По мере того как произносил это, Денис медленно и незаметно продвигался к сцене, в сторону Майи, не отрывая взгляда от лица девушки.
— От всех заложников и от себя лично прошу не предпринимать никаких попыток штурма здания. Для дальнейших переговоров просьба связываться со мной… — Он отключил связь, успев преодолеть три ступени, ведущие на сцену. — Я все правильно сказал?
— Да… Не подходите ко мне. Я соединю контакты.
— Я не подойду, мне надо обратиться к залу… Есть предложение — самых маленьких, они сидят в первых двух рядах, вывести отсюда…
— Предложение отклоняется. Им осталось сидеть здесь не так долго, как вы думаете. Скоро все кончится.
— Освобождение твоего брата может занять больше времени, чем ты отвела. Обычная бюрократия… Я это очень хорошо знаю. Поэтому предлагаю к сроку добавить еще два часа…
— Предложение отклоняется. — Голос девушки звучал холодно и монотонно. Сразу вслед за этим ожил телефон Дениса.
Оба — и она, и Грязнов — посмотрели на трубку, что и дало возможность Турецкому проскользнуть в нишу рядом со сценой с другой стороны: «ножницы»… Теперь все зависело от того, как они с Денисом сработают…
— Я могу включить связь?
— Да.
— Дениска! — Голос Меркулова звучал хрипло. — Я только что говорил и с МВД, и с ФСБ… Они будут у вас через несколько минут. Но они считают, что это блеф, пока лично не удостоверятся, не проведут свой анализ… Денис, пойми, я ничего не могу поделать! Я выезжаю к вам, попробуй потянуть время, держитесь!.. Где Санька?! — Здесь… Все в порядке, жертв нет, я вас понял… Я…
— Прекращайте разговор! — резко произнесла Майя.
Денис отключил связь и поднял руку с телефоном:
— Власти хотят прибыть сюда и удостовериться на месте…
— Сюда никто не войдет! — Взгляд девушки на мгновение затуманился, с губ сорвалась фраза, едва уловленная Денисом. — Да, мамочка, я не дам им обмануть себя… Дети увидят своих родителей, клянусь тебе!
Последовавшая пауза была очень короткой, но Денису ее вполне хватило, чтобы понять самое важное:
— Ты слышишь свою маму?
Майя прищурилась:
— Зачем тебе знать? Это тебя не касается!
— Можешь мне не верить, но я ее тоже вижу…
— Где?.. Где она?! — В ее глазах метнулась паника. — Где?! Я должна ее увидеть, или ты… ты лжешь!..
— Нет! Она стоит рядом с тобой…
— Мама?.. — Майя всего на мгновение оторвала пальцы от пояса, коснувшись ими губ, но Турецкому хватило этого, чтобы со скоростью, на которую человек способен лишь в те минуты, когда речь идет о жизни и смерти, метнуться к девушке и скрутить ее руки за спиной. Зал взорвался в едином детском вопле, перекрытом голосом Дениса:
— Всем на пол… На пол!..Александр Борисович уже волок Майю к ближайшему окну, Грязнов-младший, прикрывая собой от них зал, высадил плечом раму, раздался звон бьющегося стекла, и двое мужчин с воющей по-звериному девушкой вылетели в освободившийся проем одновременно…
Вой Майи оборвался внезапно.
— Держи ее, Саня, держи!..
Денис видел, в какой неестественной позе, все еще борясь с террористкой, стоит на одном колене Турецкий.
«Нога!.. У него сломана нога!..»
Денис Андреевич Грязнов все дальнейшее проделал автоматически: перехватив Майины руки, скрученные за ее спиной, он, оставив Турецкого, скорчившегося под окном, на месте, попытался оттащить Майю к воротам или хотя бы подальше от окон. Откуда в этом хрупком звереныше столько силы?!
Дернувшись всем телом вперед, она неожиданно упала на землю лицом вниз, увлекая за собой Дениса.
Раздавшийся вслед за этим взрыв, казалось, целой стеной огня отделил фасад детского дома от того, что осталось по ту сторону его ограды. На детей, лежавших на полу, посыпался град осколков, ударная волна сбила с ног не успевшую упасть рядом со своими воспитанниками Наталью Павловну.
Потом как-то сразу и вдруг на них обрушилась тишина — тяжелая, как железобетонный блок. И прежде чем первый из малышей разразился отчаянным плачем, тишину эту прорезал далекий вой милицейских сирен.
5
Итак, Турецкий ее вновь, наверное уже в миллионный раз, обманул. Главное — время выбрал удачно: у Катьки какой-то срочный больной, которого подружка откачивает уже, пожалуй, больше часа… Ну и работка у нее!..
Ирина Генриховна сердито посмотрела на часы, потом покосилась на свой мобильный: главное — телефон, негодяй такой, отключил… Она взяла с тумбочки журнал мод, принесенный Екатериной, и, нехотя полистав его, отложила в сторону.
Впервые за несколько дней Ирина осталась одна неизвестно насколько. Она прислушалась к своим ощущениям и поняла, что низ живота вновь тянет. У нее уже был опыт по этой части: если сейчас не сделать укол ношпы, могут начаться схватки… Странно, что медсестры до сих пор нет. Обычно ей как раз в это время и ставили все уколы.
Ирина Генриховна сердито нажала тревожную кнопку, имевшуюся специально для таких случаев на стене у кровати, и немного подождала… Никакой реакции. Ну это уже слишком! Вначале полдня ждать обманщика Турецкого, потом срочно вызывают на рабочее место Катьку, а теперь еще и медсестра куда-то провалилась!..
Сердито нахмурившись, она осторожно опустила ноги на пол и, ощутив опять тянущую боль в животе, поморщилась. Нет, но медсестра-то куда подевалась?!
Медсестра никуда не подевалась. Просто, сидя на своем посту, пялилась вместе с еще двоими пациентками в телевизор, работавший громче обычного. Вот и не слышала вызова. Ирина присмотрелась и поняла, что девушка на дежурном посту ей незнакома, видимо новенькая.
«Придется нажаловаться Семену Львовичу… — пробормотала Ирина Генриховна. — Им тут что, видеозал, что ли?»
Большой телевизор, предназначенный для пациентов, находился в общем холле, а этот, маленький, Ирина до сих пор на дежурном посту не видела: то ли прячут его днем, то ли новенькая с собой притащила… Она попыталась окликнуть сестру, но ни девчонка, ни пациентки не обратили на нее ни малейшего внимания, поглощенные только что начавшимся срочным сообщением.
Известная ведущая новостных программ смотрела прямо в камеру с испуганным видом, но текст произносила без запинок:
«…Взрыв произошел на территории детского дома номер четыре, на улице Потемкина, Северо-Восточного административного округа. Есть жертвы, подробности буквально через минуту…»
— Господи, да переключи ты этот свой ящик! — неожиданно возмутилась одна из пациенток, едва стоявшая, придерживающая свой огромный живот. — Мы здесь беременные, а нам такие ужасы показывают… От одного этого родишь!..
— Я бы вообще запретила в роддомах телевизоры держать, — поддержала ее вторая. — Или чтоб с видаками и показывали бы нам только фильмы какие-нибудь смешные… Правда, переключите канал! — Сейчас, — поморщилась медсестра, — вот только узнаю, сколько жертв, и переключу!
Последнюю фразу Ирина Генриховна уже расслышала, поскольку ей удалось наконец добраться до дежурного поста. На слово «жертвы» она уже много лет подряд реагировала автоматически.
— А что случилось? — слегка задохнувшись, спросила она у одной из пациенток.
— Ящик в холле сломался! — охотно пояснила та. — Хотели здесь чего-нибудь посмотреть, а там сплошные страхи, как всегда, кажут…
— Какие страхи?
— Про то, как детский дом какая-то сволочная шахидка взорвала, представляешь? Нам только этого не хва… Ой, ты чего толкаешься?!
Ирина Генриховна вдруг перестала ощущать свой живот, вообще свое тело. Она не поняла, что, бросившись к экрану, слишком сильно оттолкнула от него эту женщину.
— Когда?! — Ей казалось, что она кричит, хотя на самом деле молоденькая сестричка, уставившаяся на нее с удивлением, едва расслышала вопрос.
— Полчаса назад… Да вот, если хотите, как раз репортаж начался…
Она долго не могла вслушаться в то, о чем говорил голос за кадром, перед глазами мелькали одни картинки: развороченные окна здания, почерневшая стена, реанимационная машина, загораживающая обзор, в проеме которой на мгновение мелькнули спины в белых халатах… И, наконец, дошедший до нее смысл только что произнесенной слишком, до нереальности красивым голосом репортера фразы:«…К счастью, благодаря двоим сотрудникам правоохранительных органов, которые привезли в этот момент в детдом подарки, взрыв произошел вне стен актового зала. К сожалению, оба они в процессе обезвреживания террористки получили смертельные ранения. Погибли также…»
Ирина медленно оттолкнулась от стола и, подняв руки, словно в попытке удержать равновесие на канате, натянутом над пропастью, сделала шаг назад…
Медсестра, случайно взглянувшая в этот момент на ее лицо, вздрогнула и вскочила с места:
— Дамочка, что с вами, вы… Вы чего это?!
И, круто развернувшись, ринулась в сторону ординаторской.
