— Остынь, Жор, с утра съездим с ордером. Выходной все-таки…
Юля стояла у окна и грызла ногти. Вообще от этой дурацкой детской привычки она окончательно отучилась еще в шестом классе, но… Сейчас она снова стала маленьким глупым ребенком. Ноготь исчезал со скоростью горения спички.
Юля шагнула в глубь комнаты. В большом зеркале, вделанном в платяной шкаф, колыхнулось ее отражение. Она посмотрела и ахнула. Лицо какое-то черное… Сморщенное. Откуда эти морщины через весь лоб? Что происходит? Она будто бы постарела за этот день… на двадцать лет!
Предчувствие беды охватило Юлю сразу, как она вылезла из горячей ванной. И не оставляло с тех пор ни на секунду.
Остановить Зеленина она не могла: мобильника у Антона не было.
Где он сейчас?
Что с ним?
Где этот дурацкий пистолет?
И зачем она только согласилась? О чем думала?
Телефонный звонок разорвал тишину, как выстрел. Юля вздрогнула. Выскочила в коридор, схватила трубку.
— Алло… Да… Хорошо… Я поняла, через пять минут.
Слава Богу, жив…
— Кого? — выглянул из комнаты отец.
— Меня. Схожу, учебник Ленке отдам, — Юле стоило больших усилий говорить ровным голосом. Хорошо, в коридоре было темно, и отец не видел ее лица.
Пять минут во дворе показались вечностью.
Сколько же можно идти из соседнего квартала? Или он звонил не из дома, а из таксофона?
Юля вдруг захотела выкурить сигарету… хотя никогда раньше этого не делала. То есть пробовала, конечно, несколько раз, но совсем не понравилось.
А сейчас вдруг ощутила острое желание затянуться горьким дымком.
Антон возник из темноты неожиданно, как привидение. И лицо такое… призрачное. Бледное.
— Что случилось? — почти крикнула Юля.
— Ничего, — ответил Антон отсутствующим каким-то голосом.
— Получилось?..
— Пока нет… Держи.
Антон протянул Юле все тот же пакет. Из магазина «Дикси». С пистолетом внутри.
— Ты поговорил с ним?
— Да… То есть… После объясню… Пока. Экзамен завтра.
Антон растворился во мгле, оставив ничего не понимающую девушку у подъезда.
«Спокойно, — сказала она себе. — Эмоции потом. Надо еще вернуть пистолет на место».
За Луниным поехали с утра не с пустыми руками, а захватив четверку омоновцев — Кедров вполне мог прятаться у подельника дома и открыть огонь.
— Хорошо бы так… — размечтался Жора. — Сегодня бы со всем и покончить… Макс на работу придет, а у нас раз — детки в клетке! Как говорится, одним махом семерых побивахом, — и добавил, обращаясь к омоновцам. — Как, мужики, справитесь?
— Семерых? Говно вопрос, — лениво откликнулся старший омоновец.
— Ну, там максимум двое…
— А Макса, — предложил Рогов, — за то, что вчера отсыпался и сегодня опоздал, — справки писать засадим… О, смотрите, братья по разуму! Не к нашему ли клиенту?
У подъезда стояла милицейская машина. «Убойщики» и омоновцы, сосредоточенно нахмурившись, быстро поднялись на четвертый этаж. Дверь в квартиру Лунина была распахнута. У двери дежурил сержант милиции. Завидев столь внушительную делегацию, он взял под козырек.
— Что тут у вас? — Любимов вместо приветствия кивнул на открытую дверь. — «Убойный» отдел главка.
— А-а… там один «холодный». Проходите.
Рогов присвистнул:
— Похоже, ОМОН нас сегодня согреет… Извините, мужики, за беспокойство.
— Говно вопрос, — вновь лениво откликнулся старший. Других слов, похоже, он не знал.
Рогов и Любимов прошли в квартиру. Вещей у Лунина было немного, но все очень необычные. «Стильные», как сейчас говорят. Узкие шкафы, упирающиеся в потолок, кресла со стеклянными подлокотниками, компьютер на грибной ножке — тонкий, как бумажный лист. Белые стены и даже пол белый.
— Пижон, едрить его, — оценил обстановку Вася Рогов.
Сам пижон в светлой косоворотке и в плетеных белых тапочках лежал навзничь под экраном гигантского телевизора, рядом с открытым секретером. Рот его свела неприятная оскаленная полуулыбка. В районе сердца растеклось пятно крови. Рядом валялся револьвер «Оса».
— Жена утром с дачи вернулась и обнаружила, — пояснил майор из райотдела милиции. — Из «макарыча» завалили. Вон гильза валяется…
— Угу, — Любимов посмотрел на гильзу. — Что ж, зацепка.
— Видимо, он тоже стрелял, — сказал майор. — Один патрон использован.
Любимов нагнулся к револьверу, глянул, не прикасаясь.
— «Оса». С резиновыми пулями.
— Такими можно запросто башку снести, — прокомментировал майор. — В упор тем более…
— Это вы открывали? — спросил Рогов про секретер.
— Нет. Так и было. Жена говорит, ничего не пропало.
Рогов порылся во внутренностях секретера и скоро выудил оттуда заграничный паспорт и пачку визиток на разные фамилии.
— Глянь, Жор, — раскрыл Вася паспорт. — Это ж наш друг Кедров. Его рожа. Фамилия только… как это по-русски читается? Мо-ги-лев. Подходящая фамилия. И визиток куча. Сплошные доценты. Профессор есть… Что скажешь?
— А что тут скажешь? Что Кедров залег на дно и ждет документы. Вот этот самый паспорт. И уже не дождется. А может, он его и грохнул… Надо пробить звонки на мобильник этого… как его? Лунина. Пойдем с женой побеседуем.
Заплаканная жена Лунина, симпатичная с виду, сидела на кухне, тупо уставившись в чашку с остывшим чаем.
— Чем супруг занимался?
— Так, ничего серьезного, — тихо ответила она. — Мелкий бизнес. Здесь купил, там продал… На жизнь хватало.
— А раньше кем был? — поинтересовался Рогов.
— Администратором Дворца культуры.
— Ага. Тут у вас всё… — Рогов окинул взглядом кухню, где тоже было много диковин — электрочайник, например, похожий на летающую тарелку, — культурно так… И что вы об этом думаете? Об убийстве?
— Как снег на голову, — по-прежнему еле слышно ответила Лунина.
— Может, из-за бизнеса?
Женщина молча пожала плечами.
— А револьвер вы у него видели?
Лунина покачала головой.
Любимов показал ей раскрытый паспорт Кедрова-Могилева:
— А человека этого знаете?
— Могилев… Нет, не знаю. Простите, можно, я умоюсь…
— Да, конечно.
Лунина быстро встала и ушла в ванную. Зашумела вода.
— Так что скажешь?.. — опять спросил Рогов.
— Возможно, его работа, — взмахнул Любимов паспортом. — «Макаров», опять же… У того же есть «Макаров».
— Ну, это нам эксперты скажут — тот, не тот… А мотив?
— Мани, мани… Сто тысяч ведь не найдены. Могли не поделить. Вот он и пришел делить.
— А документ свой почему не забрал? А гильзу почему оставил, ёшкин кот? Кедров — ушлый и грамотный…
Любимов пожал плечами.
— Пьяный, наверное, был.
Вечером трезвый и злой Кедров беседовал по мобильному телефону с грустной Елизаветой Луниной, вдовой фальшивого доцента дюжины петербургских вузов. Скорбь и предстоящие похороны, впрочем, не помешали Елизавете Николаевне сходить на Большую Конюшенную в салон сотовой связи и купить там анонимную сим-карту «Новотела». Как в воду глядела Лунина: подозрительный Любимов, покинув квартиру на Мойке, попросил знакомых из технического отдела поставить телефоны вдовы на «черную» (неофициальную, то есть — не санкционированную прокурором) прослушку. Но закон Любимов нарушил зря — Елизавета Николаевна оказалась осторожнее…
— На фиг мне его убивать, сама подумай? — кипятился Кедров. — Как, бля, я теперь за бугор свалю?.. Он паспорт сделал?
— Сделать-то сделал, но они его забрали!..
— Черт! А ты чем думала?! Не могла припрятать?!
— Сергей, ты в своем уме? У меня мужа вчера убили… Да я и не знала, что там паспорт, это они нашли. Они мне твою карточку показали — я сказала, не знаю такого. На риск пошла…
— А деньги?! Деньги где?!
— Не было денег. Ни наших, ни твоих… Я, когда Рому нашла, даже в ментуру не позвонила — а сразу в сейф… Пусто.
— Врешь! — рявкнул Кедров.
— Сергей, опомнись… Я тут без копейки…
— А может, это ты его грохнула, нах? — жестко спросил Кедров.
— Сергей, ты…
— Короче, Лизка, ты мне мои пятьдесят кусков отдашь. Ищи, где хочешь. Завтра звякну.
Кедров в сердцах оборвал связь. Водка кончилась. Оно, может, и к лучшему, что водка кончилась, но еда — тоже. Вся, не только помидоры.
— Перебьешься, — ответила Елизавета Лунина в воздух.
Сняла со стены любительскую картину с изображением Зимней канавки, открыла дверцу потайного сейфа. Тугие пачки долларов приятно радовали глаз. Елизавета стала перекладывать их из сейфа на стол…
— Смотрел «Зенит» вчера? — спросил Любимов у Рогова.
— Да ну, расстройство одно. Радимов в пустые ворота не забил. Я бы на ее месте сто раз подумал…
— На чьем месте? — не понял Любимов.
— На месте Тани Булановой. Она же замуж за него вышла. А ты бы, Макс, ей кого посоветовал? Эрика Хагена?
