Ознакомительная версия.
Память – сложный лабиринт, заполненный воспоминаниями, которые уже освоились в мозгу и легко извлекаются по мере надобности, но есть те, что блуждают в поисках своего пристанища. И когда одно из таких бессмысленных воспоминаний натыкается на другое, случается неожиданное озарение.
– Я не думаю, что Аквилин Верхай мертв, – неожиданно произнес он.
Ханнелоре повернулась и с сомнением посмотрела на него, ей пришло в голову, что Ван-Ин бредит в припадке безумия.
– Я не думаю, я это знаю, – вдруг добавил он уверенно.
Ван-Ин порылся во внутреннем кармане и достал несколько снимков, сделанных на могиле Верхая.
– Притормози-ка, Гвидо, и дай мне фонарик.
Версавел без лишних слов припарковал машину на обочине.
– Вот, – сказал он и протянул одну из фотографий Ханнелоре. – Посмотрите на даты.
– Пятнадцатое октября 1914 года, – произнесла она вслух.
– И ты, Гвидо.
Версавел неохотно надел очки и стал внимательно изучать снимок. Это заняло не менее минуты, но он подтвердил:
– Пятнадцатое октября 1914 года.
– Господи боже, я же видел этот снимок, – выдохнул Ван-Ин. – Я должен был подумать об этом раньше.
– Очки, вам нужны очки, вы не должны быть таким тщеславным, – съязвила Ханнелоре.
– Да нет же! Бога ради, даты не соответствуют. Дегроф сказал мне, что Верхай на два дня старше его.
– То что… – начал было Версавел, не имея понятия о том, что имеет в виду Ван-Ин.
– Но если Верхай не мертв, то кто лежит в гробу? – спросила Ханнелоре.
– Кто-то другой. Для того чтобы это выяснить, понадобится много времени, не так ли?
Пока Ван-Ин телеграфировал в диспетчерскую Брюгге, Ханнелоре сменила Версавела за рулем.
– Становится интересно, теперь я поведу. – Просияв, она повернула ключ зажигания, надавила на педаль газа и включила сирену.
Флерюс – небольшая община к западу от Намюра. В 16.15 – спустя тридцать пять минут после звонка Ван-Ина – живописное кладбище тихой деревни было изолировано от внешнего мира. Тридцать поспешно собранных полицейских ожидали дальнейших инструкций.
Никогда еще в своей жизни прокурор Лотенс не принимал решения так быстро, как на этот раз.
Он позвонил своему коллеге в Намюр, и тот отдал приказ о немедленной эксгумации трупа.
Шесть человек, вооруженных лопатами, без задержек приступили к работе, почти не обращая внимания на ущерб, который наносили расположенным рядом могилам.
Ровно в 18.00 Ван-Ин получил сообщение, что была произведена эксгумация. В гробу обнаружен труп. Полицейский врач, спешно прибывший на место, засвидетельствовал, что в гробу находятся останки пожилого человека. Детали пока неизвестны.
– Дерьмо! – Ван-Ин с остервенением стукнул кулаком по столу.
Он почувствовал, что у него больше нет сил справляться с неудачами. Они были в цейтноте. Каждый понимал, что расследование зашло в тупик. Дело Дегрофа стало чередой ошибок и опрометчивых выводов. Не успел он вновь поверить в свою работу после стольких лет разочарований, как надежды стали таять, словно дым от сигареты, зажатой в его пальцах.
– Ну, разумеется, что-то должно быть в архиве!
Ханнелоре наметила следующий очевидный шаг за секунду до того, как эта же идея пришла в голову Ван-Ина.
– Ты гений! – Ван-Ин схватил ее за руку и порывисто привлек женщину к себе.
Звонкий поцелуй прозвучал в полупустой комнате, и четыре пары глаз, в том числе Де-Ки, наблюдали за проявлением чувств своего босса, раскрыв рот.
– Государственный архив – то, что нам нужно, – сообщил он потерявшему дар речи Де-Ки. – Если труп не Верхая, зачем ему понадобилось присвоить личность убитого? Не удивлюсь, если он живет по соседству. Найдем Верхая – найдем мальчика. Ханнелоре, возьмите свой мобильный, важно поддерживать связь со всей группой.
Они дружно бросились вниз по лестнице. Ван-Ин лицом к лицу столкнулся с Д’Онтом, который прилетел с площади как угорелый, он услышал по радио, что в ходе расследования есть новости.
– Извините, приятель, в машине нет больше места. – Ханнелоре помахала застывшему в недоумении капитану и помчалась вслед за Ван-Ином.
Она закрепила ремень безопасности и, чуть ли не прежде чем Ван-Ин успел устроиться на сиденье, вдавила педаль в пол. Потрясенные Де-Ки, Версавел и Д’Онт наблюдали эту сцену из окна сверху.
– Эти двое вообразили, что они на Диком Западе, – усмехнулся Де-Ки.
– Ищейки взяли след, – язвительно добавил Д’Онт. – Так торопятся, как бы им не споткнуться на дороге.
Версавел чуть было не окрестил его недоумком, но вовремя спохватился. Д’Онт – капитан, а оскорбление офицера вряд ли способствует успеху в карьере.
Ханнелоре вела машину в американском стиле, с визгом тормозов и заносом на поворотах. А в это время Ван-Ин пытался связаться с полицейским участком во Флерюсе. И ему это удалось, когда они проносились мимо церкви Сен-Мишель в окрестностях Брюгге.
Связь была плохая, но офицер полиции, в ведении которого находилось расследование во Флерюсе, был готов оказать любую посильную помощь. Он немедленно послал двух человек к дому мэра с распоряжением вызвать сотрудника архива и приготовить необходимые документы.
– Так вы действительно думаете, что это труп не Верхая? – непринужденным тоном спросила Ханнелоре, ведя машину под вопли сирены по скоростному шоссе.
– Я не думаю, я знаю.
– Но, боже мой, как это сошло ему с рук?
– Вы не читали «День Шакала»?[24] Ханнелоре взглянула на него с недоумением.
– Позор! – возмутился Ван-Ин. – Это хорошее чтиво. Наш друг, должно быть, использовал тот же метод.
Шакал – наемный убийца, который постоянно менял имя, облик, место жительства. Верхай, видимо, избрал для себя тот же бельгийский стиль.
– Ради всего святого, Питер, вы хотите сказать, что кто-то использовал приемы из романа с целью организовать преступление?!
– Я бы не хотел перекладывать ответственность за все преступления, совершенные с использованием сюжетов книг и кинофильмов, но то, что описано в «Дне Шакала», очень похоже на нашу ситуацию.
Зазвонил телефон.
– Говорит Эврард, начальник полицейского участка Валлона. Алло?
Валлонский полицейский, похоже, многословнее рассудительных голландских.
– Доброе утро, начальник полиции Эврард. Мы в дороге, только что проехали Альтер. Расчетное время прибытия 7.30. Архивариус на месте?
– Да, – последовал лаконичный ответ профессионала.
– Вам уже известны адрес и семейное положение Аквилина Верхая?
Эврард ответил, что известны, хотя не мог понять, почему эта информация так важна.
– Он жил один?
Прошло не менее тридцати секунд, прежде чем Ван-Ин получил ответ.
– Он не был женат, переехал во Флерюс в 1990 году.
– Черт, – выругался Ван-Ин себе под нос, – очередной тупик!
Ханнелоре, которая должна была покрыть расстояние от Альтера до Намюра меньше чем за тридцать минут, разогнала GTI до скорости сто двадцати миль в час. Бешено мчащийся полицейский автомобиль, подобно призраку, едва появившись, исчезал вдали, ошеломляя ранних пешеходов, спешащих на работу, – сегодня им будет о чем поговорить в их скучных офисах.
– А где он жил до переезда? – прорычал Ван-Ин после минуты напряженного молчания.
К счастью, начальник полиции Валлона оказался терпеливым человеком.
– Минуту, комиссар.
Ван-Ин готов был отдать все что угодно за стакан холодного «Дювеля».
– В Шаарбеке, – ответил он спустя пару секунд.
У Ван-Ина не было иного выхода, кроме как разыграть последний козырь. Если и на этот раз он ошибся, господин Форсайт получит очень сердитое письмо, подписанное Ван-Ином.
– Вы можете проверить, не подавал ли Аквилин Верхай перед смертью заявку на новое удостоверение личности?
Эврард сглотнул.
– Начните за три месяца до его отъезда во Флерюс, если там пусто, отступите еще.
– Вы понимаете, о чем просите, комиссар?
Ван-Ин точно знал, о чем он просит, поэтому лишь уточнил, что информация ему требуется в течение часа. Услышав такое заявление, даже Эврард начал терять терпение.
– Если потребуется, обратитесь в министерство внутренних дел или в Государственный архив Великобритании.
– О’кей, комиссар, надеюсь, вы знаете, что делаете.
– Должна признаться, господин Холмс, что очень нелегко следовать вашей логике.
Пальцы Ханнелоре побелели от напряжения, челка на лбу взмокла.
Ван-Ин вытянул ноги, насколько это было возможно в ограниченном пространстве автомобиля, и с облегчением вздохнул.
– Я убежден, что он вынашивал свою месть Дегрофу давным-давно, вероятно, еще со студенческой скамьи. Верхай понимал, ему необходимо сменить имя: нужна была уверенность в том, что Дегроф его не выследит. Верхай имел в виду, что Дегрофу с самого начала будет известно, кто несет ответственность за этот акт мести, но он будет бессилен что-либо изменить, ему останется лишь принимать его как неумолимый удар судьбы. Не забывайте, только Сеятелю известны все тяготы и превратности жизни. И если наш «сеятель» – тот, кого мы имеем в виду, – придумал этот план, то все детали мозаики встают на место.
Ознакомительная версия.
