– С идеями у тебя все в порядке. – Крячко взглянул на друга оценивающе. – Знаю какая и категорически отказываюсь участвовать. Подставлять свою голову, ждать: клюнет – не клюнет? Да никогда в жизни!
– А куда ты денешься? Взгляни, какой наглец! – Гуров указал на проезжавшую мимо «Волгу». – Даже номера поленились сменить.
– Да катились бы, у них машин и бензина навалом! Не обращай внимания. – Крячко опустил стекло, сплюнул. – Так вот, господин полковник, ни я, ни мои ребята в твоем деле участвовать не будут.
– И бросите меня одного?
– Лев Иванович, я поступлю значительно проще, – ответил Крячко. – Часиков в десять позвоню Орлову и заложу тебя со всеми потрохами. И не отговаривай, заложу на сто процентов, не сомневайся!
Геннадий Артурович Бланк, по кличке Профессор, пребывая в бешенстве, одновременно находился в растерянности. Убийство Ильи Егорова не только не планировалось, вообще ставило под угрозу весь грандиозный план Профессора, могло обернуться его провалом. Почти год Бланк трудился. Придумать операцию непросто, а подобрать нужных людей, расставить их в нужных местах, все держать под контролем и при этом самому не засвечиваться – не в кресле сидеть и чесать в затылке. Все это огромный труд. Кто сумеет приобрести рядом со спикером парламента убийцу и внедрить в окружение информатора? Профессор истратил на подготовку почти год жизни, изрядное количество валюты, теперь все могло рухнуть в одночасье.
Бланк был умен, даже талантлив, но просмотрел вещи довольно очевидные. И профессионального убийцу, и информатора ему подставил приятель гэбист. Сделано было все не очень тонко, но прошло, так как Профессор верил в свою удачу и подставку принял за фарт, который всегда сопутствует человеку упорному, ведь известно – кто ищет, тот всегда найдет.
Гэбист не желал открыто помогать агенту, пусть уголовник творит свое, служба безопасности в стороне, и с нее никто не спросит. Бланк не состоит в агентурной сети, на него нет ни личного, ни рабочего дела, его связь со службой недоказуема. И пока он льет воду на номенклатурную мельницу, пусть льет.
Когда Бланк решил ликвидировать Гурова и начал искать исполнителя, у Профессора такого человека не было? Конечно, был. Убийца мог шлепнуть сыщика в любой момент, но Профессор не разрешал себе даже думать о таком варианте. Убийца необходим для выполнения главного задания, им нельзя рисковать, он – последний патрон. И пожалуйста – парень срывается и убивает начальника охраны!
Бланк немного успокоился, погладил себя по голове, приговаривая:
– Нервы необходимо беречь, думай, Геночка, думай, не рви нижнее белье.
Связи с убийцей у Профессора не было, сведения пришли от информатора, причем через третьи руки. А возможно, это не нервный срыв, и охранник действительно что-то пронюхал и нависла угроза разоблачения? Но теперь она была реальна, как никогда! Сыщик такую наживку не проглотит, поймет – убийца не пришел со стороны, он здесь, рядом.
Бланк хихикнул, представив, как сыскной крутит шараду, пытается разобрать все на составные. Разобрать можно лишь то, что кем-то сложено, а убийство произошло спонтанно, никакой логики, цели, оно не разбирается. А если, что бог ни делает, все к лучшему? Сыщик запутается, собьется со следа? Ерунда, если и собьется, то ненадолго. Гуров, безусловно, опасен. Теперь, после убийства охранника, сыщика следует ликвидировать быстрее, не ждать, пока он возится с чучмеком Танаевым. Гуров способен бросить гараж, машины, водителей, вернуться к обитателям фазенды.
Бланк подошел к телефону, позвонил на почту и продиктовал телеграмму: «Срочно приезжаю встречай обязательно».
Телеграмму получат вечером, сразу заработает сложная система связи и наведет исполнителя на Гурова. А уж как конкретно они убьют сыщика, это Профессор продумал в деталях, обеспечил наркомана всем необходимым.
Подполковник Крячко хотя и был многоопытным опером, но реакцию генерала Орлова на сообщение о замыслах Гурова представлял неверно. Орлов выслушал оперативника и довольно флегматично ответил:
– А чего ты кипятишься, или первый год его знаешь? В шестнадцать приезжай ко мне, поговорим за жизнь.
Нарушая традиции, уселись за стол для совещаний, который стоял вдоль стены, сиротливо, так как Орлов у себя несколько человек собирал редко и парадным столом не пользовался. Причиной тому, что Гуров не оккупировал подоконник, а Крячко не уселся верхом на стул, был незнакомец – мужчина спортивного покроя, лет сорока пяти, одетый под иностранца, с хмурым, недовольным лицом. Он занял место на противоположном, дальнем от Орлова, конце стола и демонстративно листал журнал.
Гуров и Крячко взглянули на чужака, поздоровались с Орловым, который в ответ усмехнулся и сказал:
– Позже познакомлю, пока не обращайте на него внимания, у полковника своя компания, у нас – своя.
Гэбист, поняли сыщики. И на кой он нам нужен? Но вслух ничего не сказали, они верили Орлову: сказано, не обращайте внимания, значит, при гэбисте можно разговаривать откровенно.
– Лева, ты считаешь, с тобой решили покончить? – безо всякого вступления спокойно произнес генерал, словно речь шла не о готовящемся убийстве, а о погоде – будет дождь или туча пройдет мимо. – А чего такого ты знаешь, чем им опасен?
– Я ничего интересного не знаю, – ответил Гуров. – Но я толкусь в гуще событий и могу узнать. И вообще, зачем нужен слон в посудной лавке? У людей тонкая, ювелирная работа, она связана с риском, а тут мент, специалист именно по ювелирным делам.
– И все? – Орлов состроил гримасу. – Я думал, у тебя идеи по убийству Егорова. Ты знаешь заключение эскулапов? Парень умер от цианида, голову прострелили уже мертвецу.
– Сапожники, – совершенно не к месту сказал Крячко и, оправдываясь, продолжил: – Я хочу знать: мы имеем дело с профессионалами или с кем?
– Я не знаю, – ответил Гуров. – За последнее время слова «я не знаю» повторяю, как попугай-недоучка или как исполнитель шлягера, который состоит из одной фразы. Но убежден – я не могу быть в чужой игре в масть, и меня постараются из колоды выкинуть.
– Интеллигентный человек, а выражаешься, как неизвестно кто, – укоризненно произнес Орлов и прикрыл ладонью улыбку. – Почему убили Егорова?
– Не знаю, – Гуров откашлялся, – просматривается несколько версий. Он был соучастником и стал неуправляемым.
– Плохо. – Орлов вздохнул.
– Он вышел на след…
– Извините, но отпадает, – сказал неожиданно гэбист, продолжая рассматривать журнал. – Я разговаривал с Егоровым за несколько минут до его смерти.
– Убийство Егорова в одном ряду с убийством Строевой, – продолжал Гуров, словно его и не перебивали. – Мы о мотивах не знаем, можно предположить, что начата психическая атака на спикера, значит, и на правительство, которое не способно защитить второе лицо в России, следовательно, вообще недееспособно. Это моя рабочая версия, предлагаю данный вопрос не обсуждать, мы запутаемся, уткнемся в тупик. У меня мозги плавятся, я хочу действовать. Если я прав, то мы можем выявить и задержать наемника.
– Или тебя убьют, – не сдержался Крячко.
– Если мозг команду дал, руки начнут действовать независимо от того, пойду я навстречу или начну прятаться. Я знаю, как с минимальным риском установить и задержать исполнителя.
– Согласен и верю тебе, Лев Иванович, – сказал Орлов. – Но, пользуясь твоими же сравнениями, обращаю твое внимание, что, схватив палец, не доберешься до мозга и сердца. Палец просто отрежут, либо, что скорее всего, он вообще от другого организма, и, ухватившись за него, вытянешь пустышку.
– Петр Николаевич, вы умный генерал, а я дурак полковник и об этом не подумал, – Гуров взглянул на гэбиста недоброжелательно. Посторонний человек мешал сыщику.
Орлов понял и, усмехнувшись, сказал:
– А ты пробегись до подоконника и обратно, может, поумнеешь.
– Я бы тоже мог сказать, но промолчу. – Гуров, копируя Орлова, потер нос, начал теребить ухо. – Если мы возьмем наемного убийцу, то на верха не выйдем, однако ситуацию проясним. Он не упал с неба, к какой-то преступной группировке принадлежит. Кто-то из его связей – наводчик, теоретически последнего можно установить, а это уже тропиночка, которая ведет пусть на проселочную, но дорогу, а она обязательно упирается в шоссе. И главное, если я не ошибаюсь, и убийца заказан, значит, мы имеем дело с нашими постоянными клиентами, и уважаемые политики, естественно, через посредников, связались с уголовниками. Тогда мы рассекаем дело, занимаемся чистым криминалом, а политиков оставляем нашим коллегам.
– Ну спасибо, Лев Иванович, – гэбист отложил журнал и впервые улыбнулся. – Мне говорили, что вы человек щедрый, оказывается, просто мот, гусар.
– Мы такие, – самодовольно улыбнулся Крячко, – нам чужого не надо, своего хватает.
– Иван Сергеевич, ты собирался молчать как рыба об лед, – сказал Орлов.
