Ознакомительная версия.
Кольцо и цепь, казалось, достаточно крепки, чтобы удержать быка.
Когда старик вернулся, у него был не только шоколад, под мышкой он держал шахматную доску.
– Я принес шахматную доску на всякий случай, – сказал он почти извиняющимся тоном.
– Откуда вы знаете, что я играю в шахматы? – спросил Бертран подозрительно.
Лаурент пожал плечами.
– Я только принес доску, – ответил он. – Но если ты не хочешь играть, то я оставлю тебя в покое.
Если бы Бертран согласился на игру, то у него, по крайней мере, была бы компания. Но если старик уйдет, это, возможно, даст ему шанс избавиться от ленты под наручником, а тогда можно попытаться освободить руку.
Старик не выглядел сильным. Если бы не цепь, он смог бы, наверное, справиться с ним и вырваться.
Бертран осматривал защитную манжету. Лаурент видел это, но не придал значения. Он знал, что этот мальчик не в состоянии вырваться на свободу.
– Вы уверены, что я буду дома через два дня? – спросил Бертран нерешительно.
– Абсолютно, мой мальчик.
– Тогда я играю белыми.
– Хорошо. Ты не возражаешь, если я сяду рядом? Иначе надо будет принести стол и табурет, а у меня проблемы со спиной.
Лаурент чуть не получил грыжу, пока нес Бертрана от фургона.
Бертран взял шахматную доску и фигуры. Лаурент сел на кровать.
Ван-Ин взлетел вверх по лестнице к себе в кабинет в воскресенье утром, где его приветствовали Бехейт, Д’Онт и Ханнелоре. Она спала столько же, сколько и он, но выглядела бодрой и активной.
– Доброе утро, – сказал он оптимистично.
Бехейт едва поднял голову. Перед ним на столе лежала большая стопка документов, немного потрепанная от частых просмотров. Д’Онт стоял у окна, в ответ на приветствие Ван-Ина он изобразил неопределенный жест.
– Великолепный день, не так ли? – спросила Ханнелоре с самыми лучшими намерениями.
– Есть что-нибудь новенькое о точном местоположении похищения? – спросил Ван-Ин, видя, что все молчат.
– Мы предполагаем, где-нибудь вблизи Будевейн-сквер. Несколько мальчишек-приятелей видели его катающимся на роликах около 13.30, – сказал Бехейт, не поднимая головы.
– Не было никакой реакции на обращение по радио? Нам обещали, что экстренное сообщение будет передано этим утром в восемь часов.
– Вы ничего не узнаете, – сказал Д’Онт безразлично.
Этажом выше Де-Ки говорил по телефону с комиссаром местной полиции. Он был очень недоволен специальным уполномоченным помощником комиссара Ван-Ином, его неуклюжим ведением расследования.
Де-Ки терпеливо слушал речь взбешенного начальника. Все знали, что у местной полиции было намного больше опыта и ноу-хау и что такое серьезное преступление, как похищение, всегда возлагали на них и судебную полицию.
Разговор занял не меньше двух минут, после чего Де-Ки попытался успокоить говорившего.
– Я думаю, что решение было принято на более высоком уровне, Жак, – сказал он задумчиво. – Прокурор Лотенс назначил группу специалистов лично. Это прокурор поручил Ван-Ину возглавить расследование. И если угодно, он не назначил судебного следователя.
– Это меня не удивляет, – ворчал районный комиссар. – Все знают, что Лотенс и следователь Крейтенс не выносят друг друга.
Де-Ки усмехнулся. Собирание сплетен о работниках суда было любимым времяпрепровождением полиции.
– Я могу лишь посоветовать вам связаться с прокурором Лотенсом. Мне сказали, что он проведет весь день в Кнокке. И ничто не мешает вам присоединиться к нам здесь. У нас назначено совещание в восемь. Вы всегда можете принять участие.
Де-Ки отошел от аппарата с деланной улыбкой. Телефон зазвонил, прежде чем он успел выйти.
– Ваша светлость, всегда рад слышать голос мэрии. Де-Ки откинулся на спинку стула и наслаждался теплом солнечных лучей.
Несколько минут спустя у Ван-Ина возникло устойчивое впечатление, что он говорит со стеной.
– Я только что получил известие от сержанта Версавела, что никто у Будевейн-сквер не заметил ничего необычного. Если моя информация верна, местная полиция опросила не менее четырехсот человек.
Д’Онт нервно теребил свой галстук, пытаясь освободить раздражаемый воротником кадык.
– Они и сейчас продолжают, – сказал он. – Кто-то должен был что-нибудь видеть, непременно!
– Если предположить, что мальчик был похищен недалеко от Будевейн-сквер, – Ханнелоре наблюдала как ни в чем не бывало, – то что можно сказать о велосипеде?
– Господин Ванмаэль разобрал его на части до последнего болта. Ничего, ноль. Все мы знаем, что это точно его велосипед. И мы опросили людей из Осткампа, где он был найден, – добавил Д’Онт уныло. – Я полагаю, усилия в поисках молодого похитителя также не дали результатов, – съязвил он.
– Это то, что я пытался объяснить вчера, капитан.
Ван-Ин был утомлен и готов был вспылить.
– На первый взгляд похитители взяли на себя много невероятных рисков. Если предположить, что у них нет волшебной палочки, тогда выходит, что это очень точно спланированная операция. Мы не должны недооценивать мозг, который стоит за всем этим.
– Я искренне поддерживаю, – внезапно оживился Бехейт. – Согласно моему анализу, основанному на этих двух факсах, похититель старшего возраста должен, конечно, обладать университетским образованием. Если вы спросите меня, он – инженер или математик. Я не удивлюсь, если его специализация – вычисление вероятностей или статистика. Я также думаю, что мы ищем кого-то, кто провел несколько лет в уединении как отшельник, вне города. И меня удивило бы, если бы он был способен к насилию.
Ван-Ин кивал, соглашаясь. Д’Онт не вполне понимал, где Бехейт получал всю эту информацию.
– У меня нет хрустального шара, – сказал Бехейт. – Мы получили кое-что из Штатов. ФБР организует ежегодный курс для иностранных полицейских агентств. Я только что окончил такой курс и уверяю вас, что я в подобных случаях тоже сначала удивлялся.
– Насколько верен этот портрет? – полюбопытствовал Ван-Ин.
– Во многих случаях это техника анализа точна, хотя мы и должны сделать поправку на то, что техника американская. Европейцы склоняются к тому, что погрешность гораздо выше.
– Так что же заставляет вас думать, что пожилой человек – математик или статистик? – спросила Ханнелоре. – Если вы правы и мы предполагаем, что человек этот старше семидесяти, тогда мы должны звонить лишь в несколько университетов. Я не думаю, что было так много математиков и статистиков среди выпускников в сороковых.
– Это хорошая идея, мисс, – одобрил Бехейт. – Но позвольте мне ответить на ваш вопрос. Вся тактика, применявшаяся в нападении на ювелирный магазин, и похищение предполагают, что учтены риски и хорошо просчитаны все шаги в их плане. Если не ошибаюсь, в соответствии с известными законами вероятности они должны были бы допустить хотя бы одну ошибку, возможно, больше. Возьмите атаку на ювелира. Они пошли работать до полуночи в ярко освещенном пространстве. Ясно, что кто-нибудь мог увидеть их. – Бехейт порылся в бумагах и вытащил две страницы.
– Голландская пара и другой свидетель описали пожилого человека очень по-разному, но в одном они сошлись: у него были длинные седые волосы.
Все знают, что большинство мужчин старше семидесяти имеют короткие волосы или лысые. Длинные седые волосы слишком заметны. Я думаю, что это была часть маскировки. Мы можем также сказать то же самое о бороде молодого человека – другая деталь, которую отметили все свидетели. – Бехейт посмотрел на присутствующих с видом победителя. – И еще есть много других моментов. Специальный уполномоченный Ван-Ин должен удовольствоваться моими интуитивными достижениями.
– Спасибо, профессор.
Ван-Ин решил полностью пересмотреть свое отношение к профессору. Ханнелоре светилась, а Д’Онт грыз ногти.
– Я распоряжусь, чтобы немедленно звонили по университетам, – сказал Ван-Ин с энтузиазмом.
– И если он живет в сельской местности, имеет смысл проверить съемные квартиры на короткий срок в последние недели, – заметил Д’Онт.
– Профессор предполагает, что старший злоумышленник жил в сельской местности в течение некоторого времени. Если он держит мальчика в собственном доме, у нас нет шансов обнаружить место, если мы сначала не вычислим человека, – сказал Ван-Ин тоном близким к высокомерному. – И не забывайте, что он один с мальчиком. Он будет, вероятно, оставаться там в течение следующих нескольких дней. Если дом выглядит жилым, не каждый будет подозревать что-либо.
– Но никто не знает, один ли он живет. У него могут быть соучастники. – Д’Онт был возбужден, а возбужденные люди говорят глупые вещи.
– Это не важно, – сказал Бехейт категорически, положив конец обсуждению.
Теперь Ван-Ин решил открыть гипотезу Шарлотты Дегроф.
– Версавел и его ребята ходят по университетским больницам. Пять человек команды несут ответственность за другие главные больницы.
Ознакомительная версия.
