекс прочитала надпись на кепке: «Возьми и сделай!»
Вспышка фотокамеры высветила его лицо. Огромные глаза неотрывно смотрели на нее.
О Боже, это Габриэль Дэвис. Ей показалось, что он прикоснулся к ней — опаляющий жар, волна страха. Он двинулся к ней.
Я могу убежать, отчетливо прозвучало в голове. Могу спрятаться в своей машине. У меня преимущество в расстоянии.
Гарри Вердан находился в своей машине. Она прижалась спиной к холодному металлу кузова фургона и стала ждать.
— Вы когда-нибудь бываете дома? — произнес Дэвис, проходя мимо. Алекс обнаружила, что непроизвольно двинулась за ним следом. Коленки подкашивались, но она как-то умудрялась передвигать ноги.
— Нет, — ответила она и мысленно добавила: отныне — никогда. — А вас что сюда привело? Профессиональное любопытство?
В желтоватом электрическом освещении и призрачном свете луны он показался ей очень бледным. Растерянным. Она искала причину его растерянности, пока какая-то разворачивающаяся машина не ослепила их светом фар.
Бледный, понятно. Она почувствовала его запах — сладковатый запах мыла, воды и освежающего лосьона. Он только что принимал ванну. Или душ. Во всяком случае, все это почти полностью перебивало исходящий от него запах озона.
— Как эксперт эксперту, мисс Хоббс, скажите — кто там в машине?
— Который живой, тот коронер.
Дэвис остановился так резко, что заскрипели подошвы. Он обернулся. Лицо не изменилось.
— Прошу, Александра, оставьте ваши шутки. Мне не до них, честное слово. Кто там?
— Гарри Вердан.
Дэвис тихо выдохнул и закрыл глаза. Выглядел он ужасно — бледный, постаревший.
Алекс молча стояла и смотрела на него. Когда он наконец открыл глаза, прошла целая вечность. Глаза были помертвевшими. Сплошные зрачки.
— Гарри был со мной три часа назад, — сказал Дэвис.
Глава 7
— Вы труп, — сказала Алекс, сдувая пенку с кофе. — Как только они на вас выйдут, а в этом вы можете не сомневаться, я ничего уже не смогу сделать.
— Я не убивал, — повторил Дэвис. Проследив, как она отпила глоток, он тоже поднес к губам чашку. На этот раз Алекс положила всего три порции сахара, и на столе, соответственно, валялись шесть использованных пакетиков. Сливки она заказывать не стала, а потому Дэвис тоже обходился без них. Похоже, ему было все равно, хотя на ее вкус кофе был пережарен и сильно горчил.
Она старалась не замечать его пристального изучающего взгляда.
— Вы уверены, что не убивали, — произнесла Алекс, делая вид, что полностью ему верит. Он слегка сощурился, но не отвел взгляда. — Полагаю, в таком случае вам следует рассказать это Марковски, пока не пришел кто-нибудь не такой добрый.
— Я никого не убивал!
Пока, подумала Алекс. Надеюсь, я не буду первой.
— Вы общались с человеком незадолго до того, как он был убит. Вы знаете, что думают копы про вас и ваши дневники. Если у вас нет алиби, думаю, вам лучше поговорить с Марковски. — Предложение Дэвису не слишком понравилось. Ей хотелось, чтобы он перестал пялиться, хотелось, чтобы вокруг было побольше народу, хотелось чувствовать себя более уверенной. Алекс поймала взгляд последней официантки, устало облокотившейся на стойку бара. В кондитерской «Жан» тянулся унылый вечер. — У вас же есть алиби, верно?
— Думаете, они поверят, что я два часа принимал душ? — спросил Дэвис.
Она сделала слишком большой глоток кофе и с трудом проглотила жидкость, обжигающую, как расплавленный свинец. Нёбо онемело. Закашлявшись, Алекс взяла еще один пакет сахара и высыпала его в кружку. Дэвис тоже потянулся за следующим, потом пошарил рукой по блюдечку в поисках ложки.
Ложечка одиноко звякнула.
— Вы два часа принимали душ? — повторила Алекс.
Он пожал плечами.
— Да, я часто так делаю.
Голову будто сдавило в тиски, когда она представила его, стоящего под струями воды, обнаженного, с раскрытыми глазами, разинутым ртом… ни о чем не думающего.
— Сомневаюсь, что они поверят, если у вас нет доказательств, — процедила Алекс, слегка наклонив голову.
— Обычно я принимаю душ без свидетелей, — заметил он. Алекс решила, что это не шутка, и не стала смеяться. — Полагаю, вы умираете от нетерпения узнать о моих отношениях с Гарри Верданом.
«Умирать», подумала Алекс, не то слово, которое она предпочла бы услышать в данный момент.
— Не стоит, — продолжил он. Алекс моргнула, но продолжала внимательно смотреть на него. Глаза его блестели так ярко, словно были покрыты какой-то светоотражающей пленкой. Он больше не пялился на нее, только внимательно следил за всеми движениями. — Это нельзя было назвать отношениями в обычном смысле слова.
— Прошу прощения, но совсем недавно вы выглядели весьма расстроенным. Постарайтесь заранее выстроить факты, приятель, пока полиция не начала вас трясти, а трясти они вас будут, как яблоню.
Он снял кепку, и она обратила внимание, что кончики волос у него действительно влажные и слегка волнистые. Запах лосьона мешался с запахом разлитого сиропа для булочек. Вокруг глаз — глубокие небольшие морщины, словно складки, неправильно заглаженные утюгом.
— Мы с Гарри Верданом были знакомы с колледжа. Иногда он делился со мной новостями. Тем, что меня интересовало. — Голос звучал гулко, как из бетонного колодца. Алекс еще отхлебнула кофе, надеясь унять внутреннюю дрожь. Чашка пристала к столу, липкому от пролитого сиропа, и оторвалась не сразу, от чего несколько капель выплеснулись на стол.
— Не представляю, чтобы человек с таким состоянием, как Вердан, мог быть у кого-то посыльным. Какого рода новости? — уточнила Алекс.
Он поставил локти на стол и слегка сжал пальцами виски, массируя их круговыми движениями.
А глаза все продолжали неотрывно, следить за ней.
— Он привозил мне новости о моей семье, — очень спокойно сказал Дэвис. — О моей жене, сыне.
Алекс замерла с чашкой в руке.
— Это безмерно скучно, мисс Хоббс. Моя жена развелась со мной. С тех пор я не видел Джереми. Это мой сын. Гарри привозил мне фотографии. — Дэвис сунул руку в карман, достал бумажник, вынул фотокарточку и толкнул ее по столу к Алекс. — Гарри, может, и был богатым, но своих друзей не забывал.
