– Это кто? – подозрительно спросил Алексей.
– Не знаю, – сказал Павел, и вдруг лицо его озарилось надеждой. – А может, это Герман?
Алексей протестующе мотнул головой и заявил:
– Он не к тебе должен идти. Он ко мне должен идти. Отдать мою долю.
– Так тебя же дома нет! – воскликнул Павел и поднялся, держась за край стола. – Он пришел к тебе, а тебя дома нет. Тогда он ко мне пошел, это же ясно как дважды два.
– Тебе лучше знать, ты инженер, – кивнул Алексей и тоже встал, угрюмый и неуклюжий, как медведь. – Пойдем, посмотрим! – Он приложил палец к губам. – Только тс-с! Не забывай, что мы с тобой бандиты и должны быть начеку.
Павел испуганно моргнул глазами, кивнул и двинулся в прихожую на цыпочках. Он не мог видеть, как пробирающийся за ним Алексей извлек из кармана «беретту» и поставил ее на боевой взвод.
Стараясь шагать неслышно, Павел подошел к самой двери и тут неожиданно для самого себя громко спросил:
– Кто там?
– Тишков Павел здесь проживает? – раздался из-за двери веселый голос. – Вам телеграмма! Откройте, пожалуйста!
– Ага, – сказал Павел и потянулся к замку, но тут Алексей сильно пихнул его в плечо.
– Ты кретин! – прошипел он. – Ты за столько лет мог поставить в дверь глазок? Как мы увидим, кто там?
– А мы дверь откроем, – виновато произнес Павел.
Алексей покрутил пальцем у виска:
– Ты когда-нибудь видел, чтобы телеграммы мужики разносили?
– Видел, – сказал Павел.
Алексей уставился на него с пьяным негодованием.
– Хорошо, я поставлю вопрос иначе, – сказал он. – От кого ты ждешь телеграмму?
– Да ни от кого не жду, – пожал плечами Павел.
– Вот! Ты не ждешь, а ее приносят! И что это значит?
– А что это значит?
– А то, что за дверью менты – вот что!
– С какой стати? – захлопал глазами Павел, но тут же лицо его покрылось смертельной бледностью, и он задышал так, будто только что пробежал стометровку.
Охваченный подозрением, что за дверью менты, Алексей был настроен очень решительно.
– Уходить надо! Пока не поздно, – прошептал он Павлу в ухо. – Гараж у тебя далеко?
– У меня машина под окнами стоит. Ее из кухни видно.
– Отлично! Сейчас вылазим в окно, и ты заводишь свою тачку. Если что – я их задержу.
Завороженный его гипнотическим взглядом, Павел кивнул. В голове у него было совершенно пусто, горло перехватывали спазмы.
В дверь забарабанили ладонью, и тот же голос спросил:
– Эй, хозяин, ты не заснул там часом? Мне ведь еще двадцать адресов обежать надо. Открывай!
Алексей поволок Павла на кухню, подтолкнул его к окну, а сам сделал несколько глотков прямо из горлышка бутылки.
– Вот что открывай! – пробормотал он. – И вперед! Я тебя прикрою.
– Да как же? – трясущимися пальцами Павел никак не мог ухватиться за шпингалет. – У нас же ни денег, ни хрена нет… Куда мы поедем?
– Германа искать, – убежденно заявил Алексей. – Найдем – и будут у нас с тобой деньги. А эта жизнь – ну ее на хрен!
Он хищно оскалился и махнул пистолетом. Павел все-таки открыл окно и выглянул наружу. По стеклам бил дождь. Во дворе мокли «Жигули» и шли рябью лужи.
– Я хоть плащ надену, – сказал Павел нерешительно.
– Некогда! – Алексей толкнул его в спину. – Лезь, я сказал!
Но Павел вдруг заупрямился.
– Да ну, глупость какая! – буркнул он, демонстративно усаживаясь на стул. – Никуда я не побегу. Глупо это, понимаешь? Хочешь – сам беги, я тебя не выдам. Бери ключи от машины и уезжай, – он снял с полочки ключи и сунул их в руку Алексея. – Я пойду поговорю с ними, а ты пока можешь вылезть в окно.
– Дурак ты, Пашка! – делаясь внезапно равнодушным, сказал Алексей. – Дураком и помрешь, и я с тобой заодно. Ладно, не хочешь бежать – черт с тобой. Будешь локти потом кусать. Но не хочешь, значит, не хочешь. Пошли тогда вместе разговаривать. На-ка, возьми! – Он сгреб со стола и сунул в руки Павлу кухонный нож.
– Это зачем? – ахнул Павел, но тем не менее нож взял и спрятал его за спину.
Они подошли к двери и прислушались. Было тихо. Они переглянулись, и Павел шепотом спросил:
– Ушел? – В голосе его звучало облегчение.
– А хоть бы и ушел, – пробормотал Алексей. – Расстроился, что ли?
Павел хотел сказать, что нисколько не расстроился, но в этот момент в дверь опять забарабанили.
– Ну вот что, – решительно заявил Алексей, – хватит в прятки играть. Открывай! А я вот тут постою…
Он отступил в угол с тем расчетом, чтобы его не было видно, когда откроется дверь. Павел, по-прежнему сжимая в одной руке нож, другой неуверенно потянулся к замку и незнакомым голосом, который удивил его самого, произнес:
– Хорош долбать! Сейчас открою.
Щелкнул замок, и в дверь сразу же протиснулся улыбающийся до ушей мужик с простоватой физиономией и крепкими, как у грузчика, плечами. Он был в помятом плаще, без головного убора и совсем не походил на почтальона. Он с интересом посмотрел на напряженное бледное лицо Павла и спросил:
– Ты – Тишков? Что же ты, брат, тормозной такой? Стучу к тебе полчаса уже, все ладони отбил… Керенки в подушку зашивал, что ли?
Павел намеренно давил на дверь, не давая мужику проникнуть в прихожую целиком. Сделать это было непросто – одна рука у него была занята ножом и спрятана за спину, а мужик попался настырный и сильный.
– Где телеграмма? – вспомнил Павел. – Давай телеграмму! Куда прешь? – Он начинал поневоле заводиться от чужой наглости.
– Дай войти, будет тебе телеграмма! – пропыхтел мужик. – Дикий ты какой-то, Тишков, ей-богу!
Павел давил на дверь, старался изо всех сил, но мужик одолевал, и Павла взял страх. Не было уже никаких сомнений – не из-за телеграммы пришел сюда этот незваный гость. Что-то другое было у него на уме.
Павел совсем позабыл про Алексея, который прятался за дверью. Он трусил и злился одновременно. Что там ни говори, а никакого права не было у этого человека так грубо ломиться в его квартиру. Чувствуя, что сдает, и испытывая унижение от этого, Павел не выдержал. Он наконец отпустил дверь, отскочил назад и вытянул перед собой руку с зажатым в кулаке ножом.
– Не подходи, запорю! – тонким голосом заорал он.
– Ага! – сказал мужик, нисколько не удивившись, и в один момент провел молниеносный прием.
Павел и ойкнуть не успел, как нож из его руки полетел в одну сторону, а сам он, перевернувшись в воздухе, плашмя рухнул на пол совсем в другой стороне. Оглушенный ударом, он не видел, как из темного угла из-за входной двери вывалился Алексей с пистолетом в руке и в безумном порыве выстрелил в мужика, который в этот момент тревожно заглядывал на кухню и в комнату.
Выстрел отозвался на лестничной клетке звенящим эхом. Где-то внизу послышался испуганный крик, и кто-то сломя голову бросился вверх по лестнице. Алексей ногой попытался захлопнуть входную дверь, но заело язычок замка. Тогда он наклонился и одной рукой схватил за шиворот Павла, едва не задушив его.
– Я тебе говорил! – с ненавистью прошептал он. – Беги на кухню!
Павел качнулся на ватных ногах, сделал шаг и скорчился от боли в животе – он что-то отбил себе при падении. Алексей, уже не обращая на него внимания, побежал на кухню, с ходу вскочил на подоконник, распахнул створки и бесшумно провалился во двор.
Входная дверь едва не слетела с петель, когда на пороге возникла высокая темная фигура. Хватаясь за стену, Павел с ужасом посмотрел на пришельца. Человек, стоявший на его пороге, был хорошо одет и выглядел весьма презентабельно, но сейчас он был страшен. Тыча в лицо Павлу дулом пистолета, он заорал:
– На пол, быстро! Руки за голову! – И тут же, вращая по сторонам глазами, прокричал еще громче: – Стас?! Стас, ты жив?!
Павел с большим облегчением повалился обратно на пол и прикрыл затылок ладонями. В таком положении он согласился бы пролежать вечность, лишь бы его не трогали и раз и навсегда оставили в покое. Кажется, страшный человек это понял – он не стал докучать Павлу и бросился в комнату.
– Стас!! – снова заорал он.
И тут во дворе шарахнул выстрел.
– Да жив я, Лева, жив! – послышался смущенный торопливый голос. – Задело по касательной… Вырубился маленько, и башка теперь кружится, но это не смертельно. Ты гляди – у второго пушка! Они, правда, все тут пьяные в дым…
– Второй!!
Тот, которого назвали Левой, уже все понял. Он бросился в кухню, высунулся по пояс в окно. Потом, рванув из кармана мобильник, заорал в трубку:
– Потапов! Серая «Лада»! Выезжает! Задержать!!
Он побежал обратно, по пути распорядившись:
– Займись этим, Стас, если можешь шевелиться! Я пошел!
И Стас, примостившись рядом с Павлом, который постепенно впадал в какое-то странное оцепенение и уже не проявлял никакого желания сопротивляться, надел на него наручники, сказав при этом:
– А вот твоя знакомая, Линева Галина, утверждала, что ты очень интеллигентный и остроумный. Только я тебе так скажу, какое же это остроумие – на полковника милиции с ножом бросаться? Это чистая дурость!
