Клинг вышел на свет.
— Это я, Питер, — подтвердил он.
Белл выглядел растерянным.
— Здравствуй, — сказал он. — Что… что привело тебя сюда?
— Ты, Питер.
— А, хорошо. Всегда рад встретить друга. — Он помолчал. — Слушай, может, выпьем кофе или что-нибудь еще? Погреемся?
— Нет, Питер, — ответил Клинг.
— Ну… гм… что тогда?
— Я забираю тебя с собой, Питер. К нам.
— К вам? То есть в участок? — Белл нахмурился. — За что же? Что с тобой, Берт?
— За убийство твоей свояченицы Джинни Пейдж, — сказал Клинг.
Белл пристально посмотрел на Клинга и робко улыбнулся:
— Ты шутишь.
— Я не шучу, Питер.
— Но ты… ты наверняка шутишь! Никогда не слышал такой глупой…
— Подлец! — с яростью выкрикнул Клинг. — Мне бы избить тебя до синяков, а потом…
— Слушай, прекрати это. Просто прекрати…
— Прекратить, дерьмо? — крикнул Клинг. — Ты, самовлюбленный сукин сын, считаешь меня полным идиотом? Поэтому ты ко мне обратился? Полицейский-новичок, да? Полицейский, который не может отличить зад от локтя? Значит, поэтому, чтобы успокоить Молли, ты выбрал меня? Привести копа, показать жене, как ты стараешься ей помочь, и это должно было все устроить, верно? Что ты сказал тогда, Питер? «Молли будет довольна. Если я приведу полицейского, она будет довольна». Разве не это ты говорил, ублюдок?
— Да, но…
— Ты читал по шесть газет в день! Натолкнулся на заметку о том, что старый приятель Берт Клинг выписан из больницы и восстанавливает силы, и решил, что этот чурбан тебе придется очень кстати. Привести его к себе, снять Молли со своей шеи и освободиться, чтобы…
— Слушай, Берт, ты все неправильно понял. Ты же…
— Я все понял правильно, Питер! Мое появление должно было положить этому конец, но случилось кое-что еще, так? Джинни сказала тебе, что беременна. Джинни сказала, что носит твоего ребенка!
— Нет, послушай…
— Не нужно отрицать, Питер! Разве не это произошло? В тот вечер, когда я с ней говорил, у нее была назначена встреча. Это была встреча с тобой? Именно тогда она сообщила тебе ошеломляющую новость? Она все тебе рассказала и дала время поразмыслить до следующего дня, дала время придумать способ, которым ты должен был ее убить?
Белл долго молчал. Затем он сказал:
— В ту среду вечером я ее не видел. Встреча у нее была назначена не со мной.
— С кем же тогда?
— С врачом. — Белл откашлялся. — Я встретился с ней в четверг. Она ждала меня здесь, на стоянке, как обычно. Берт, это было не то, что ты думаешь, поверь. Я ее любил, любил.
— Любил, готов поспорить! Готов поспорить, ты ее обожал, Питер. Я даже готов…
— Ну почему брак убивает чувство? — жалобно произнес Белл. — Почему так должно быть, Берт? Почему Молли не осталась такой, какой была? Молодой, свежей, привлекательной… как…
— Как Джинни? «Она выглядит точно так, как выглядела Молли, когда была в ее возрасте». Вот что ты мне сказал, Питер. Помнишь?
— Да! Это снова была Молли, я наблюдал, как она росла, и влюбился в нее. Разве это так трудно понять? Так чертовски сложно понять, что мужчина может влюбиться?
— Это не самая сложная часть, Питер.
— Что же тогда? Что? Что ты можешь…
— Тех, кого любят, не убивают, — сказал Клинг.
— С ней была истерика! — возразил Белл. — Мы встретились здесь, она села в машину и сообщила, что доктор сказал о беременности. Она собиралась все рассказать Молли! Как я мог позволить ей это сделать?
— Поэтому ты ее убил.
— Я… мы остановились на Ривер-Хайвей. Она шла впереди меня, поднималась на вершину утеса. Я захватил с собой разводной ключ. Он всегда лежит у меня в машине — на случай нападений, на случай…
— Питер, ты не должен был…
Белл не слушал Клинга. Белл снова переживал ночь 14 сентября.
— Я ударил ее дважды. Она упала на спину и покатилась, покатилась. Потом ее задержали кусты, и она осталась лежать там, как сломанная кукла. Я вернулся в машину и уже был готов уехать, когда вспомнил газетные истории о грабителе Клиффорде. В бардачке у меня лежали дешевые солнцезащитные очки. Я достал их и в машине разбил одно из стекол, чтобы сложилось впечатление, будто очки разбились в борьбе, а затем упали на склон утеса. Я снова поднялся на утес, а она по-прежнему лежала там, с разбитой головой, вся в крови. Я бросил очки вниз, а потом уехал, оставив ее там.
— Это ты натравил на меня отдел по расследованию убийств, Питер?
— Да. — Белл говорил очень тихо. — Я не знал, как много тебе известно, и не мог оставить ни одного шанса.
— Нет. — Клинг помолчал. — Ты дал мне шанс в первый же вечер, когда мы встретились, Питер.
— Что?
— Ты написал для меня свой адрес и телефонный номер. И почерк оказался тем же, что и на карточке, которую Джинни взяла в клуб «Темп».
— Я знал этот клуб, когда еще был мальчишкой, — сказал Белл. — Я его выбрал как маскировку, прикрытие на тот случай, если Молли что-то заподозрит. Берт… — Он сделал паузу. — Почерк ничего не доказывает. Что, если я…
— У нас есть все необходимые доказательства, Питер.
— Ни черта у вас нет.
— Отпечаток твоего большого пальца на очках.
Белл снова замолчал. А затем, будто слова рвались из него наружу, обессиленные и кровоточащие, выкрикнул:
— Я любил ее!
— А она любила тебя, и эта бедная, несчастная девочка должна была скрывать свою любовь, словно воровка. И как вор, Питер, ты украл ее жизнь. Я уже говорил и еще повторю. Ты подлец.
— Слушай, Берт, она уже умерла. Что это даст? Мы не можем?..
— Нет.
— Берт, как я скажу Молли? Ты знаешь, что с ней будет? Берт, как я ей скажу? Берт, дай мне шанс, пожалуйста. Как я могу ей сказать?
Довольно спокойно Берт Клинг посмотрел на Белла.
— Ты сам это посеял, — наконец произнес он. — Пошли.
Утром в понедельник, 25 сентября, Стив Карелла ворвался в комнату детективного отдела, горя нетерпением приступить к работе.
— Куда к черту все запропастились? — вскричал он. — Где комитет по моей встрече?
— Так, так, — подал голос Хевилланд, — смотрите, кто к нам пришел.
— Герой возвращается с Троянской войны, — объявил Мейер.
— Как это было, сынок? — спросил Темпл.
— Замечательно, — ответил Карелла. — Черт, в это время года в горах Поконо просто замечательно.
— Это везде замечательно, — заметил Мейер. — Тебе не рассказывали?
— Вы стадо распутных ублюдков, — сказал Карелла. — Я всегда это знал и лишний раз в этом убедился.
— Ты один из нас, — изрек Мейер. — Мы твои братья.
— Братья! — воскликнул Карелла. — Что же вы поделывали последний месяц? Просиживали задние места и копили жалованье?
— О, — сказал Мейер, — кое-что еще произошло.
— Расскажи ему о кошках, — подсказал Темпл.
— О каких кошках? — поинтересовался Карелла.
— Потом расскажу, — терпеливо сказал Мейер.
— У нас было убийство, — объявил Хевилланд.
— Вот как?
— Да, — подтвердил Темпл. — И у нас появился новый детектив 3-го класса.
— Правда? — спросил Карелла. — Перевели к нам?
— Не-а. Продвижение по служебной лестнице.
— Кто же это?
— Берт Клинг. Знаешь его?
— Конечно знаю. Рад за Берта. Что он совершил? Спас жену комиссара?
— О, ничего особенного, — сказал Мейер. — Только просиживал заднее место и копил жалованье.
— Ну как жизнь женатого человека? — спросил Хевилланд.
— Замечательно.
— Что касается кошек, о которых говорил Джордж… — начал Мейер.
— Да?
— Чертовски интересный случай, поверь мне. Одно из самых сложных дел в 33-м участке.
— Серьезно? — задал вопрос Карелла. Он подошел к столу Хевилланда и налил себе кофе из стоящего там сосуда. Атмосфера в комнате казалась очень сердечной и дружелюбной, и он не жалел, что вернулся на работу.
— Ужасная история, — терпеливо продолжал Мейер. — Видишь ли, они схватили парня, который воровал кошек по всему району.
Карелла отхлебнул кофе. Через решетки на окнах струился солнечный свет. А снаружи оживал город.
Начинался еще один рабочий день.
Эта книга писалась до появления «Рубинового вторника» М. Джаггера и К. Ричарда.
Игра слов. На сленге это означает: «Психи, члены и трахи».
Молочные продукты (ит.).
«Хорошенькая девушка как мелодия, не дающая покоя ни днем ни ночью» — слова из песни Ирвина Берлина (1888–1989).
Четыре очка при игре в кости.
Если выпадает 7 или 11 очков, то выигрывает тот, кто бросает кости.
