Да, остро, до смертельной тоски он завидовал тем, кто живет так, как всего четыре дня назад жил он сам. Но в глубине души знал: если бы высшие силы сделали бы для него возможным выбор — вернуться в ту, прежнюю, жизнь или оставаться в этой, он без колебаний отказался бы от возврата.
Каждый человек несет свой крест. Ему выпал такой, и хочет он того или нет, но должен донести его до своей Голгофы. Господь посылает человеку испытания не за вину, а по силам его, — вспомнил Вадим библейское. И помолился, чтобы хватило у него сил выполнить все, что выпало на его долю.
В оживленной, занятой своими заботами толпе никто не обращал на него внимания. Вадима это порадовало. В обменном пункте он продал три сотни долларов, чтобы не разбрасываться баксами, и подошел к стоявшей возле метро «Волге» с шашечками.
— На Кутузовский, к «Украине».
— Полтинник, — заломил таксист, мгновенно — опытным глазом — оценив платежеспособность клиента.
— А не крутовато? — спросил Вадим.
— Для чего, собственно, нужны деньги? — философски отозвался таксист. — Чтобы превращать необходимость в удовольствие. Правильно?
— Правильно, — согласился Вадим. — Поехали!
По пути он высмотрел универмаг и сразу нашел в нем то, что искал: элегантную шляпу, белую, с короткими полями и металлическими дырками по бокам. В соседнем отделе высмотрел трость, как раз такую, какую он нарисовал в своем воображении: черную, легкую, с изящной резьбой.
— Английская ручная работа, — объяснила продавщица и, поколебавшись, добавила: — Сэр.
— Сэнк ю, — небрежно кивнул Вадим.
Через квартал, в «Оптике», Вадим нашел и очки — темные, в тонкой золотой оправе. Правда, это были не хамелеоны, как он хотел, но времени выбирать и заезжать в другие магазины уже не оставалось.
И шляпа, и трость, и очки стоили бешеных денег. Вадим, словно бы вернувшись на мгновение в прежнюю свою жизнь, даже ужаснулся себе: да что же я делаю, швыряю такие бабки! Но тут же успокоил себя. В конце концов, это были бандитские деньги и тратил их он не ради удовольствия, а для дела. Производственные расходы.
Выходя из «Оптики», он приостановился у огромного, во всю стену, зеркала и оглядел себя. В полном порядке. Даже лучше, чем он ожидал. От гомика, конечно, что-то было, но больше — от заезжего иностранца. Это Вадима вполне устраивало.
Возле гостиницы «Украина» он расплатился с таксистом, накинув ему червонец за остановки у магазинов, и взглянул на часы. Десять минут восьмого. Из автомата набрал телефон 352-го номера. Долго слушал длинные гудки. Не отвечали. Значит, еще не вернулись.
При входе в гостиницу дорогу ему преградил швейцар:
— Вашу визитную карточку, господин!
Не удостоив его даже внимательным взглядом, Вадим сунул ему полтинник. Деньги мгновенно исчезли из руки швейцара. Он открыл перед Вадимом тяжелую дверь и козырнул:
— Добро пожаловать, мистер.
В холле Вадим высмотрел удобное кресло в углу, купил в киоске толстый «Штерн» и, погрузившись в кресло, стал небрежно просматривать его, время от времени поглядывая на входные двери.
Он узнал их мгновенно, в первые секунды, они даже не успели войти в холл. Петрович был не совсем прав, они были не как американские гангстеры, а как палестинские террористы, которых Вадим насмотрелся в Израиле. Он научился каким-то шестым чувством, чутьем улавливать злобу и агрессивность, исходившую иногда от самого простого с виду феллаха, и интуиция почти никогда не подводила его. Эти были не так сильно эмоционально заряжены, но агрессивность была в самой их сути, и Вадим безошибочно ее угадал. Они вошли в лифт и исчезли из поля зрения Вадима. А ему и не нужно было больше на них смотреть. Он отметил главное: оружия у них нет, оба были одеты легко, по-летнему, под такой одеждой даже «беретту» не спрячешь, в руках у них тоже ничего не было — ни сумки, ни даже какого-нибудь пластмассового пакета. Значит, он был прав: оружие они рассчитывают получить у Марата завтра.
Теперь нужно было хорошенько подумать. У Вадима и раньше мелькала мысль, что Марат может попытаться решить проблему привычным ему, домашним способом: попросту убрать этих неудобных гостей-рижан. Но теперь, увидев их, Вадим понял: Марат никогда на это не пойдет. Он тоже видел этих двоих и не мог не понять: за ними — не банда, даже очень сильная, за ними — организация, государство, страна. И если он сделает даже малейшую попытку пойти на конфликт с Аббасом, то будет уничтожен — этими или другими — так же безжалостно и жестоко, как эти собираются уничтожить его, Вадима.
Значит, будет врать, попытается подсунуть им труп какого-нибудь бедолаги с разможженным до неузнаваемости лицом, ростом с него, Вадима.
Поверят ли они?
А ведь могут и поверить.
Выгодно это ему, Вадиму? Он уже твердо знал: нет.
Значит, нужно их предупредить, что он жив и находится вне досягаемости людей Марата.
Предупредить. Как?
Да очень просто, вдруг понял Вадим: поговорить с ними. И не по телефону, а лично, с глазу на глаз. Сначала он усмехнулся нелепости этой мысли, но тут же подумал: все правильно. Что они с ним могут сделать в людном холле гостиницы? Выкрасть и спрятать в номере? Но малейший шум привлечет внимание охраны. Просто убить — ножом или руками? Могут, даже в толпе. Но их задача — не просто убить Вадима, а сделать это демонстративно-показательно. «Чтобы весь мир узнал…» И это — не пожелание. Это — приказ. А для таких людей приказ — это приказ.
Какой-то риск, конечно, все-таки был. Вадим даже пожалел на секунду, что после аварии не вытащил кольт из-за пояса мертвого Сергуни. Но тут же отбросил эту мысль. Даже если бы у него было оружие, он не успел бы им воспользоваться. А разговаривать с ними, держа их на мушке, это и вовсе нелепость.
Придется рискнуть. Ставка стоила того: если бы удалось перевести свирепую энергию и решимость этих двоих с него, Вадима, на Марата — это было бы решением всех проблем.
Вадим подошел к внутреннему телефону и набрал 352-й номер. Ответили быстро, высоким голосом:
— Говорите, вас слушают.
— Я хотел бы поговорить с мистером Сильвио или мистером Родригесом, — произнес Вадим.
— Я — Сильвио. Кто со мной говорит?
— Тот, кого вы сегодня целый день искали в поселке, — ответил Вадим.
Пауза.
— Повторите то, что вы сказали.
— С вами говорит человек, которого вы сегодня искали, — повторил Вадим.
Долгая пауза. Затем в трубке:
— Я — Родригес. Кто вы?
— Вадим Костиков.
— Как вы это докажете?
Вадим даже усмехнулся: они были явно обескуражены.
— У вас есть моя фотография?
— Да, есть, — несколько помедлив, ответил Родригес.
— Вы сможете меня по ней узнать?
— Полагаю, что да.
— Ну так спускайтесь в холл первого этажа. В углу небольшой бар, справа от лифта. Я буду вас здесь ждать.
Пауза.
— Когда?
— Да прямо сейчас, — беззаботно предложил Вадим. — Конечно, если у вас нет более важных дел.
Пауза.
— Мы будем через четыре минуты.
— Жду.
Вадим повесил трубку.
Они спустились через четыре минуты. За это время Вадим, сунув официантке пятидесятитысячную бумажку, попросил сдвинуть один из столиков в сторону и чуть дальше от бара, почти к проходу, и поставить один стул со стороны бара, а два других — напротив, чтобы гости сидели спиной к холлу. В случае чего у него была маленькая возможность перепрыгнуть стойку бара и попытаться уйти через служебный ход. Это была единственная мера предосторожности, которую он мог предпринять.
Первым из лифта вышел Сильвио, за ним — Родригес. Они осмотрелись по сторонам. Вадим поднялся со своего стула и сделал им приглашающий жест. Они подошли и остановились у столика.
— Добрый вечер, — проговорил Вадим. — Садитесь, господа.
Но они продолжали стоять.
И молчать.
Наконец Родригес решительно произнес:
— Вы — не Костиков.
Вадим снял шляпу и очки. Предложил:
— Смотрите внимательней. Фотография с вами? Сравнивайте.
Сильвио вынул из кармана легкого пиджака снимок. Взгляд на снимок, взгляд на Вадима. И снова — на снимок и на Вадима. Передал фотографию Родригесу. Тот всмотрелся, кивнул:
— Он.
— Показать паспорт? — спросил Вадим.
— Покажите, — сказал Родригес.
Вадим достал из кармана и бросил на стол свой паспорт. С минуту они изучали его, потом вернули — так же бросив на стол. Вадим сунул паспорт в карман.
— Вы — господин Родригес? — спросил он громилу.
Тот молча кивнул.
— А вы — господин Сильвио? — повернулся Вадим к блондину — «хлыщу», как назвал его Петрович.
— Совершенно верно. Какая интересная встреча. Что с вами случилось, господин Костиков? Попали в аварию?
— Да нет, слегка поспорил с женой.
