Гуров прикинул, что коротко объяснить не удастся, длинную историю Петр сейчас выслушать не способен, и ответил:
— Могу я от твоего имени попросить налоговиков просмотреть документацию загса за сегодняшний день?
— Допустим. Но зачем тебе? — удивился Орлов.
— Позже объясню. Разреши мне зайти к Бодрашову? — спросил Гуров.
— Смена правительства. Кризис. Думаешь, замминистра найдет для тебя время? Впрочем, поступай как считаешь нужным, — Орлов махнул на подчиненного короткопалой рукой, по его лицу было видно, что он думает лишь о том, чтобы полковник быстрее ушел.
— Понял, Петр Николаевич. — Гуров шагнул через порог и прикрыл за собой дверь.
Оказавшись в коридоре, Гуров подумал, что идти сейчас к замминистра совершенно бессмысленно. Вчерашнего правительства уже нет, а сегодняшнего еще нет. Вопросы, волнующие старшего инспектора, сейчас никому не интересны, и вникать в их суть никто не будет. Составил Сергеев брачный договор или нет, тоже никого не интересует. Если некие силы решили капитал Сергеева забрать, а самого ликвидировать, то его жена, ее законные претензии на часть денег никого не остановят. Даму сунут под трамвай, бумажки порвут.
Гуров и не заметил, как зашел в свой кабинет.
— Ты меня извини, я тут глупости говорил, — с ходу заявил Станислав.
— Брось, все нормально. — Гуров прошелся по кабинету.
— Куда уж нормальней. Никто не знает, что завтра будет, — ответил Станислав. — В таком дерьме мы, пожалуй, сроду не находились. Мы-то душ приняли, белье сменили, одеколончиком попрыскались, порядок. А что будет теперь с... — он замолчал.
— С Россией? Не бойся громких слов, Станислав. Нам смешно, только Россия нашей возни не заметит. У нее свой путь и шаг. Я думаю о себе, тебе, Марии. Вчера слышал по ящику, как человек — профессор, доктор наук и прочая и прочая — обвинял россиян, значит, и нас с тобой, что мы в условиях демократии не способны создать сильные партии и объединения и вывести страну из создавшегося тупика.
— Я не способен, — вставил Станислав. — Я, сыщик, не способен пресечь повальное воровство, а уж это мне по штату положено.
— Вопрос: будем мы с тобой работать или уйдем домой? Заверяю тебя, кроме Верочки и Петра, нашего отсутствия никто не заметит. А будем работать, так лишь затем, чтобы ворованные деньги перешли или не перешли из одних грязных рук в другие грязные руки.
— Я никогда не сомневался. Лева, что ты оптимист, — сказал Станислав.
— Я реалист. Стас, — ответил Гуров. — Ты обратил внимание, наши правители постоянно целуются и смеются.
— Ты полагаешь, что Платона Сергеева убьют? — Стас неожиданно опустил разговор на землю.
— Тебя это трогает? — удивился Гуров.
— Трогает! Я не в первый раз защищаю жулика. Я категорически требую, чтобы ты напряг свои мозговые извилины и защищал закон. Жулики ли, праведники ли — решают суд и время. А мы должны выполнять свой долг. Извини за громкое слово. — Стас ткнул друга пальцем в грудь. — Думай. Что изменилось после регистрации брака, будем считать, брачный контракт составлен?
— Группа хищников раскололась, — ответил Гуров. — Жене, любовнику и Линде, как ее, Яновне Брасна, отхваченного ими хватит. Они превратят все в наличность и скроются. А Мусину, Касаткину и той паскудине, что над ними, сегодня не достанется ничего.
Они с таким положением не смирятся. Как они собираются дотянуться до зарубежных банков, понятия не имею.
— А если посоветоваться с Алексеем Алексеевичем? — спросил Станислав. — Он мужик честный, принципиальный.
— Именно поэтому он не захочет даже выслушать меня, — ответил Гуров. — Любой наш шаг в сторону этой банды — чистый криминал. Насколько я его понимаю, Алексей Алексеевич на такой шаг никогда не пойдет. Он блестящий экономист, и, какой бы страна ни стала, хорошие специалисты всегда в цене. Это мы с тобой никому не нужны, сторожевая собака получше или похуже, значения не имеет, главное, чтобы она слушалась хозяина.
— Вот ты и сказал главное. Любому хозяину нужна гарантия, что пес за лучший кусок не вцепится ему в горло! Твое имя дает гарантию, это золотой неразменный вексель. Это признают даже твои враги.
— Возможно, — согласился Гуров. — Но если меня нельзя купить, то следует немедленно ликвидировать.
* * *
Молодожены вернулись из загса домой. Помогая Вере снять плащ, Платон сжал ее грудь, но жена не прижалась к нему, а вяло повисла на его руках и послушно пошла в спальную комнату.
Раздевалась она как усталая женщина, которой предстоит тяжелая, нелюбимая работа. Платон разделся быстрее и суетился около кровати. Картина была довольно омерзительная. Когда они легли, то он ничего не смог. Вера попыталась мужу помочь, но безрезультатно. Опрокинувшись навзничь и глядя в потолок, глухо сказала:
— Ничего не выйдет, Платоша, кончились силы мои, и не люблю я тебя.
— Как же! А раньше? — возмутился он.
— То было раньше, больше сил нет. Четыре года я старалась, а силы кончились враз. Сегодня я могу тебе честно и открыто сказать: ты мне отвратителен. У меня есть молодой, красивый любовник, которого мне до конца жизни хватит.
Платону казалось, что он смотрит телесериал, где сволочная жена грубо объясняется с ненавистным мужем. И лично к нему все происходящее никакого отношения не имеет.
— Верунчик, — тихо сказал он, — это дурная шутка?
Вера оглядела его с ног до головы, сняла с плеча невидимую пушинку, спросила:
— Кажется, с сегодняшнего дня эта квартира моя? Даю два дня на сборы. Ты купишь себе особняк. И не будь идиотом, не афишируй наш разрыв. Пожили вместе достаточно, расстались красиво, ты подарил женщине квартиру, две машины и кое-что по мелочи. За обедом мы обсудим детали. — Она поднялась с постели и, покачивая бедрами, пошла на свою половину.
Неизвестно откуда у него взялись силы, появилась энергия, желание действовать. Он почувствовал, как лопнула пуповина, намертво привязавшая его к этой женщине. Платон вмиг перестал быть любовником и мужем, превратился в азартного, но холодного биржевого игрока. Он прошел в свой кабинет, открыл бар, налил в бокал лишь чуть-чуть и взял из коробки дорогую сигару. Он давным-давно не курил, сигары держал для гостей, но сейчас, сильный, свободный, и злой, он затянулся сигарой, словно наркоман принял наконец дозу. С бокалом в одной руке и сигарой в другой он откинулся на спинку кресла и вздохнул полной грудью.
Зазвонил аппарат, номер которого был известен очень узкому кругу лиц.
— Вас слушают.
— Здравствуйте, Платон Викторович. Беспокоит полковник Гуров.
— Здравствуйте, полковник, — сухо ответил Сергеев. — Насколько мне помнится, мы с вами расстались не лучшими друзьями. Чему обязан?
— Чему обязаны, скоро узнаете, а пока я могу вам сообщить, что ваше бракосочетание не самый разумный поступок в вашей жизни.
— Да кто вам дал право?.. — Бизнесмен почти закричал, но одумался.
Он был умен, расчетлив, дальновиден и мгновенно оценил осведомленность мента и перемену, которая произошла с этой блядью. Да и тот факт, что с ним разговаривает союзник, а не противник.
— Я вас слушаю. Лев Иванович, — уже почти доброжелательно произнес банкир.
— Насколько мне известно, в вашей среде основой успеха является гарантия сделки? — спросил Туров.
— Верно. Однако гарантии крайне сложно получить. И какие гарантии можете предоставить вы, нищий чиновник, мне, человеку, обладающему немалым состоянием?
— Начнем с того, что я вас терпеть не могу. — Гуров выдержал паузу. — Не люблю очень.
— Естественно. Этого можно было и не говорить.
— Вы соучастник убийства собственного сына, человек абсолютно безнравственный, но вы мне нужны.
— Когда человек нужен, ему подобных слов не говорят, — банкир снова стал заводиться.
— У вас не говорят, а у нас очень даже говорят. Я спасу вашу поганую жизнь, не возьму за услугу ни копейки, — насмешливо произнес Гуров. — Разве это не гарантия?
Расстрелять бизнесмена в наше время ничего не стоит, это точно. Похоже, полковник имеет какой-то свой интерес, подумал Платон Викторович.
— Я вас внимательно слушаю, господин полковник.
— От вас требуется совсем немного, — сказал Гуров. — Вы оставляете вечером “Мерседес”, который подарили молодой жене, во дворе, ключи кладете под правое переднее колесо. Охранника у ворот предупреждаете, что машину вечером заберут на профилактику. Вторые ключи выбрасываете в мусоропровод. Вы знаете, где Вера Кузьминична держит подаренные вами драгоценности?
— Конечно, — ответил Сергеев.
— В пять утра заберите их и спускайтесь на улицу. За воротами вас будет ждать ваша машина с водителем. Сегодня возьмите билет на самолет в любую страну, куда пожелаете.
— А машина? — поинтересовался Сергеев.
