— Я этого не помню, — сказала Трейшон Моррис, избегая смотреть Реймону в глаза, и совершенно игнорируя присутствие Ронды Уиллис. — Ничего не знаю ни о какой ссоре.
У Моррис были слишком длинные, ярко накрашенные накладные ногти, большие кольца в ушах и огромная шапка волос.
— Вы много пили в тот вечер? — спросил Реймон, пытаясь определить надежность ее свидетельства в том маловероятном случае, если к девушке вдруг вернется память и ее вызовут в суд для дачи показаний.
— Ну… выпила. А что, ведь я была в клубе.
— Как много? — спросила Ронда.
— Столько, сколько мне хотелось, — ответила Моррис. — Это был выходной, и мне уже двадцать один.
— Говорят, вы ушли из клуба вместе с Донти Уолкером.
— С кем?
— С Донти Уолкером.
— Пусть говорят, что хотят. — Моррис посмотрела на часы. — Послушайте, мне надо на работу.
— Вы не знаете, где может скрываться Донти? — спросил Реймон.
— Кто?
Реймон протянул ей карточку с номерами своих телефонов.
— Если увидите Донти или если он вдруг позвонит, если вспомните что-нибудь и захотите рассказать нам, вот мой телефон.
— Мне надо на работу, — сухо повторила Моррис и, развернувшись, пошла по направлению к станции метро.
— Очень отзывчивая, — проворчал Реймон, когда они с Рондой направились к припаркованной у обочины полицейской красно-коричневой «импале» без опознавательных знаков.
— Настоящая девушка из гетто, — сказала Ронда. — Если кто-нибудь из моих сыновей вздумает привести домой нечто подобное, клянусь, я сразу же нажму кнопку «удалить».
— Она просто злится, потому что мать дала ей такое имя — Трейшон, это почти «трэш», а «трэш» — это отребье, мусор и прочие прелести.
— Какое имя, такая судьба, — сказала Ронда. — Одно из тех предсказаний, которые сбываются почти наверняка.
В Юридическом центре Реймон и Ронда Уиллис сделали отметку о явке в суд, потом поднялись на девятый этаж, где находились кабинеты заместителей окружного прокурора — федеральных обвинителей, которые вели дела от ареста до суда, иногда вплоть до осуждения. Коридор был полон полицейских из «убойных» отделов, другие работали в кабинетах обвинителей. Некоторые детективы были одеты в прекрасные костюмы, некоторые — в дешевые, а многие ходили просто в свитерах. Они должны были давать показания и опрашивать свидетелей, докладывать начальству о ходе расследования и работать сверхурочно. В некоторые дни в этих кабинетах было больше детективов из «убойного» отдела, чем в самом ОТП или на местах происшествий.
Реймон застал обвинителя Айру Литлтона в его кабинете. Они обсудили дело Тайри, правда, весь разговор свелся к тому, что Литлтон прочитал Реймону лекцию о судебном этикете и процедуре судебного заседания. Реймон спокойно выслушал молодого коллегу, а когда разговор закончился, отправился в кабинет Маргарет Хили, поднаторевшей в таких делах, умной рыжеволосой женщине сорока с лишним лет, которая возглавляла команду федеральных обвинителей. Ее письменный стол был завален документами, даже пол был усеян бумагами. Реймон опустился в одно из кресел, стоявших перед столом.
— Слышала, вы быстро разобрались с убийством женщины, — сказала Хили.
— Это заслуга Бо Грина, — ответил Реймон.
— Это командный спорт, — вспомнила Хили одно из своих излюбленных выражений.
— Поздравления по делу братьев Салинас, — сказал Реймон.
Следствие по этому делу тянулось очень долго и закончилось осуждением двух братьев, входивших в банду MS-13. Дело имело большой отклик в прессе в связи с активизацией латиноамериканских преступных группировок внутри округа Колумбия и в ближайших районах.
— Замечательная победа. Горжусь Мэри Ю. Она все это вытянула.
Реймон кивнул и подбородком указал на фотографию, стоявшую на столе обвинителя.
— Как ваша семья?
— Полагаю, неплохо. Возможно, в этом году я, наконец, возьму отпуск и выясню это.
В открытую дверь кабинета постучала секретарь и сказала Реймону, что ему звонит жена. Реймон догадался — Регина пыталась дозвониться ему на мобильный, но в этом здании сотовый брал плохо. А если она так настойчиво разыскивает его, значит, дело срочное. Тотчас мысли закрутились вокруг Диего и Аланы, и он поднялся из кресла.
— Прошу меня извинить, Маргарет.
Он взял трубку в свободном кабинете и тут же услышал голос Регины, в котором звучало сдерживаемое волнение. Поговорив с женой, вышел в холл и увидел Ронду Уиллис, болтающую с детективами. Он рассказал ей о звонке жены и о том, куда собирается ехать.
— Хочешь, составлю компанию? — спросила Ронда.
— Думал, тебе нужно свидетельствовать в суде.
— Мне сообщили, что в сегодняшнем «меню» я не значусь. А что у тебя с обвинением?
— Я сюда еще вернусь, — сказал Реймон. — Поехали, я все расскажу по дороге.
Из окна своего дома на Мэйнор-парк Марита Брайант наблюдала, как к дому Джонсонов на противоположной стороне улицы подъехала полицейская машина. Вслед за ней у обочины припарковался неприметный «седан». Она видела, как крупный лысый человек вошел в дом, а через некоторое время появился Терранс Джонсон, который, едва остановив машину, бросился ко входу. Вскоре прибыла «скорая». Хелену Джонсон, жену Терранса и мать двоих его детей, 14-летнего Асы и 11-летней Дианы, вынесли на носилках и тут же увезли. Терранс вышел проводить жену, но вид у него был совершенно безумный — пошатываясь, он шел прямо по газону. Потом остановился и попытался заговорить с соседом, пенсионером Колином Тоухи, но Терранса сразу же увел человек, похожий на детектива. Потом они вместе сели в «седан» и уехали.
Марита Брайант вышла и направилась к дому Джонсонов, где все еще стоял потрясенный Колин Тоухи. Он рассказал Брайант, что в большом общественном саду близ Блер-роуд обнаружен труп Асы Джонсона. Хелена, узнав об этом, упала в обморок, и пришлось вызвать «скорую». Брайант, у которой была дочь примерно такого же возраста и которая знала компанию Асы, немедленно позвонила Регине Реймон. Ей было известно, что Диего и Аса раньше дружили, и она посчитала, что стоит сообщить Регине о случившемся. Кроме того, она была уверена, что Джуз, несомненно, располагает какой-то дополнительной информацией, касающейся смерти мальчика. Регина еще не знала о происшествии и высказала предположение, что Джуз, скорее всего, не в курсе, иначе уже позвонил бы ей. Не дослушав Мариту Брайант, она положила трубку и тотчас попыталась связаться с Джузом.
— Твой сын дружил с этим мальчишкой? — спросила Ронда Уиллис, когда они с Реймоном сели в старенькую «шевроле-импалу». Выехав на Норт-Капитол-стрит, они направились к центру.
— У Диего много друзей, — сказал Реймон. — Конечно, Аса был не самым близким его другом, но все же они были приятелями, в прошлом году играли в одной футбольной команде.
— Он тяжело это воспримет?
— Не знаю. Когда умер мой отец, он переживал, потому что видел, как переживаю я. Но смерть приятеля переживают по-другому. Просто как нечто неестественное.
— Кто ему расскажет?
— Регина заберет его после школы и сама все расскажет. Попозже я позвоню ему. А увидимся мы только вечером.
— Вы дома много говорите о Боге? — неожиданно спросила Ронда.
— Не так чтобы… — пожал плечами Реймон.
— Сейчас один из таких моментов, когда стоило бы это сделать.
Жизнь у Ронды была нелегкой, она в одиночку поднимала четырех мальчишек. И определенно находила в религии утешение и поддержку. Это была ее основа и опора.
— Что тебе подсказывает интуиция? — спросила Ронда, прерывая молчание.
— Ничего, — вздохнул Реймон.
— Ты знал этого парня. Знаешь его семью.
— Ну, что можно сказать? Родители у него люди правильные и присматривали за парнем неплохо.
— Что-нибудь еще?
— Отец у него требовательный и жесткий. Спорт, учеба, дисциплина… В общем, он держал парня в ежовых рукавицах.
— Достаточно жестко, чтобы мальчишка мог сорваться?
— Не знаю.
— Такое воспитание может принести не меньший вред, чем полное безразличие.
— Согласен.
— Может, были какие-то признаки или ощущение, что парень во что-то влип?
— Нет, но это не означает, что ничего подобного не было. Оснований для таких предположений у меня, честно говоря, никаких.
Ронда коротко взглянула на него.
— Он тебе нравился?
— Он был хороший мальчишка. Очень хороший.
— Я имею в виду, какое впечатление он на тебя производил? Знаешь, как бывает, видишь парня и непроизвольно оцениваешь его, такая чисто мужская оценка.
Реймон вспомнил, как видел Асу на футбольном поле. Тогда, играя в защите, мальчишка никак не мог найти свой маневр, иногда прямо шарахался от бегущего с мячом игрока. Вспомнил, как Аса приходил к ним домой. Парень старательно избегал общения и с ним, и с Региной, даже старался не здороваться с ними и делал это лишь по необходимости. Реймон прекрасно понимал, о чем спрашивает Ронда. Иногда смотришь на парнишку и представляешь, каким он будет, когда вырастет, и хочется, чтобы он был волевым, сильным и смог добиться успеха, или думаешь, что таким сыном ты мог бы гордиться. Но Аса Джонсон не относился к разряду таких парней.
