– Жора, мне очень нужна твоя помощь. У тебя такой, как этот Водкин, один?
– Друг, у меня есть Ахмедсаджиев – племянник прокурора Кроликова. У меня есть Абдуллаев Абдуллай – брат участкового Абдуллаева… У меня нет людей. Есть, правда, Петров – из следователей. Толковый мужик, но пьет. Продолжать?
– Это я удачно зашел… Извини, Жора, я не в том смысле. Понимаешь, мне как раз и нужна сейчас пара-тройка «водкиных». И чтобы они были внешне похожи на «водкиных». Но! Чтобы при этом они осознавали, что сегодня на пару часов я – самый главный их начальник. Можешь ты мне придать «подобное» и сказать… Что они обязаны помочь Службе внешней разведки, к примеру?
– Нет, друг. Они такое длинное название не запомнят.
– Значит, настоящие «водкины». А можешь им сказать, что я просто большой начальник?
– А можно, я скажу, что ты о-о-очень большой начальник из Москвы?
– Заметано.
– Ты хоть намекни – в чем смысл, брат?
– На твоей «земле», возле речки Нева и недалеко от «Волны», сегодня днем объявится пара-тройка негодяев. Но – матерых! С ОМОНами я не дружен. А УБОП весь такой пухленький, с барсеточками… Короче, их выкупают за версту. А вот к твоим башибузукам этот народ пока еще не привык, а потому мимолетные взгляды профессионалов начисто отрежут их от принадлежности к правоохранительным органам.
– Мудрый ты человек! Я это сразу понял, когда мы с тобой в тот раз в одной заднице оказались.
– Рахмат. Так по рукам?
– Еще каким! – обрадовался Смехов.
– Тогда выпиши мне их к четырнадцати нуль-нуль. Ориентир – памятник «Стерегущему». Как думаешь, не заблудятся?
– Не должны, но всякое бывает. В свою очередь от меня тебе тоже бонус-бизнес-предложение: а давай моих «водкиных» СВР продадим? Те вполне могут использовать их на территории предполагаемого противника в качестве бактериологического оружия.
– Жора, это дорого. В смысле, СВР может не потянуть. Но, когда после моей всесокрушающей операции мы с тобой завалимся пожрать в итальянский ресторан, обсудим и это. Не вопрос?
– Легко. Но учти: ты сам напросился на мою группу захвата.
– Обнимаю.
Специалист повесил трубку, выдохнул и потрогал лоб. Капелек пота на нем, как ни странно, не было. «Да, словно в землянку во время артналета попал», – подумалось ему.
10-й, «заказной» отдел УУР ГУВД СПб и ЛО
– Павел, это Есаулов. Буду краток: наше с тобой предположение подтвердилось. Юра, который харьковский, выяснил, что Валера Сазонов прилетел в самостийную ночью рейсом Барселона-Киев и тем же утром взял билет на фирменный скорый Киев-Петербург. Поезд должен был прибыть в Питер час назад. А раз должен – скорее всего, прибыл.
– Класс! Жаль, разминулись с ними чутка. Вот только предположение это было целиком и полностью твоё. Так что соавторство мне приписывать не стоит.
– Брось: свои люди – споёмся. Кстати, запомни-запиши новые установочные данные Ребуса: сейчас он пользуется паспортом на имя гражданина Белоруссии Доценко Андрея Степановича.
– А как узнали?
– Павел, не тупи… В спальном купе, а Ребус других не признает, сколько мест? Два. И если на одном у нас Сазан, соответственно, на втором будет кто?… Правильно, Доценко А. С. Который, к слову, также входил в список пассажиров рейса Барселона-Киев.
– Согласен, чего-то я немного того…
– Весьма распространенное в наши дни заболевание. Исходя из этого, давай мы с тобой договоримся следующим образом: если в три часа в «Волне» действительно начнется какая-то нездоровая движуха… нарисуются всякие там ребусы-завьяловы-сазаны-некрасовы… сразу звони мне. И тогда я командую своим: «Рота, в ружье!»
– А как же премьера мюзикла «Не пойман – не кайф»?
– Придется отложить. Соврем, что с утра наша меццо-сопрано сходила в женскую консультацию и потеряла дар речи. А затем и вовсе сорвала голос. На нашем же теноре.
– И теперь не может взять ничего выше ноты «бля», – довершил апокалиптическую театральную драму Козырев.
Петровская набережная, 4
Большие окна двухуровневого ресторана «Волна», что на Петровской набережной, служили своего рода пограничной полосой, разделяющей новомодный хай-тековский интерьер заведения с кусочком Петербурга изначального. Того, в котором аккуратно подстриженные шапки деревьев, потрясающий вид на невскую «першпективу» и знаменитый домик Петра I – ровесник города. Несмотря на довольно кусачий средний чек и соседство с более демократической «Якиторией», недостатка в клиентах ресторан не испытывал. Особенно теперь, в самый разгар туристического сезона. Да и отыскать место для парковки здесь традиционно проще, нежели рядом с аналогичными заведениями на Невском и окрест. А с учетом того, что московские владельцы «Волны» давно приятельствовали с Ребусом, лучшего места для проведения финальной части разработанной Завьяловым акции по «экспроприации экспроприированного» трудно было представить.
В эту пятницу непосредственные участники акции, а также званые и незваные гости съезжались к «Волне», старательно соблюдая все правила конспирации. Причем и те, и другие норовили приехать пораньше. Дабы предварительно осмотреться и занять самые выгодные места: как для парковки снаружи, так и для наилучшего обзора внутри. А вот случайные посетители, большей частью беспечные интуристы, и не подозревали, что сегодня сей респектабельный ресторан в качестве экзотического шоу собирается предложить им классическую разборку в стиле «Russkaya Mafia». Причем – средь бела дня, а не под покровом ночи. Хотя ночи здесь все равно ненормальные – тоже белые.
Раньше других на Петровскую подтянулся Сергей Гаврилович Завьялов. С ним было двое статистов на роли понятых, взятые в аренду у заезжей бригады рязанских «слонов». Своим внешним видом статисты более всего походили на клонов легендарного Паши Эмильевича, объедавшего несчастных обитательниц второго дома Старсобеса. Правда, если литературный прототип был, в сущности, человеком безобидным, то вот за душой рязанских хлопцев Гоши и Дэна уже имелась пара-тройка «тяжких телесных с летальным».
Завьялов лично провел для приезжих небольшую экскурсию по ресторану, включая осмотр всех подсобок, после чего указал их места в партере. В той его части, где размещались столики на двоих. Выдав «понятым» щедрые суточные и взяв с них твердое обещание «особо не налегать на алкоголь», Завьялов удалился.
Отсосав по бокальчику «Туборга», вслед за ним отправились на воздух, на «небольшую экскурсию», и рязанские «слоники»:
– Охота «Аврору» поглядеть. Пацаны гутарили – клёвая посудина! Жаль только, что стрельнуть не разрешают.
10-й, «заказной» отдел УУР ГУВД СПб и ЛО
Когда комиссия из двух серьезных особей вылезала из черного главковского «мерса», Егор на противоположной стороне улицы подал знак – раскрыл древний, в продолговатых дырах вдоль спиц, вороний зонтик. Тот предсмертно сконвульсировал и предательски не распахнулся. Тем временем в дежурке, услышав условный грохот изъятой фомки о батарею, немедля привстал старший сержант Махаюр. Выпрямить сгорбленные плечи он явно опасался – маловата была «кольчужка». Но зато в глаза отчетливо бросалось – выскоблен. Рядом с полукруглым кассовым окошечком дежурки было прикреплено предостережение: «Вход только по пропускам. Сотрудник, предъяви удостоверение! Приказ начальника ГУВД № 729 от…» (В бездне указаний никто и никогда не смог бы проверить наличие или отсутствие подобных распоряжений.)
Два подполковника самоуверенно вошли в здание: их движения выдавали явное нежелание остановиться перед КПП.
– Старший сержант патрульно-постового полка № 2 Махаюр! – отдал честь непростой молдаванин.
– Вы нас не пропустите? – вяло приложив руку к козырьку сшитой на заказ аэродромной фуражки, ухмыльнулся подполковник Гурнов.
– Товарищ подполковник, я указаниям начальника УР наперекор не пойду, – пожаловался на начальника-зверя Махаюр.
– Ишь ты! – возмутился второй подполковник, Назаров,
– Сержант прав! – довольно проурчал первый, выдавая интонации и апломб маршала Рокоссовского.
В этот момент на лестнице, «абсолютно случайно», появился Олег Торопов.
– …Пока не наскребем исчерпывающих процессуальных доказательств причастности гражданина Ворсиша к преступной деятельности – никаких задержаний! – на ходу ухал он кому-то в шахту лифта. – Товарищи, здравия желаю! Вы к Максиму Сергеевичу?
– Да.
– Постовой, пропустить немедленно! – грозно приказал Торопов.
– Так мне же потом!.. – делано ужаснулся Махаюр.
– Ответственность за нарушение беру на себя! – с мужеством произнес Торопов. Произнес так, словно бы он без приказа Ставки решил поднять во весь рост батальон. – Товарищи, второй этаж. Извините, мне в политотдел – сверить планы воспитательной работы.
