Ознакомительная версия.
– Да. У разведенной пары, которая не знала, что с ним делать.
– Понятно, – улыбнулась она.
– Смотрите под ноги, – предупредил Ван-Ин, когда они вошли в гостиную.
Ханнелоре рухнула в одно из кресел и почти утонула в нем.
– Особый поролон, – пояснил он.
– Дорогой?
– Весьма. Ничего не могу с собой поделать. Я пристрастился к таким вещам.
Два миниатюрных динамика свисали с потолка.
– А где остальные?
Ван-Ин указал на шкаф.
– Я отдам вас «Кармине Буране» через минуту.
Она легко выпорхнула из кресла от «Линье Розе» и пошла к стене напротив, в «музыкальный угол», где, как и ожидалось, висела книжная полка из бука. Она провела пальцем по корешкам.
– Любитель искусства и интеллектуал – все в одном флаконе, – сказала она несколько насмешливым тоном. Эко, Данте, Руюсброек, Юнг. Кто отправил вас служить в полицию?
– Не надо так. Я не единственный из местных такой. По крайней мере, я могу читать и писать.
Они оба смеялись над старой шуткой, и Ван-Ин вдруг понял, как хорошо он чувствует себя в ее компании.
– Что ж, закончим наш тур.
Он намеренно избегал спальни, а она не спрашивала. Он проводил ее в столовую.
– Извините за беспорядок. Но вы знаете, как это бывает у холостяков.
– Должно быть, так, – сказала она. – Я живу весьма одиноко, кстати, и вы должны увидеть мою кухню.
Она встала перед огромным зеркалом на каминной полке и повернулась боком, взглянула на себя в профиль точно так, как это делал Ван-Ин.
– Боже, это зеркало Мишель Мартенс?
– Вы знаете его? – спросил Ван-Ин удивленно.
– Я была на выставке на прошлой неделе. Все, что я могла позволить себе.
– Проблема в том… – он запнулся, – вы должны увидеть и мой экспонат.
– А с ним что-то не так.
– Если б только. – Он взял ее за руку. – Опасная лестница, – объяснил он.
Они спустились по винтовой лестнице, построенной у внешней стены дома.
– Я люблю овальные окна. Не правда ли, в них есть что-то оригинальное?
– Согласен. Подождите, пока войдем в подвал.
Одна из дверей на лестничной клетке вела в подвал, другая – на задний двор.
– Мы под комнатой, которую я так полюбила? – спросила Ханнелоре, когда посмотрела на белоснежные своды. – Такое впечатление, что это пятнадцатый век, не так ли?
– Возможно. Ветте-Виспорт, где-то 1434 год. Пять домов направо – старые богадельни, и мой дом находится слева.
– Конечно, это не богадельня, – сказала она удивленно.
– Нет, совсем нет, – поспешил он добавить. – Никто не знает, почему они построили это напротив богадельни. Говорят, что по заказу продавца рыбы.
– Логично, я полагаю… Ветте-Виспорт… Квартал Жирной Рыбы… Вонища!
– Но историкам не нужно это. Слишком очевидно. Им нужны доказательства.
– Как и нам. – Она улыбнулась.
Они покинули подвал и прошли через дверь на задний двор, потом через коридор, узкий проход между старой стеной канала и задней частью дома. Звезды сверкали в небе, на воды канала мягко мурлыкали, создавая фон для молчаливого дворика, превратив все это в оазис тишины. Утро может подождать, подумала Ханнелоре.
– Я не бывала в доме с видом на канал. Он подходит для художников. Здесь повсюду можно увидеть рыбака.
– Не совсем. В те дни там не было много рыбы для ловли. Канал используется больше для транспортировки рыбы из других мест. По крайней мере, я читал, что это было так. Это часть проходит вдоль старой городской стены начиная с 1127 года, а это значит…
Они оба замерли, услышав телефонный звонок.
– Слава богу, что мы еще не спим, – пошутила она.
Ван-Ин не обратил внимания на это замечание и помчался наверх. Она последовала за ним, однако мешали каблуки.
– Обзвонить все больницы?
Услышала она слова Ван-Ина, когда вбежала в комнату.
Прежде чем он успел спросить: «Вы знаете, сколько больниц в Нидерландах?» – Шарлотта пояснила:
– Начните с университетских, а если они не помогут, можно проверить все крупные.
– Исходя из того, конечно, что этот молодой человек на самом деле страдает синдромом Маршана, – ответил Ван-Ин убедительно.
– Марфана, – поправила она его.
Ван-Ин понял, что он не мог открыто игнорировать ее просьбу.
– Я буду иметь такую возможность примерно в семь. Если мы сможем получить разрешение от министерства о задействовании местной полиции, чтобы они обзвонили клиники в своем регионе. И тогда камня на камне… Я сделаю все, что в моих силах, – сказал он. – И попытайтесь выделить пару часов для сна. У нас еще есть работа завтра, я имею в виду потом…
Ханнелоре вопросительно посмотрела на него, когда он, положив трубку, повернулся к ней.
– Это лишь все усложняет, когда родители начинают играть в детективов, – посетовал он, своими словами вернув ее в состояние бодрости.
– Как вы думаете, есть тут что-нибудь?
Ван-Ин пожал плечами:
– Страна кишмя кишит высокими парнями в очках.
* * *
Бертран Делайе проснулся с ужасной пульсирующей болью в голове. От волнения Лаурент дал ему слишком много успокоительного.
Первое, что он увидел через неприглядные окна ветхой мансарды, – усеянное звездами небо. Он лежал на кровати и как будто не чувствовал своего тела, и комната была не его. Бертран хотел вскочить, но его сковал непонятный физический ступор. Мальчик слышал джингл. Ему потребовалось три попытки, прежде чем он смог встать, и то с большим трудом. Он сделал несколько неуверенных шагов, но вдруг его словно остановила невидимая рука. Бертран был прикован, ему сильно сжало запястье. Он чувствовал себя беспомощным и не мог решиться, вернуться ли в кровать или остаться на месте. Что-то мешало думать, разум кипел в панике. Его томила неопределенность, и было смутное сознание того, что нечто плохое произошло с ним, но это словно не заботило его.
Цепь крепко сидела в стене. Бертран потянул ее несколько раз, но это только усилило головную боль. Он сел на краю кровати, ставшей его пристанищем.
Его глаза привыкли к темноте, и он осмотрел комнату. В ней не было ничего, кроме кровати. Стены были деревянными, прямоугольный ковер на полу. Он встал снова и, сделав несколько шагов, наткнулся на биотуалет. Его родители брали с собой что-то похожее, когда отправлялись в поход, именно поэтому он сразу узнал этот предмет.
Закружилась голова: не нужно было вставать. Он понятия не имел, что происходит, и тупо глядел в пространство. Полоска света под дверью привлекла его внимание. Он услышал, как кто-то шел по коридору, затем раздался звук поворачиваемого ключа в замке. Как ни странно, он не испугался.
– Я принес тебе печенье и лимонад, – мягко сказал Лаурент, войдя в комнату. – Ты должен остаться здесь на пару дней, но не волнуйся, твои родители проинформированы.
Лаурент поставил бутылку и положил печенье в пределах досягаемости Бертрана.
– Нет необходимости бояться. Ничего не случится с тобой.
– Вы можете зажечь свет? – спросил Бертран. – Здесь так темно.
Лаурент нащупал выключатель. Замерцала лампочка не более чем в сорок ватт, но все же она заставила его зажмуриться.
Бертран поднялся и побрел к лимонаду с печеньем.
Старый лысый человек не выглядел опасным.
– Если ты хочешь поиграть в шашки или в шахматы, мы могли бы, – предложил Лаурент. – Может, ты хочешь еще немного отдохнуть?
Бертран был удивлен странному предложению, оно смутило его.
– Вы похитили меня. Вы были в полицейском фургоне. Я узнал вас.
Он схватил печенье и лимонад, пока говорил, а затем вернулся обратно на кровать.
Лаурент продолжал спокойно сидеть и наблюдать, как Бертран ест печенье и пьет лимонад.
Пульсирующая боль в его голове уменьшилась, когда он поел. Галоперидол переставал действовать и его охватил гнев, слепой гнев.
– Позвольте мне уйти! – вскричал он. – Вы не имеете никакого права держать меня здесь.
Он схватил бутылку и угрожающе держал ее в воздухе.
– Это единственная бутылка лимонада, которая у меня есть, – сказал Лаурент спокойно. – Если разобьешь ее, весь день будет только вода.
– Почему вы не купили еще? – завопил Бертран. Он опустил бутылку, на ней была французская этикетка, и он был намного вкуснее, чем лимонад, который он пил дома.
– У меня есть шоколад, – сказал Лаурент. – Если ты все еще голоден, я могу принести тебе немного.
Бертран поставил бутылку возле кровати. Дружелюбие старика раздражало его. Действительно ли это было похищение или что-то еще?
– Это «Кот д’Ор?» – спросил он высокомерным тоном.
– Почти, – улыбнулся старик. – Жди, я скоро вернусь.
В то время как Лаурент отправился в кухню, Бертран проверял наручник.
Защитная полоса ленты была намотана вокруг запястья, прежде чем они его заковали. Цепь примерно семь футов длиной была присоединена к железному кольцу, вбитому в наружную стену, которая, в отличие от других, была сложена из камня.
Кольцо и цепь, казалось, достаточно крепки, чтобы удержать быка.
Ознакомительная версия.
