Радость, переполнявшая его на пути к Саломонсону, улетучилась. Валландер стоял у окна и смотрел на улицу. Возле водонапорной башни ярко зеленела трава. Валландер вспомнил прошедший год, когда долгое время был на больничном после того, как убил человека. Теперь он задумался о том, удалось ли ему, собственно говоря, полностью освободиться от охватившей его депрессии. Мне надо поступить, как Пер Окесон. Найдется своя Уганда и для меня. Для Байбы и для меня.
Он долго стоял у окна. Потом вернулся к письменному столу и попытался дозвониться своей сестре Кристине. Валландер набирал номер несколько раз, но все время было занято. Он достал из ящика в столе школьную тетрадь. Ближайшие полчаса он посвятил написанию отчета о случившемся прошлым вечером. Затем он позвонил в Клинику судебно-медицинской экспертизы Мальмё, но поговорить с врачом, который мог бы сказать что-либо об изувеченном огнем трупе, не удалось. В пять минут девятого он сделал себе кофе и направился в одну из комнат, где проходили совещания. Анн-Бритт Хёглунд говорила по телефону, а Мартинсон листал каталог садовых инструментов. Сведберг сидел на своем обычном месте, почесывая затылок карандашом. Одно из окон было открыто. Валландер остановился в дверях с чувством, что когда-то уже все это видел. Он словно оказался в ситуации, которая уже была когда-то раньше. Мартинсон оторвался от своего каталога и кивнул, Сведберг буркнул что-то неразборчивое, а Анн-Бритт Хёглунд, кажется, была занята тем, что терпеливо пыталась объяснить что-то по телефону одному из своих детей. Вошел Хансон. В одной руке он держал чашку кофе, в другой — пакет с украшением, которое эксперты нашли в поле.
— Ты когда-нибудь ложишься спать? — спросил Хансон.
Валландер почувствовал раздражение.
— Почему ты спрашиваешь?
— Посмотри на себя в зеркало.
— Вчера засиделся допоздна. Я сплю столько, сколько нужно.
— Это все футбольные матчи, — сказал Хансон. — Все из-за того, что их транслируют посреди ночи.
— Я матчи не смотрю, — сказал Валландер.
Хансон удивленно уставился на него.
— Тебе что, не интересно? Я думал, все смотрят.
— Не до такой степени, — признался Валландер. — Но я понимаю, что это немного необычно. Хотя, насколько мне известно, начальник государственной полиции не рассылал никаких директив о том, что отказ от просмотра матчей приравнивается к пренебрежению служебными обязанностями.
— Возможно, для нас это в последний раз, — мрачно заметил Хансон.
— Что в последний раз?
— Что Швеция участвует в чемпионате мира. Надеюсь только, что это не полный разгром. Больше всего меня тревожит защита.
— Да-а, — вежливо отозвался Валландер. Анн-Бритт Хёглунд по-прежнему разговаривала по телефону.
— Равелли, — продолжал Хансон.
Валландер ждал продолжения, которое так и не последовало. Но он знал, что Хансон имел в виду шведского вратаря.
— Что с ним такое?
— Он меня беспокоит.
— Почему? Он что, болен?
— По-моему, какой-то он неповоротливый. Он плохо играл в матче против Камеруна. Свободный удар у него какой-то чудной, странно ведет себя во вратарской площадке.
— Мы тоже такие, — сказал Валландер. — Даже полицейские могут быть неповоротливыми.
— Едва ли такие вещи можно сравнивать, — ответил Хансон. — Нам, во всяком случае, не приходится в считанные секунды решать, надо ли мчаться вперед или оставаться за линией ворот.
— Черт его знает, — сказал Валландер. — Может, и есть какое-то сходство между полицейским, спешащим на задание, и бегущим вратарем.
Хансон недоуменно посмотрел на него. Но Валландер ничего не прибавил.
Беседа иссякла. Они расселись вокруг стола в ожидании, когда Анн-Бритт Хёглунд закончит разговор. Сведберг, который с трудом терпел женщин-полицейских, раздраженно барабанил карандашом по столу в знак того, что они ждут только ее. Валландер подумал, что еще чуть-чуть, и он скажет Сведбергу, чтобы тот прекратил эту бессмысленную демонстрацию своего недовольства. Анн-Бритт Хёглунд была отличным полицейским, во многих отношениях значительно превосходящим самого Сведберга.
Вокруг чашки Сведберга крутилась и жужжала муха. Все ждали.
Анн-Бритт Хёглунд закончила разговор и подсела к столу.
— Цепь от велосипеда, — сказала она. — Детям сложно понять, что у их матерей есть кое-что поважнее, чем ехать домой и чинить ее.
— Поезжай, — вдруг произнес Валландер. — Мы можем проработать вопрос и без тебя.
Она покачала головой.
— Не хочу приучать вас к тому, чего быть не должно, — ответила она.
Хансон положил пакет с украшением на стол перед собой.
— Неизвестная женщина покончила с собой, — сказал он. — Мы знаем, что состав преступления отсутствует. Надо просто установить личность погибшей.
У Валландера появилось ощущение, что Хансон вдруг начал говорить совсем как Бьёрк. Он готов был лопнуть от смеха, но ему удалось овладеть собой. Он поймал взгляд Анн-Бритт Хёглунд. Кажется, и она испытывала то же самое.
— Уже стали поступать звонки, — сказал Мартинсон. — Я виделся с мужчиной, который их принимает.
— Я сообщу ему особые приметы, — сказал Валландер. — В остальном надо сосредоточить поиски на пропавших без вести. Может быть, она значится среди них. Если и там ее нет, то кто-то рано или поздно должен ее хватиться.
— Я об этом позабочусь, — сказал Мартинсон.
— Украшение, — вспомнил Хансон и открыл пакет. — Образок с изображением мадонны и буквы Д.М.С. По-моему, это настоящее золото.
— Есть электронный каталог сокращений и сочетаний букв, — сказал Мартинсон, который в истадской полиции был лучшим знатоком компьютеров. — Можно задать это сочетание и посмотреть, какие будут варианты.
Валландер потянулся за украшением и посмотрел на него. На самом изображении и цепочке оставалась сажа.
— Красивое украшение, — отметил он. — Но в Швеции совершенно точно большинство людей в качестве символа своей религии по-прежнему носят крестики. Образок чаще встречается в католических странах.
— Кажется, ты имеешь в виду беженцев или иммигрантов, — сказал Хансон.
— Я говорю только о том, что представляет собой это украшение, — ответил Валландер. — Это в любом случае важно, поскольку касается особых примет. Тот, кто принимает звонки, должен знать, как выглядит украшение.
— Оставим образок у него? — спросил Хансон.
Валландер покачал головой.
— Пока нет, — ответил он. — Не стоит лишний раз кого-то травмировать.
Сведберг ни с того ни с сего выскочил из-за стола, размахивая руками. Остальные изумленно уставились на него. Валландер вспомнил, что Сведберг панически боится ос. И только после того, как оса улетела в окно, Сведберг опять уселся за стол.
— Наверное, есть какие-то лекарства от аллергии на ос, — сказал Хансон.
— Дело не в аллергии, — ответил Сведберг. — Дело в том, что я не люблю ос.
Анн-Бритт Хёглунд встала и закрыла окно. Валландер задумался о такой необычной реакции Сведберга. Взрослый человек испытывает совершенно необоснованный страх перед крошечной осой.
Он вспомнил о событиях предыдущего вечера. Одинокая девушка в рапсовом поле. Что-то в реакции Сведберга напоминало о том, что́ ему пришлось увидеть и на что он не смог повлиять. Непостижимый безграничный страх. Он понял, что не успокоится, пока не узнает, что побудило ее поджечь себя. «Почему так невыносимо сложно прожить в нашем мире, как может молодая девушка добровольно лишить себя жизни? — подумал он. — Если я останусь работать в полиции, я должен понять, почему так происходит».
Услышав голос Хансона, он вздрогнул, но что именно тот сказал, Валландер не расслышал.
— У нас есть еще что-то срочное на повестке дня? — снова поинтересовался Хансон.
— Патологоанатомов я беру на себя, — ответил Валландер. — Кто-нибудь разговаривал со Свеном Нюбергом? Если нет, тогда я сам поеду к нему, а потом расскажу все вам.
Совещание окончилось. Валландер зашел в кабинет за курткой. Секунду он колебался, стоит ли еще раз попытаться дозвониться сестре. Или Байбе в Ригу. Но затем отложил это на потом.
Приехав на хутор Саломонсона, он увидел, как несколько полицейских собирают штативы от прожекторов и скручивают лебедки и кабели. Дом был заперт на засов. Он вспомнил, что днем собирался узнать, как чувствует себя Саломонсон. Может быть, у него появилось желание рассказать что-нибудь еще.
Он вышел в поле. Выгоревшая пашня резко чернела на фоне окружавшего ее желтого рапса. Нюберг стоял на коленях в глине. Вдалеке Валландер заметил двух полицейских, копавшихся в земле, там, где выгоревшие участки граничили с рапсом. Нюберг коротко кивнул ему. По лицу у него струился пот.
— Ну как? — спросил Валландер. — Нашел что-нибудь?
