Ознакомительная версия.
– Это научит вас быть осторожным.
Ван-Ин почувствовал приятную истому, граничащую со счастьем. Он вспомнил о Соне, о тех чувствах и ощущениях, которые канули в Лету.
– Полицейский, который дружит с прокуратурой… Что скажут люди? – сокрушался он почти серьезно.
– Так мы оставим это в секрете.
– Право, тайна украшает! Почему я не думал об этом?
Он сделал глоток пива. «Дювель» никогда не был таким вкусным.
– Но прежде чем мы станем романтиками, у вас ведь есть незаконченный рассказ.
Она резко остановилась. Массаж ноги был прекращен.
– Боже, я почти забыла, – ухмыльнулась она.
– Один момент, мисс, но мне трудно будет правильно воспринимать ваш рассказ с ноющей ногой.
Ханнелоре снова взяла его ногу и старательно возобновила массаж.
– О, эти мужчины!
Ван-Ин внимательно слушал пересказ беседы Ханнелоре с Натали.
– Грязный старый мудак, – фыркнул он, когда она закончила свою историю. – Но мы все еще не знаем наверняка, связаны ли эти два случая. Именно поэтому я думал, что пока не стоит говорить об Орели. У большинства семей есть скелет в шкафу, и этот шкаф всегда хорошо закрыт красивым фасадом. Каков следующий шаг?
Она ласкала его ногу одной рукой и держала стакан в другой. Ван-Ин не собирался вставать, пока его нога лежала на ее коленях.
– Я думаю, что пора ударить по Людовику Дегрофу фактами. И это уже будет лицом к лицу, – закусила она губу.
– Не поймите меня неправильно. Я думаю, что лучше, если Дегроф считает, что только один человек знает его прошлое. В его глазах я лишь офицер полиции. Если он даже позволяет немного, по-своему, унижаться посреди беседы, значит, знает, что он в безопасности, вне зависимости от того, что «сольет» нам, потому что это не пройдет в суде по нормам общего права.
Она спокойно кивнула.
– Если при этом я буду не один, кто-то прикроет лучше, если это будет заместитель прокурора.
– Звучит логично. Но почему вы думаете, что существует связь между кровосмесительными действиями Дегрофа, взломом в магазине и похищением его внука?
– Я до сих пор не понимаю. Что за абсурдное происшествие в магазине Гислая, с которого все началось. Вот почему я предположил, что все это было направлено против Дегрофов, как семьи, а не против Гислая. Если виновные не сумасшедшие, их единственный мотив – месть. Но за что? Сначала я думал, что ключ в латинском тексте, но теперь у меня серьезные сомнения.
– Отвлекающий маневр?
– Да и нет. Сам текст открыт для интерпретации, но я больше склонен видеть в квадрате так называемых тамплиеров своего рода подпись.
– Только Дегроф-старший поймет это. Вы предполагали, что он знает, кто это сделал?
– Я думаю, понимает, – сказал Ван-Ин. – И это еще одна причина ничего не говорить ему. Прокурор не поверил бы мне, а с ними и Д’Онт с Бехейтом. Я могу представить себе, что и вам нелегко это принять.
– В самом деле, – улыбнулась она. – Но никто не помешает вам убедить меня. А если Дегроф знает, кто это делает, почему он не говорит? Они похитили его внука и угрожают убить его.
– Может быть, он думает, что все сработает, если он заплатит выкуп, то есть исполнит волю похитителя. Я действительно не знаю. Если вы спросите меня, то я скажу:
Дегроф-старший – это их цель, и они используют ту же тактику, что Ван-дер-Эйк. Но я думаю, любая связь между ними является случайной. Эти маневры вашего патрона дали мне идею, кстати.
– Если у них есть компромат, почему они не идут в прессу?
– Я думал о том же. Я обсуждал этот вопрос с Лео позавчера. Почему Ван-дер-Эйку просто не отправиться в СМИ? Но есть логика в их поведении. Мир заражен скандалами. Они служат для ежедневного взрыва, и мы забываем их столь же быстро. Вы должны разогреть публику, подготовить. Трюк с золотом имел целью обратить внимание на имя Дегроф. Похищение менее чем через неделю было предназначено для международной прессы. Их выбор времени прекрасен: суп, закуска и основное блюдо – все за неделю. Пресса будет жаждать продолжения.
– Так вот что Ван-дер-Эйк имел в виду. Если кто-то роется в грязи, Дегроф попал, как агнец, на заклание.
– Вот почему я подумал: Ван-дер-Эйк был также в процессе или по крайней мере знал, что должно было случиться.
– Но тогда у него нет особой потребности в нас, как я уже сказала, – пошутила Ханнелоре. – Ван-дер-Эйку просто повезло, что кто-то делает всю грязную работу. Вы не устали, Питер?
– Может быть, и так, – признался Ван-Ин. – Но есть еще кое-что. У преступников есть соучастник в семье. Голову даю на отсечение.
– Может быть, вы правы. Я не могу продвинуться дальше. Может быть, мы на зыбком пути.
– Да, – согласился Ван-Ин. – Пора нам поговорить о другом.
– Вы меня опередили, – сказала она. – Попробуйте провести для меня экскурсию в вашем прекрасном доме.
* * *
– Попробуй немного поспать, дорогой, растирание не поможет. Ты знаешь.
– Ты можешь спать? – спросил Патрик Делайе злобно.
– Сделать горячее молоко? – Шарлотта оперлась на локоть и поискала рукой вокруг лампы. – Выкуп, картины. Зачем беспокоиться об этом? Через пять лет ты покажешь свой новый сборник.
– Речь идет не о новых коллекциях, Шарлотта, – проворчал он. – Почему они просто не попросят денег? Где прибыль в этом огненном шоу? И не забывай, у нас нет никакой гарантии, что они…
– Останови это прямо сейчас, – перебила его Шарлотта сердито. – Без раздумий, проволочек. Я не буду слушать. Речь идет о твоем сыне, ради бога.
Патрик Делайе моргнул, когда его жена заговорила так напористо. Он недовольно потер щетину. Он не побрился в тот вечер, а ведь всегда делал это перед сном.
– Мне очень жаль, Лот. Ты права, я глуп. Искать альтернативы нет смысла. Но почему заставлять меня делать это самому? Сама идея…
Шарлотта послала ему воздушный поцелуй от края кровати. Она была одета в одну старую футболку – привычка со студенческих лет.
– Принеси мне виски! – крикнул он, когда она вышла из комнаты.
Футболка часто стиралась и, конечно, сильно протерлась. Он смотрел на нее, когда она выходила из спальни, и вдруг почувствовал желание прижаться к ней. Прошли месяцы с тех пор, как он обращал внимание на ее бедра. Может быть, близость поможет успокоить нервы. Раньше это было прекрасное средство.
Шарлотта заполнила кастрюлю молоком. Индукционная плита немедленно нагрелась. Они отказались от СВЧ в доме. Она ненавидела СВЧ. В барном шкафчике нашлась бутылка Тичерз-крем, и она щедро наполнила большую расписную кружку. Она вспомнила, что у нее еще осталось немного марципана, который купила на благотворительной ярмарке неделю назад. Это было как раз то, что надо, она не ела со вчерашнего обеда.
Патрик жадно глотнул из кружки. Там было так много виски, что молоко немного охладилось. Шарлотта дула на свое молоко и грызла кусочек марципана.
– Хочешь кусочек? – спросила она, сидя перед ним на кровати со скрещенными ногами.
– Что ты ешь?
– Марципан. Я голодна. Разве ты нет?
– Я пас, спасибо.
– Минуточку. Марципан! Что заставило меня думать о марципане? – спросила она.
– Марципан. Синдром Марфана. Один из похитителей… они смогут проследить его… есть регистр. – Она запнулась.
– Что ты говоришь? – спросил он в изумлении. Он едва мог помнить вчерашний разговор.
– Долговязый парень, один из похитителей, который сел на автобус от Осткампа в Брюгге и передал требования выкупа прессе.
– Не понимаю.
Виски на пустой желудок может иметь удивительно быстрый эффект.
– Два свидетеля описали его как исключительно высокого, в очках с толстыми линзами и каплями для глаз. Это заболевание совершенно точно нуждается в лечении. Может быть, у него было несколько операций. Насколько я помню, синдром Марфана встречается крайне редко. Он должен проходить проверку. – Она взвизгнула в эйфории.
– А я думал, что ты – ярый противник врачей, которые диагностируют пациентов, не видя их, – заметил Патрик, не особенно убежденный.
– Но это шанс, малый, но шанс. Я звоню Ван-Ину.
– Сейчас? В два тридцать?
– Если они арестуют похитителей, не придется жечь твои драгоценные картины, – отрезала она.
Ван-Ин и Ханнелоре были еще на заднем дворе. Он немного рассказал о своем разводе, а затем провел ее вокруг дома.
Ханнелоре особенно понравилась комната над таинственным подвалом. Она должна была признать, что у Ван-Ина – или у его бывшей жены – был хороший вкус.
– После развода я отдал Соне всю мебель. Это был единственный способ оставить дом себе.
«Таким образом, это его вкус», – подумала она с удовлетворением.
– Я построил себе камин.
Ханнелоре чувствовала себя здесь комфортно. Не так, как в остальной части дома. Комната над подвалом была аккуратна и хорошо декорирована.
– Какая красивая вещь, – сказала она, указывая на отлично отполированный антикварный комод. – Вы его купили?
Ознакомительная версия.
