– Связался с дурной компанией?
– С дурной женщиной, – сказал Уиллоус. – Знаете отель «Редстоун» за Кордова?
Клер кивнула.
– Там сдавались комнаты – на день или на час. В сущности, это был притон. Года два назад оттуда по 911 позвонил ночной портье. Он сказал диспетчеру, что один из постояльцев ведет себя слишком беспокойно. Мы с Нормом сели в машину. – Уиллоус покачал головой, словно воспоминание это до сих пор не давало ему покоя. – Так вот, это был единственный на моей памяти портье, обладавший способностью преуменьшать…
– Что вы имеете в виду? – улыбнулась Клер.
– Фредди находился в комнате на третьем этаже, в задней части здания. Но мы уже в вестибюле услыхали его вопли. Он орал как резаный. Вы просто знаете о «Редстоуне»? Или бывали там?
– Нет, бывать не приходилось.
– В подобных заведениях лифт если и имеется, то все равно не работает. Мы с Нормом, выхватив оружие, взбежали вверх по лестнице. Дверь была заперта. Норм вышиб дверь ногой, мы ворвались. – Уиллоус отхлебнул виски. – Фредди сидел на полу у окна, прикованный наручниками к радиатору батареи. В комнате находились еще трое мужчин и женщина. Женщина и один из мужчин, лежа на кровати, лакали из бутылки «Красного дьявола». Двое других парней склонились над Фредди. Один держал его, а другой перемалывал то, что некогда было левой рукой Фредди. Перемалывал на электромясорубке…
Клер оглянулась на Фредди, ловко смешивающего за стойкой напитки.
– За что они его так, что он сделал?
– Увивался вокруг жены одного парня. – Уиллоус улыбнулся. – А на суде заявил, что совершенно не понимает, почему они сунули в мясорубку руку, а не что-нибудь другое.
Клер рассмеялась. Рассмеялась излишне громко, тотчас же смутившись: может быть, она перебрала? Опустив глаза, Клер увидела, что стакан ее почти пуст. Нет, пить больше двух-трех порций не годится… Ей подумалось, что, может, Уиллоус хочет ее подпоить. Впрочем, на него это было не похоже. Она допила остатки виски и, поставив на стол пустой стакан, стала медленно его отодвигать, наблюдая, как легко скользит он по полированной поверхности. Подняв голову, она увидела, что Уиллоус пристально смотрит на нее.
– Вы о чем-то хотите меня спросить? – проговорила Клер. Уиллоус кивнул. Сейчас он выглядел чрезвычайно серьезным.
– О чем же?
– Вчера утром, – начал Уиллоус, – на Мэйн, 312, я налетел в служебном лифте на Шелли Райса. Хотя правильнее будет сказать, что это он налетел на меня. Его как раз вели в камеру. Он был арестован. Хранение для последующей продажи… Вам случалось встречаться с парнями из отдела наркотиков? С Оруэллом и Кернсом?
– Да, я знаю их.
– Вы сдали им Райса?
– Да.
– Почему?
– А почему бы и нет? – спросила Клер.
Смерив ее тяжелым взглядом, Уиллоус вышел из-за стола. Однако, отойдя на несколько шагов, он передумал уходить и, вернувшись, снова уселся рядом с Клер. Взгляд его был холоден. Она немного приблизилась к стене, отодвигаясь от него. Однако взгляд не отводила. Он взял ее пустой стакан, встряхнул его, звякнув льдинками, и снова поставил на место.
– Знаете, ведь когда мы были у Райса, я обещал не причинять ему неприятностей, если он нам поможет. Я дал слово, что мы не станем интересоваться наркотиками, и вы это слышали.
– Вы дали ему ваше слово. Я ему ничего не обещала.
– Глупости… Ведь мы работаем вдвоем. Я говорил за нас обоих.
– Нет, ошибаетесь. И потом… Он же торговец наркотиками…
– Не в этом дело.
– Черт бы вас подрал, именно в этом! – огрызнулась Клер.
Они сидели так близко друг от друга, что Уиллоус различал в ее глазах крохотные золотистые крапинки. Он немного подумал, затем спросил:
– А если бы он был не торговцем наркотиками, а, скажем, сводником, вы бы его сдали?
– Нет, – твердо сказала Клер.
– Ага, значит, существовали какие-то причины. К чему-то вы относитесь более снисходительно, к чему-то – менее. Вы что-то имеете против торговцев наркотиками? Что-то личное?
– Брат-наркоман, – ответила Клер. Она помедлила, затем сказала: – А теперь и я у вас кое о чем спрошу. Тот факт, что сегодня состоялись похороны Норма Барроуза, – отразился ли он на вашем настроении?
Уиллоус молчал, глядя ей в глаза. Наконец спросил:
– Откуда вы об этом знаете?
– Я там была.
– Зачем?
– Он ваш бывший напарник. Я – новый. Мне казалось, я должна была прийти.
– Он говорил мне, что вы навещали его в больнице…
– Всего лишь раз. Мы как-то не очень поняли друг друга.
– Да, конечно, – кивнул Уиллоус. – Норм плохо сходился с людьми. У него и друзей-то почти не было. – Уиллоус улыбнулся.
Клер спросила:
– Вспомнили что-то забавное? Чему вы улыбаетесь?
Уиллоус с минуту колебался, но все же рассказал ей о той ночи, когда они с Нормом нарочно врезались в почтовый поезд, разбив новенький полицейский автомобиль.
Стоявший за стойкой Фредди крутил ручку телевизора, переключаясь с канала на канал, когда взгляд его привлек призывный жест Уиллоуса, поднявшего над головой пустые стаканы. Фредди приветственно помахал в ответ своим обрубком, сунул в печь цыплят и потянулся к бутылке «Катти Сарк».
В пятницу Энди Паттерсон приступал к работе в четыре часа дня и заканчивал в два ночи. В эту смену к десяти вечера он не набрал и ста долларов. Хуже всего то, что большую часть смены он провел в беспрестанных разъездах по городу. Скука заставляла его давить на педаль газа. Он уже немного превысил отпущенный ему лимит пробега. И, чтобы не заработать от владельца машины по зубам, он должен был остаток ночи простоять на одном месте.
Свернув с Хемлок налево, он покатил по Бродвею в сторону Грен-вилл и остановился на двухместной стоянке напротив Королевского банка. Проливной дождь лил безостановочно. Проезжая часть улицы была свободна, тротуары – пусты. Он вышел на связь с диспетчером, сообщив, что оставит машину на несколько минут, и заглушил мотор. Прикрыв голову вечерней газетой, он выбрался наружу и побежал за угол, к писчебумажной лавочке.
Сидящая за кассой старая мадьярка улыбнулась, потянувшись за двумя пачками ментоловых сигарет, которые он покупал каждую ночь, когда работал. Патерсон расплатился, с минуту поболтал с кассиршей о погоде и поспешил к машине. Закурив, дождался перерыва в радиосвязи и сообщил диспетчеру, где именно находится.
На другой стороне улицы из ресторана «Аристократик» вышла пожилая дама с охапкой желтых нарциссов в руках. Дама была без зонтика, с непокрытой головой, но казалось, это мало ее беспокоило. Местная, подумал Паттерсон. Он проследил, как она неторопливо прошагала по Бродвею, затем исчезла в ближайшем переулке. Откинувшись на спинку сиденья, Энди раскрыл спортивный раздел газеты. Колонка Джеймса Лотона была посвящена гольфу – игре, которой Паттерсон совершенно не интересовался. Стряхнув пепел на пол, он все же стал читать.
Минут через двадцать вызвали его номер. Паттерсон взял микрофон и вышел на связь. Диспетчер направил его к «Пентхаусу», кабаре в самом центре города. Он находился меньше чем в миле от ресторана, и ехать нужно было напрямик, через мост на Гренвилл-стрит, затем спуститься по Сеймур. Одним словом, максимум три минуты езды.
Когда Паттерсон подогнал машину прямо к тротуару, Джудит и Сид стояли под огромной старомодной вывеской «Пентхауса». Неоновая вывеска сияла. И еще ярче сияли красные буквы бегущей рекламы: «ДЕВОЧКИ, ДЕВОЧКИ, ДЕВОЧКИ». Гвоздем вечера была НЭНСИ БОН-БОН. «ТОЛЬКО РАЗ – И ТОЛЬКО ДЛЯ ВАС».
Сил поспешно направился к автомобилю. Отблески неоновых огней окрасили его лицо в желто-голубой, а зубы в розовый цвет. Подняв воротник плаща, он потащил Джудит за собой. Позади них из двойных дверей на улицу рвался изможденный сутенер в пестром плате. Он видел, что Сид уносит ноги. Рывком открыв заднюю дверцу, Сид толкнул Джудит в такси и, тотчас же усевшись рядом, захлопнул дверцы. Стоявший на тротуаре сутенер изрыгал ругательства, брызжа во все стороны слюной. Сид улыбнулся и послал ему воздушный поцелуй. Сутенер яростно запахнул плащ. Паттерсон нажал на газ. Машина сорвалась с места. Глянув в зеркальце, Паттерсон спросил:
– Куда вам, ребята?
Сид взглянул на Джудит.
– К тебе или ко мне? – спросил он.
– Куда ближе.
Сид осклабился.
– Как по-твоему, парень, ты сможешь найти Джервис, 11–20?
Паттерсон кивнул. На Смит зажегся красный свет. Он притормозил, отметил время и адрес в учетном листке и вполголоса вызвал диспетчера. Диспетчер отозвался тотчас же. Зажегся зеленый, и Паттерсон свернул налево. На заднем сиденье посмеивался Сид и хихикала Джудит. Услышав шуршание одежды, Паттерсон бросил взгляд в зеркальце. По его предположениям, Сиду было лет тридцать пять. Он уже начал лысеть и понемногу полнеть. Впрочем, это не очень портило его внешность. Паттерсон отметил, что Сид, сняв плащ, держит его на коленях. Правой рукой он обнял Джудит за плечи. Паттерсон притормозил, пропуская «эль-камино». Он снова глянул в зеркальце. Копна светлых, коротко стриженных волос еще более подчеркивала худобу Джудит, придавая ей какой-то сиротский вид. Васильковые глаза… Чуть припухлые губы. Паттерсон дал бы ей лет девятнадцать, от силы двадцать. Ехавший впереди «камино» просигналил левый поворот и сбавил скорость. Зажегся желтый свет! «Камино» помчался по Комокс, мимо госпиталя, оставив их на перекрестке, перед вспыхнувшим на светофоре красным светом.
