Парень было дернулся, под взглядом затих. Уличный народ с пеленок учится распознавать власть. Сыщик взял у напарника горсть орехов, высыпал в смуглую ладошку, доброжелательно спросил:
— Как жизнь?
Мальчишка пожал худыми плечами, начал грызть орешки, затем ответил:
— Пока вы меня не тормознули, была ничего.
— Я тебе плохого не сделал, — сказал сыщик.
— Но собираетесь.
— Мнительный ты, до ужаса, — Нестеренко вновь отряхнул пацана, указал взглядом на пустой прилавок за его спиной. — Скажи...
— Шалим, больше не знаю. У меня семья, начальник, — парнишка зыркнул в сторону, опер взглянул, увидел двух здоровенных амбалов, которые появились в конце прилавка.
Здоровые русские парни жевали, молча разглядывали незнакомцев.
— Шалим? — вроде как удивился оперативник. — Может, он мне и нужен. Только чем он торгует, не пойму.
— Отпусти, — не жалобно, а твердо и зло сказал мальчишка и закончил словами из фильма “Белое солнце пустыни”: — Восток — дело тонкое.
Малец юркнул вдоль прилавка, на секунду задержался около амбалов, обронил слово, побежал дальше.
— Гриша, влет ответь, какое слово произнес пацан? — спросил Нестеренко.
— Тоже мне, бином Ньютона, — Котов пожал плечами. — Менты.
Крыса вышел из павильона, держа в руке плотный пакет, судя по туго натянутым ручкам, в пакете лежало нечто тяжелое. Амбалы оторвались от прилавка, на их лицах появилась озабоченность, они молча встали по обе стороны Крысы, повели его к выходу, словно под конвоем.
— Организация, — произнес задумчиво Нестеренко.
Котов процитировал старый анекдот:
— “Гражданин, уберите со стола чемодан”. — “Это не чемодан, а кошелек”.
— Полагаешь, вот так валюту мешками грузят? — спросил Нестеренко.
— Я не думаю, а вижу, — ответил Котов. — Если мы с тобой за тридцать минут разобрались в ситуации, сколько времени требуется участковому?
— А начальнику отделения? А райуправления? — ответил вопросом Нестеренко. — Интересно, сколько мы с тобой служим, а не знаем, до какого уровня с земли поднимаются деньги. Район точно. Петровка? Выше?
— Лет двадцать назад среди ментов даже мысль, чтобы “взять”, была позорной, — пробормотал Котов.
— Ты не идеализируй, среди наших не брали, а находились людишки, — возразил Нестеренко.
— Вот именно, что “находились” и “людишки”. Теперь порядок, поток, конвейер, объяснения даже не требуется. Жизнь такая, и точка! — все бормотал Котов.
— Каждый день объявляют, мол, сотни миллионов утекают. Рыба гниет с головы. Смотри, он уже в машину садится! — Нестеренко пошел быстрее, затем побежал.
Действительно, только вышли с рынка, амбалы распахнули перед Крысой дверцу “Сааба”.
Оперативники плюхнулись на сиденье своего “Москвича”, двинулись следом.
— На трассе мне за этой тачкой не усидеть, — констатировал Нестеренко.
— Слава Богу, мы в России, — ответил Котов. — Если не выбоины, так пробка. Напрасно Лев Иванович пессимистически смотрел на нашу работу. К валетам мы, конечно, не приблизились, но убедились: наркотик точно проходит от Волка. — Котов стряхнул с губ шелуху от орешков. — Вот зараза, зарекался не покупать.
Двигались к центру. Котов, как обычно, оказался прав, пробки задерживали мощную машину. В плотном потоке увидеть “хвост” не представлялось возможным. Мигая правым подфарником, “Сааб” явно собирался припарковываться. “Москвич” занял правый ряд, пристроился за троллейбусом, на остановке ожидал позади. Нестеренко не видел иномарку и нервничал. Когда троллейбус снялся с места и начал выползать на трассу, а “Москвич” уже хотел двинуться следом, Котов положил руку на локоть напарника, сказал:
— Стоять и не дышать.
Троллейбус уполз, впереди, всего метрах в двадцати, стояла синяя “Вольво-704”, городской знак, какой нужно. “Сааб” примостился чуть впереди, Крыса нес тяжелый пакет-кошелек. Оперативники переглянулись, Котов ухмыльнулся, показал напарнику большой палец.
“Москвич” стоял спокойно, никто не видел, как он припарковался за широким корпусом троллейбуса. Создавалось впечатление, что стоит здесь со вчерашнего дня.
— Лев Иванович, может, вам и неинтересно, но только что на наших глазах в интересующее вас “Вольво” внесли крупную сумму, — сообщил в трубку Котов. — Мы с Валентином волновались, вдруг рассыпят, бегай, собирай.
— Орденов не обещаю, но по рюмке налью, — ответил Гуров. — Поздравляю. Молодцы. Заканчивайте.
— Извини, Лев Иванович, но видится, что у нашего друга инспекционная поездка, — ответил Котов. — Хочется взглянуть на конечную станцию.
“Москвич” встал напротив высокого железного забора, огораживающего имение Фридиных. Оперативники сидели на краю канавы, лопали синюшную курицу, запивали минералкой. По дороге шагал мент. Форменный верх, фуражка, джинсы заправлены в добротные сапоги, в руке кожаная сумочка, в общем, типичный участковый. Он подошел к сидевшим на траве оперативникам, опустился на кочку, кивнул.
— Привет жителям столицы, — старшему лейтенанту было лет за тридцать, солнце отполировало его лицо, по своей фактуре отнюдь не деревенское.
— Привет властям, — ответил Котов, полез в карман. — Документы нужны?
— Чего другого, а документов у вас в достатке. Разных, на все случаи жизни. — Старлей вытянул травинку, начал жевать, смотрел на железный забор и расхаживающих в глубине двора людей.
— Как живете? — спросил Котов. — Стреляют?
— Постреливают, — старлей улыбнулся. — Мы Москве кругом уступаем, провинция.
— Тридцать верст, — заметил Нестеренко.
— А ехали вы два года, — старлей окинул гостей цепким взглядом. — И не мальчики прибыли.
— Да уж, — хмыкнул Котов. — А чего ты, командир, против хозяев имеешь? — он кивнул на забор.
— А в деревне завсегда, коли сосед богаче живет, его не любить следует, — философски ответил старлей.
— Судя по всему, крепкое хозяйством — согласился Котов. — Кто будут?
— Глава — генерал-полковник в отставке, два сына, два зятя, мелочь и баб не считал, все с руками, вкалывают, не придерешься. — Старлей выплюнул изжеванную травинку.
— И стакан всегда нальют, — вставил Нестеренко.
— Не без этого, — согласился старлей. — Однако обидно, люди в округе разные, есть которые на бутылку сгоношили и довольны, имеются и труженики. От восхода до темна люди пашут и только поясок туже затягивают, на трактор заработать никому и не снится. А Фридин, так хозяина зовут, два года назад все крышу латал, а потом, словно ему американцы миллионный заем дали. Новый дом поставил, огородился, охрана, у нас сроду такого не водилось. Техники человек накупил, а банку рубля не должен.
— Непорядок, — согласился Котов.
— Может, хозяин клад нашел? — высказал предположение Нестеренко. — Такое случается.
— Ага, но редко. — Старлей сорвал новую травинку.
— А начальство интересовалось? — спросил Котов.
— Заезжают, — старлей бросил жевать траву, закурил. — Из района, даже из области, теперь вы из столицы подскочили. Интересный у нас хозяин живет, всех интересует.
— Человек по своей природе любопытен. — Котов поднялся. — Счастливо, старлей, нам пора.
— Всего доброго, — участковый козырнул, долго смотрел вслед ушедшей в Москву машине и пробормотал: — Вот и конец тебе, фельдмаршал.
* * *
Гуров сидел на своем рабочем месте, перечитывал рапорта оперативников, изредка поднимал голову, смотрел на сидевших за ничейным столом Нестеренко и Котова. Станислав, сидя напротив, сосредоточенно читал “МК”, тяжело вздыхал. Наконец Гуров уложил бумаги в папку, отодвинул в сторону и сказал:
— Молодцы, конечно, все здорово интересно, только мы занимаемся розыском убийц, а не наркобизнесменами.
— Мы выполняли ваше задание. Лев Иванович, — несколько обиженно ответил Нестеренко.
— Я и говорю, что молодцы. — Гуров похлопал ладонью по папке. — Управлению по борьбе с наркотиками есть чем заниматься. Нас здесь интересует только “Вольво”. Или я выжил из ума, или хозяин машины выходит на валетов. Начнем прессинговать и ждать, когда он даст сок. Григорий, — сыщик взглянул на Котова, — позвони Ольге Чекиной, справься о здоровье, напросись в гости. Ты сиделкой у нее был, сам Бог велел. Когда договоришься, сообщи, я тебе скажу, каких вопросов следует в доме коснуться.
— Попробую, Лев Иванович, — ответил нерешительно Котов. — Только ведь семья непростая, могут и не принять.
— Ты уж будь любезен, не пробуй, а сделай. — Гуров перевел взгляд на Нестеренко. — А ты, Валентин, займись “Вольво”. Бери тачку под наблюдение от их конторы и таскай день, два...
— Хоть они и не профессионалы, а вскоре засекут, — убежденно сказал Нестеренко. — Лев Иванович, сами прекрасно знаете, на одной машине наблюдение провальное.
