— Я пойду, — сказала она, снова обернувшись к нему, и он заметил ее напряженное лицо и беспокойный взгляд.
— Что-нибудь случилось?
Она натянуто рассмеялась и добавила:
— Не нравится мне Арчер. Он на меня смотрит как-то странно.
— Должно быть, вы в его вкусе.
Она опустила глаза:
— Деланней, не говорите глупостей.
— Меня зовут Шон.
— Не рано ли?
— Нет, Даун.
Он вышел и направился в кают-компанию. Повар был уже там. Очевидно, уроженец Виргинии, с покатыми плечами, одетый в безукоризненно белую куртку и грязный передник, спускавшийся до пола. Он заканчивал расставлять приборы и чашки на стол, покрытый клеенкой в красную и голубую клетку.
— Доброе утро, — произнес Деланней. — Могу ли я получить чашечку кофе?
— Все, что хотите, месье Деланней, — ответил кок.
— Вы уже знаете, как меня зовут?
Сверкнув белозубой улыбкой, тот объяснил:
— Это необходимо. Если б я не знал вашего имени, то как бы я к вам вежливо обращался?
Деланней сел и развернул салфетку.
— Меня зовут Вашингтон Уайт.
— Прекрасное имя Уайт.
— Вы можете говорить мне просто Ваш. Так меня все здесь называют. Месье Арчер и все остальные тоже.
Горячий кофе уже был налит в чашку, и Ваш спросил:
— Ну а красивая мисс не придет?
— Чуть позже.
— Хотите яичницу, месье Деланней?
— Да.
Деланней с аппетитом принялся есть.
— Вы очень любите капитана, Ваш?
Негр, казалось, удивился и громко произнес:
— Ну разумеется. Месье Арчер всегда очень любезен со мной. Мы с ним никогда не ссорились. Он ведь настоящий джентльмен, не то что месье Эдвардс.
— Почему вы так считаете?
— Я думаю, что он не любит негров. Он ведь из Тенесси.
Ваш всем своим видом показывал, что ему неприятно вспоминать об Эдвардсе.
— Но ведь это не имеет большого значения, — сказал Деланней.
— Это не имеет никакого значения! Пока месье Арчер — капитан, месье Эдвардс ничего не значит. Но все сразу изменится, если Арчер уйдет и я останусь без защиты. Тогда мне придется в ближайшем порту сойти на берег.
Ваш взял кофейник и пошел к двери.
— Поставлю кофе на огонь, — объяснил он. — Когда придет мисс Фарлен, нужно чтобы он был горячим.
Деланней доедал в одиночестве, потому что Даун не появлялась. Он подождал еще немного, выкурил сигарету и направился к двери.
В коридоре ясно слышались голоса, доносившиеся из каюты Даун. Спор был весьма серьезным, и Деланней приблизился к каюте.
— На это вы даже не надейтесь, — говорил Арчер. — Или вы выплатите мне сейчас пятьсот долларов, или я вас высажу на первой же стоянке в пути!
— Таких денег у меня нет, — возражала Даун. — И вы это прекрасно знаете.
— Ну да, ведь я еще прекрасно знаю, что мой корабль никогда не был убежищем для преступников.
Деланней повернул ручку, открыл дверь и вошел.
— Ну зачем так говорить, — сказал он сухо. — Вы, Арчер, слишком далеко заходите.
Арчер повернулся к нему, и его глаза гневно сверкнули:
— Выйдите отсюда, Деланней!
Деланней, захлопнув ногой дверь, прислонился к ней спиной.
— Мы с мисс Фарлен вместе поднялись на ваш корабль, — проговорил он спокойно, — и вместе покинем его в Сан-Франциско.
Шон достал из кармана куртки кошелек и бросил на стол пачку банкнот.
— Вот вам деньги за билет для мисс Фарлен, — сказал он. — Можете пересчитать.
— Мисс Фарлен ищет полиция.
— Но это не причина для того, чтобы пытаться ее обворовать.
Арчер вплотную подошел к Деланнею:
— Вы хотите, чтобы я арестовал вас как соучастника?
Деланней расхохотался ему в лицо:
— Вы заблуждаетесь, Арчер. Вы читали о чем-то в газетах, но не знаете, например, что дурман в Австралии не растет. Сделайте вывод.
Арчер, отступив на шаг, посмотрел сначала на Даун, потом на Деланнея:
— Хорошо. Забудем об этом инциденте…
— Тем более, — добавил Деланней, — ваш судовладелец будет не очень доволен, если об этом узнает.
Арчер прищурил глаза:
— У нас остановка на островах Фиджи, Деланней. До тех пор я вам не советую путаться у меня под ногами. Я пока еще хозяин на своем корабле.
Он быстро вышел из каюты.
— Спасибо, — сказала Даун. — Я действительно находилась в очень сложном положении.
— Просто старый скряга любит не только свой корабль, но и деньги.
Даун робко и как-то странно улыбнулась и прошептала:
— Пожалуй, вы правы.
— Вам бы следовало пойти позавтракать.
Она покачала головой:
— Я думаю сейчас не о еде. Давайте выйдем на палубу.
Наверху дул сильный ветер. Боцман стоял, расставив ноги, и смотрел на паруса, покусывая нижнюю губу. Даун взяла своего спутника под руку.
— О чем вы думаете, — спросил он.
— О себе, Шон, — вымолвила Даун, сильнее прижавшись к нему.
— И только? — удивился Деланней.
— Да нет! Просто на этом корабле происходят странные вещи. Судите сами: судно идет довольно быстро, ветер крепчает, у Арчера несносный характер и он скупердяй…
— Ну и какая же связь между всем этим?
Она прислонилась к стенке рубки, убрала со лба прядь волос, которая закрывала ей глаза, и посмотрела прямо на Деланнея:
— Шон, люди могут бояться?
— Для этого нужна какая-нибудь причина.
— Я не знаю почему, но я боюсь.
Шон не мигая смотрел на нее. Какую страшную тайну скрывали эти чистые глаза?
А в это время первый помощник беседовал с Сейджем, стоя за лебедкой.
— Сейдж, — говорил Эдвардс. — Нельзя позволить старику сделать это.
— Согласен, да и она ведь хорошенькая, эта девчонка. Арчер совсем бессердечный.
— Нам нужно поддерживать друг друга, — продолжил Эдвардс после паузы.
— Это ясно. Только помните о том, что я вам сказал.
Эдвардс усмехнулся:
— Все будет в порядке.
Но этот день событиями не исчерпывался. Во-первых, впереди еще была драка между двумя матросами. Во-вторых, следовало убрать два марселя и подтянуть кливер. И, наконец, Дан Эдвардс, первый лейтенант, принял командование «Марютеей» в обстоятельствах не очень приятных.
«Марютея» шла при килевой качке и постоянном плеске волн, все время менявших направление. Делать нечего, у ветров и морей свои капризы и настроение.
Тот робкий луч солнца, который промелькнул, когда ставили паруса, оказался единственным за день. Тяжелые сплошные облака закрыли все небо до горизонта. Земли уже не было видно, а море вокруг корабля стало серым, и волны, покрытые белой пеной, казались черными в своих впадинах.
Ольер следил не только за курсом корабля, но и за временем, и вскоре удар колокола рулевой рубки обозначил смену вахты. Минуту спустя тот же колокол пробил восемь раз. Приятель Ольера, рулевой матрос Ватфорд, сменил его у руля. Держать штурвал оказалось делом нелегким, так как судно несло слишком много верхних парусов. Лаг показывал скорость в восемь узлов, плеск волн о борта «Марютеи» стал сильнее и чаще.
Ольер совсем не чувствовал рук, от усталости и напряжения у него ныли плечи. Он быстро выпил свой кофе, разгрыз твердую как камень галету и завалился на койку. Время шло, и работа на борту сделала день менее монотонным.
Потом Педро Гарсия, венесуэлец, прекрасный рулевой, сменил Ватфорда. В этот день Педро принял важное решение: он надеялся встретить Арчера на полуюте, если судьба ему улыбнется. Арчер ушел из рулевой рубки, и по правилам Сейдж, боцман, встал на вахту вместо Эдвардса. Для Гарсия это ничего не значило, потому что Арчер стоял на вахте только в случаях опасности.
Арчер вышел из-за стола и отправился прогуляться по палубе, дошел до ящика со спасательными кругами, стоявшего у главной мачты, обогнул рулевую рубку по правому борту и вошел в нее уже с левого борта. И Гарсия, решив, что Арчер его слышит, начал:
— Господи, зачем корабль так перегружен парусами, ведь если бы не было противозыби, он бы плюхал по волнам как старая кляча.
Сейдж посмотрел на Арчера. Капитан остановился на секунду и, не вынимая рук из карманов своей офицерской куртки, подошел поближе к боцману.
— О чем это болтает Гарсия? — спросил он.
— Он сказал, что судно несет слишком много парусов, капитан.
— Ну а вы, Сейдж, что об этом думаете?
Боцман с преданным видом проговорил:
— Мы делаем восемь узлов, капитан.
— Перегружен парусами, — повторил Арчер, зло выговаривая слова. — Да что этот ублюдок понимает? Ему ли управлять хорошим судном?
Но вдруг волна, ударив в борт, сбила «Марютею» с курса. Точным движением руля Гарсия вернул корабль на курс:
— Я знаю, что говорю. У нас в Латинской Америке хватает людей, способных управлять судами не хуже янки. Да вы, капитан, сами об этом прекрасно знаете.
