Ознакомительная версия.
Марк Балегер знал наизусть почти всех своих водителей и тут же смог назвать Мишеля Девоса, водителя автобуса Брюгге-коуртрэй.
– Какие-то старые дела, он что-то замышляет? – встревоженно спросил Балегер. – Девос был отличным шофером… это как снег на голову.
– Ничего страшного, – заверил его Д’Онт. – Нам необходима некоторая информация от него, и это срочно.
– Слава богу, если так. – Балегер вздохнул.
Мишель Девос его вспомнил: высокий молодой человек сел в автобус в Осткампе около половины четвертого. Как он мог забыть?
Д’Онт делал заметки о деталях, сообщенных Девосом.
«Парень был примерно шести футов. Ударился головой о двери, говорил с брюггским акцентом, но как будто не жил в Брюгге в течение длительного времени, очень какой-то тонкий, был в очках с толстыми стеклами, одет в выцветшие джинсы и болотного цвета футболку с расстегнутой джинсовой курткой поверх. Девос следил за ним в зеркало заднего вида. В автобусе больше никого не было. Он закапал себе в глаза перед выходом на вокзале».
Д’Онт поблагодарил наблюдательного шофера и спросил, может ли он зайти утром, чтобы сделать официальное заявление.
– Я переговорю с Балегером.
Ван-Ин слышал, как он договорился и повесил трубку.
– Неплохо, комиссар, – признал Д’Онт. – Я должен был подумать об этом сам. Велосипед Бертрана был найден в Осткампе, и вы поняли, что у нашего человека не было автомобиля. Верная мысль.
Д’Онт сообщал по радио точное описание шофера, а Ван-Ин пробрался на кухню. Три пары глаз уставились на него в ожидании.
– Хорошие новости? – спросил Делайе. Это была тень человека, которого Ван-Ин встретил семь часов назад.
Ван-Ин проинформировал их, но настаивал на том, что они не должны лелеять ложные надежды.
– Единственное, в чем мы уверены, – это то, что один из них, молодой, сейчас в Брюгге. С небольшой долей вероятности у нас получится разыскать его до понедельника. Я дам моим людям приказ продолжать поиски, но я думаю, мало что мы можем сделать в настоящее время.
Дегроф-старший собирался запротестовать, но его дочь положила руку на его плечо:
– Господин Ван-Ин прав, отец. Я думаю, всем будет лучше, если мы немного отдохнем.
Шарлотта была сильной женщиной. Она смирилась с известием о похищении сына. Она была такой же практичной, как и ее отец.
– Патруль будет стоять на страже у дверей всю ночь, и один из местных полицейских будет следить за телефоном.
Ван-Ин, Бехейт и Д’Онт договорились встретиться в полицейском участке ровно в семь утра. Ван-Ин также позвонит, если будут новости.
Он был удивлен, что никто не возражал. Но зачем им это? Никто не имел никакого опыта с похищениями. Бехейт был вызван в качестве эксперта, но в реальности этот опыт у него был лишь один раз, и тогда он вел переговоры. А то, как обстояли дела на этот раз, требовало большего, чем опыт в переговорах. Четкий план и странное требование уничтожить картины добавляло неразберихи.
Ван-Ин обратился к литературе. Большинство похищений заканчивались благополучно после передачи выкупа, но это было другое дело. В результате ни один сотрудник следственной бригады не знал, чего ожидать.
– Осмелюсь предложить лифт, мэм, – сказал Ван-Ин Ханнелоре, когда они покидали дом.
– В вашей компании, Шерлок, – язвительно заметила она.
– Почему вы ничего не сказали об Орели? – спросила Ханнелоре, когда Ван-Ин налил им пару «Дювелей» в своей кухне.
Он посмотрел на нее с удивлением.
– А я думал, что это от вас я услышу что-нибудь. Но нет, заместитель Ханнелоре Мартенс должна была получить важную информацию без свидетелей.
Ханнелоре почувствовала, что ее щеки краснеют.
– У меня не было выбора, Питер. Она настояла, чтобы я приехала одна.
– И я готов был в это поверить.
– Верьте в то, во что хотите.
– С другой стороны, – сказал он, – что, собственно, случилось?
Он приоткрыл выдвижную дверь и выглянул наружу.
– Дождь прекратился. Мы могли бы миленько посидеть снаружи. Тогда вы мне расскажете всю эту вашу историю в свое удовольствие.
Ханнелоре очень устала, чтобы препираться, и она была уверена, что он не собирался ее мучить.
– Почему бы и нет. Я даже не знаю, когда удастся выспаться. – Ван-Ин захватил с кухни полотенце и пару стульев.
– Ван-дер-Эйк позвонил мне в четверг, – сказала она, когда они устроились в саду за столом. – Он дал мне идею.
– Что за идея?
– Связаться с Натали Дегроф. Ван-дер-Эйк знал, что она убежала из дома, когда ей было семнадцать лет.
– Он просто знал. Божественное вдохновение?
– Жаль, Питер. Я должна начать сначала. Не обеднеете сигаретой?
Ван-Ин пустил по столу зажигалку и сигареты.
– Вы тоже?
Ван-Ин покачал головой:
– Я пытаюсь бросить курить. Порой ужасная боль в груди, когда поднимаюсь по лестнице. Вы знаете, как много мужчин моего возраста обожают больницы.
Ханнелоре глубоко затянулась, выдохнула облако дыма и начала:
– Ван-дер-Эйк многие месяцы искал достоверную информацию для скандала, который может устранить одного из христианско-демократических тяжеловесов перед выборами. Итальянцы устроили такое в прошлом году как раз перед их выборами в местные органы власти. Итак, почему бы не провернуть подобное в Бельгии. И насколько мы знаем, действительность догнала его.
Социалисты были обезглавлены в главном скандале со взяточничеством, и, если они нароют что-нибудь глубже, не будет никаких представителей социалистов.
– Все для того, чтобы поднялась судья Вероник Анси, политическая убийца. Или это вы хотите быть судьей, Ханнелоре Мартенс? – Ван-Ин присвистнул.
– Не дразните, Питер Ван-Ин, – фыркнула она. – Назовите мне подразделение полиции, которое не коррумпировано, и я буду спать со всеми ними.
– Вы будете что? – спросил Ван-Ин, его бровь поднялась. – Я бы предпочел без помощников.
– Боже, мужики! Вы когда-либо думаете о чем-либо еще?
– Извините, но вы спровоцировали меня.
– Это вы все так говорите!
– Больше никаких замечаний, я не в настроении для феминистских выступлений.
– На чем я остановилась?
– Ван-дер-Эйк и его потребность в скандале.
– Этот человек переполнен силой, он бы отдал свою левую руку ради поста мэра. Я познакомилась с ним на новогоднем приеме, – продолжала Ханнелоре. – В ту пору я являлась безработным адвокатом, только что окончила колледж и была преисполнена страстного желания сделать что-нибудь для равновесия правосудия. Я выпила пару бокалов шампанского, и все произошло, ну, вы понимаете. Пятнадцать минут спустя он сказал, что сможет кое-что сделать для меня.
– И этот парень ищет скандальную информацию, чтобы потопить оппозицию, – усмехнулся Ван-Ин, но сарказм в его голосе был отмечен горечью. Ему также пришлось выполнить пару трюков, прежде чем он получил помощника комиссара.
– Он позвонил мне три месяца спустя и сказал, что планируется назначение нового помощника прокурора. Именно либералы предложили нового кандидата, а мне надоело решать кроссворды.
– Никто не совершенен, – философски заметил Ван-Ин. Он скинул ботинки и положил ноги на садовый стульчик. – Старость – не радость, – сказал он, потирая больную ступню.
– Вы, вероятно, удивлены, почему я все это вам говорю.
Ван-Ин почувствовал настоящее блаженство, растерев ступни. Он избегал смотреть ей в глаза.
– Когда я встретила вас тогда в воскресенье, то почувствовала… как это объяснить…
– Родство?
– Именно, – сказала она. – вы тоже?
– Вы могли бы назвать это так, – проговорил он сквозь зубы.
– Что я подразумевала…
Она колебалась, взяла сигарету. У Ван-Ина перехватило дыхание. Он не мог поверить своим ушам.
– Вы нравитесь мне, Питер Ван-Ин. И не думайте, что я говорю это каждому мужчине.
– Благодарение Господу, – смутился он.
– Послушайте, позвольте мне помочь этой ступне. Она подвинула стул и положила его ногу себе на колени. – Работа в здании суда – это не то, что вы думаете. Мужчины хотят только одного, и, если они не получают того, что им надо, они выкидывают вас, как старую жвачку.
– О, боже, какие ощущения! – Ван-Ин стонал от удовольствия. – Вы понимаете, что делаете?
– Чтобы «подрасти», там вы должны сделать что-то, чтобы заплатить за свое обучение.
– Вы же не имеете в виду, что…
Он вскочил. Ханнелоре не могла сдержать смех.
– Успокойтесь, Ван-Ин. Все было по высокому классу, рядом со спортзалом. Большинство клиентов были спортсменами, и я всегда носила костюм с длинными брюками, похожий на униформу медсестры.
– И прозрачную блузку? Ай, больно. Боже! – вскричал он, когда она нажала на распухшую часть ноги большими пальцами.
– Это научит вас быть осторожным.
Ван-Ин почувствовал приятную истому, граничащую со счастьем. Он вспомнил о Соне, о тех чувствах и ощущениях, которые канули в Лету.
Ознакомительная версия.
