Ознакомительная версия.
Дело было раскрыто.
Какое-то время они боялись, что потеряли его, что Арнольду Фолкестаду — ныне известному как палач полицейских — удалось ускользнуть, уехать за границу или спрятаться в какой-нибудь норе в Норвегии. Эта нора должна была быть глубокой и темной, потому что в течение двадцати четырех часов после объявления Арнольда в розыск его приметы активно передавались всеми средствами массовой информации, и любой сведущий человек в стране знал, кто такой Арнольд Фолкестад и как он выглядит. И в тот момент Катрина подумала, как близко они подобрались к нему на более ранней стадии расследования, когда Харри попросил ее проверить связь между Рене Калснесом и сотрудниками полиции. Если бы она расширила поиск, включив в него бывших полицейских, то обнаружила бы связь между Арнольдом Фолкестадом и парнишкой.
Она прекратила чистить рукав Бьёрна, и тот благодарно улыбнулся ей. Быстрой, похожей на судорогу улыбкой. Подбородок у него дрожал. Неужели он расплачется? Катрина поняла, что сегодня впервые увидит, как плачет Бьёрн Хольм. Она кашлянула.
Микаэль Бельман примостился на краю скамьи и взглянул на часы.
Через сорок пять минут ему предстоит новое интервью. «Штерн». Миллион читателей. Еще один иностранный журналист жаждет услышать историю о том, как молодой начальник полиции неустанно работал неделю за неделей, месяц за месяцем, чтобы одолеть этого убийцу, и о том, как он в итоге чуть было сам не стал жертвой палача полицейских. И Микаэль еще раз сделает маленькую паузу перед тем, как сказать, что глаз, которым он пожертвовал, небольшая цена за то, чего он достиг: помешал сумасшедшему убийце забрать жизни других своих подчиненных.
Микаэль Бельман натянул рукав рубашки на часы. Пора бы уже начинать, чего все ждут? Он долго думал, что сегодня надеть. Черное, чтобы подходило к ситуации и к повязке на глазу? Повязка на глазу была очень удачным аксессуаром, она рассказывала его историю так драматично и эффектно, что, по мнению газеты «Афтенпостен», он стал самым фотографируемым международной прессой норвежцем в этом году. Или же стоило выбрать более нейтральный темный костюм, который был бы вполне приемлемым и не так бросался в глаза во время интервью? После интервью он должен отправиться на встречу с председателем городского совета, поэтому Улла посоветовала нейтральный темный.
Черт, если они сейчас не начнут, он опоздает.
Он прислушался к себе. Испытывает ли он какие-нибудь чувства? Нет. Какие чувства он должен испытывать? Это всего лишь Харри Холе, не слишком близкий друг, не его сотрудник из Полицейского управления Осло. Но существовала вероятность, что кто-то из журналистов караулит снаружи, поэтому явиться в церковь было очень правильно с точки зрения пиара. К тому же невозможно отрицать, что именно Холе первым указал на Фолкестада, а поскольку это дело привлекло столько внимания, оно прочно связало Микаэля и Харри. А пиар будет теперь еще важнее, чем раньше. Микаэль уже знал, о чем пойдет речь на встрече с председателем городского совета. Партия лишилась важного лица, Исабеллы Скёйен, и искала новое. Популярного и уважаемого человека, которого хотелось иметь в команде. Они хотели бы, чтобы он тоже управлял городом. Когда ему позвонил председатель городского совета, он начал с восторгов по поводу того, каким симпатичным и мудрым предстал Бельман в большом интервью в журнале «Магасинет». А потом спросил: гармонирует ли программа их партии с собственными политическими воззрениями Микаэля Бельмана?
Гармонирует.
Управлять городом.
Городом Микаэля Бельмана.
Ну давай же, втопи уже педаль на этом органе!
Бьёрн Хольм чувствовал, как у него под рукой дрожит Катрина, ощущал холодный пот под костюмными брюками и думал, что сегодняшний день будет длинным. Длинный день, и только после него они с Катриной смогут снять одежду и забраться в постель. Вместе. И позволят жизни идти дальше. Так же продолжалась жизнь у всех, кто остался в живых, хотели они того или нет. И, скользя взглядом по рядам скамеек, он думал обо всех тех, кого здесь не было. О Беате Лённ. Об Эрленде Веннесле. Об Антоне Миттете. О дочери Руара Мидтстюэна. И о Ракели Фёуке и Олеге Фёуке — их тоже здесь не было. Все они заплатили свою цену за то, что связали свои жизни с человеком, который сейчас находился перед ними у алтаря. Харри Холе.
И каким-то удивительным образом казалось, что этот человек у алтаря продолжает оставаться тем, кем был всегда: черной дырой, затягивающей в себя все хорошее из окружающего мира, поглощающей всю любовь, данную и не данную ему.
Вчера, после того как они улеглись, Катрина сказала, что тоже была когда-то влюблена в Харри Холе. Не потому, что он этого заслуживал, а потому, что его невозможно было не любить. Настолько же невозможно было поймать его, сохранить и жить с ним. Конечно, она его любила. Влюбленность миновала, желание немного остыло, во всяком случае, она старалась. Но маленький аккуратный шрам, который остался у нее и других женщин после недолгих любовных переживаний, пребудет с нею всегда. Он был человеком, одолженным им на время. А сейчас это время истекло. На этом месте Бьёрн попросил ее остановиться.
Раздались звуки органа. Бьёрн всегда испытывал слабость к органу. У мамы был орган, который стоял в гостиной в Скрейе, орган Б-3 Грегга Аллмана, скрипучая фисгармония, выдавливавшая из себя старые псалмы. Слушать его было все равно что сидеть в наполненной теплыми звуками ванной и надеяться, что не расплачешься.
Они не поймали Арнольда Фолкестада, он сам попался.
Фолкестад, по всей видимости, посчитал свою миссию завершенной, а вместе с ней и свою жизнь. И он совершил единственный логичный поступок. Его нашли только спустя три дня. Три дня отчаянных поисков. У Бьёрна было такое впечатление, что всю страну подняли на ноги. Поэтому, возможно, они испытали небольшое разочарование, когда поступила информация, что его нашли в лесу в Маридалене, в нескольких сотнях метров от того места, где был найден Эрленд Веннесла. С маленькой, почти незаметной дыркой в голове и пистолетом в руке. На след полицию навел его автомобиль, старый «фиат», также объявленный в розыск, который был замечен на парковке рядом с местом, откуда начинались пешеходные маршруты.
Бьёрн лично руководил группой криминалистов, выехавшей на место происшествия. Арнольд Фолкестад лежал на спине посреди вереска и выглядел совершенно невинно, как рождественский гном с рыжей бородой. Он лежал под чистым небом, не защищенный ветками растущих неподалеку деревьев. В его карманах были обнаружены ключи от «фиата» и от замка на двери квартиры, взорванной на улице Хаусманна, 92, обычный пистолет «Глок-17», помимо того, что был у него в руке, а также бумажник, где, кроме прочего, лежала мятая фотография парнишки, в котором Бьёрн моментально узнал Рене Калснеса.
Поскольку дождь в общей сложности лил минимум сутки, а труп пролежал под открытым небом трое суток, особых следов не осталось. Но это и не страшно, у них было все, что нужно. Кожа вокруг дырки на правом виске была обожжена вспышкой пламени, вокруг дырки находились следы пороха, а баллистическая экспертиза установила, что пуля в голове Фолкестада была выпущена из пистолета, находившегося у него в руке.
По этой причине следствие сосредоточилось на другом — на том, что началось после того, как полиция вломилась в его дом. Там они нашли почти все, что было нужно для прояснения обстоятельств всех убийств полицейских: дубинки со следами крови и волос убитых, пилу со следами ДНК Беаты Лённ, лопату с остатками земли и глины, по составу совпадающих с почвой кладбища Вестре-Гравлюнд, пластиковые наручники, ленту полицейского ограждения того же типа, что и найденная в Драммене, сапоги, след от подошвы которых был найден у Триванна. Ни одного непроясненного момента. Оставалось только написать отчет. Они закончили. А потом наступило то, о чем так часто говорил Харри, но чего сам Бьёрн Хольм никогда не испытывал, — пустота.
Внезапно оказалось, что продолжения не будет.
Это не было похоже на срывание финишной ленточки, заход в порт или подъезд к перрону.
Казалось, все рельсы, асфальт, мост внезапно исчезли прямо под ногами. Настал конец пути, и завершился этот путь обрывом в пустоту.
Закончили. Бьёрн ненавидел это слово.
И словно от отчаяния, он еще глубже погрузился в расследование первоначальных убийств и нашел то, что искал, — связь между убийством девочки у озера Триванн, Юдасом Юхансеном и Валентином Йертсеном. Отпечаток четвертинки пальца не совпал с известными отпечатками, но тридцать процентов вероятности нельзя сбрасывать со счетов. Нет, они еще не закончили. Это никогда не закончится.
— Сейчас начнется.
Это сказала Катрина. Ее губы почти касались его уха. Орган загудел, звуки сложились в музыку, в известную ему музыку. Бьёрн тяжело вздохнул.
Ознакомительная версия.
