– Ладно, – сказал Рой.
– Ты уверен, что прошлой ночью отчетливо понял, что требуется для ареста шлюхи? – спросил Гэнт.
– Получить от нее предложение заняться сексом за деньги, – ответил Рой.
– По-моему, достаточно просто.
– О'кей, Рой, действуй, – сказал Гэнт. – Если встретишь шлюху, очень похожую на переодетого бабой мужика, не кидайся на него. Пропусти и попытай счастья с другой. Мы не расставляем силки голубкам в одиночку. Это самые опасные и непредсказуемые ублюдки в целом мире. Так что промышляешь только по женщинам – настоящим женщинам.
– Ладно, – сказал Рой, горя желанием поскорее начать. Ночь была темной, и находиться здесь, на городских улицах, облаченным в гражданское платье было почти то же самое, что впервые выйти сюда из домашних стен. Было это одновременно жутко и волнительно. У Роя глухо застучало сердце.
– Действуй, малыш, – сказал Гэнт. – Только будь спокоен.
Сворачивая на восток к Шестой улице, Рой обратил внимание, что руки его стали липкими и холодными, а руль сделался скользким. Причина была не в том, что он один, да один он, по сути, и не был: от Гэнта, Ранатти и Симеоне его отделяли лишь несколько кварталов. Но в первый раз разъезжал он по городу в качестве полицейского, не имеющего при себе ни значка, ни синего мундира, – полицейского, лишенного их защиты, и пусть он знал эту улицу как свои пять пальцев – все ему казалось чем-то странным и незнакомым. Сотрудник полиции нравов теряет это удобство – носить большой медный знак на груди, подумал он. Зато обретает подлинность. Без синего мундира он превращается в рядового человека, обязанного действовать так же, как любой другой житель, вышедший на улицу. Его уверенность явно пошла на убыль. Что это, нервозность или нечто серьезнее? Он положил руку себе на грудь и сосчитал гулкие удары. Неужели страх?
Первую проститутку Рой увидел на углу Пятой и Стэнфорд-стрит. Тощая негритянка с прямыми ногами; по ее алчущему взгляду он догадался: наркоманка. Он поравнялся с ней, и она улыбнулась.
– Привет, блондинчик, – сказала она, подходя справа к его машине и заглядывая внутрь.
– Привет-привет, – сказал Рой и выдавил ответную улыбку, мысленно отругав себя за дрожь в голосе.
– Я тебя тут раньше не встречала? – спросила та, не стирая с лица не слишком аппетитной ухмылки, обнажившей плохие зубы, и внимательно осматривая машину. Сразу заподозрила неладное, подумал Рой.
– Никогда здесь раньше не бывал, – ответил он. – Один дружок рассказывал про это местечко. Говорил, при желании я мог бы неплохо тут поразвлечься.
– Чем зарабатываешь на хлеб, малютка? – улыбнулась она.
– Я страховой агент.
– Забавно, а по-моему, похож на легавого, – сказала та, буравя его глазами.
– Легавый? – Он судорожно рассмеялся. – Только не я.
– Похож на молодого легаша, ну прямо копия, – произнесла она не мигая.
Он совсем сник.
– Слушай, своей глупой болтовней ты действуешь мне на нервы, – сказал Рой. – Могу я тут поразвлечься или нет?
– Может, да, а может, и нет, – сказала она. – А что у тебя на уме?
Рой вспомнил вчерашнее предупреждение Джаковича остерегаться всяческих ловушек. Он знал, что девица пытается вынудить его самого сделать ей предложение.
– А то не догадываешься, – сказал он, стараясь изобразить на лице застенчивую улыбку, но не ручаясь за конечный результат своих стараний.
– Дай-ка мне свою карточку, малютка, может, когда и захочу оформить у тебя страховку.
– Карточку?
– Визитку. Дай мне свою визитную карточку.
– Послушай, я человек женатый. И не хочу, чтоб ты узнала, как меня зовут. На что она тебе? Собираешься меня шантажировать, так, что ли? – сказал Рой, поздравляя себя по поводу собственной находчивости и отмечая на будущее, что хорошо бы позаимствовать несколько визиток в каком-нибудь страховом бюро.
– Ну ладно, – спокойно улыбнулась та. – Тогда сотри с нее свое имя или зачеркни вон той ручкой, что торчит у тебя из кармана рубашки. Только дай мне убедиться, что она у тебя имеется, эта твоя визитка.
– Да у меня и нет при себе, – сказал Рой. – Будь смелее, давай лучше перейдем прямо к делу.
– У-гу, – произнесла она, – давай перейдем, только мое дело – забота о собственной фирме. Коли у страхового агента бумажник не набит миллионом карточек, выходит, он нищ, этот страховой агент.
– Пусть я буду нищим страховым агентом, ну и что с того? – сказал Рой без всякой надежды, глядя, как она поворачивается, чтобы уйти.
– Да из тебя даже легаш никудышный. – Она одарила его через плечо презрительной усмешкой.
– Ах ты, сучка, – сказал Рой.
– Ирландская харя, онанист голубоглазый, мать твою... – парировала проститутка.
Рой свернул направо, проехал к югу до Седьмой улицы, затем вернулся на Шестую и остановил машину, загасив фары, в полуквартале от того места, где тормозил перед тем, и принялся наблюдать за проституткой, болтавшей с длинным негром в серой фетровой шляпе. Тот кивнул ей и быстро направился вниз по улице к жирной девке в зеленом атласном платье. Рой ее прежде не встречал. Она кинулась в дом и заговорила о чем-то с двумя женщинами, столкнувшись с ними у входа. Рой включил зажигание и поехал к месту встречи, Гэнта он нашел сидящим на заднем сиденье той машины, в которой прибыли сюда Ранатти и Симеоне.
– Лучше попытать счастья где-нибудь еще, – сказал Рой. – Я засыпался.
– Что случилось? – спросил Гэнт.
– Одна тощая кляча в коричневом платье узнала меня: скорее всего, видела тут как-то в форме, – солгал Рой. – Уставилась на меня, а потом побежала и растрезвонила об этом всем местным шлюхам. Здесь торчать бесполезно. Я засыпался.
– Давайте прошвырнемся к парку и повяжем какого-нибудь бойкого голубка, – предложил Ранатти. – Давненько мы их не ловили.
Оставив свою машину на стоянке рядом с участком, Рой вновь пересел в казенный автомобиль к Гэнту, и они отправились в парк. Рой был удручен тем, что до сих пор так и не сумел никого арестовать, но решил, что позже вечером, в «Пещере», он наконец наверстает упущенное. Тут вдруг его осенило, что он ни малейшего понятия не имеет о том, как арестовывать гомосексуалиста.
– Расскажи-ка мне в деталях, как можно подцепить на крючок голубого, – попросил он.
– Это проще, чем вязать шлюх, – сказал Гэнт, небрежно ведя машину по вечернему городу. – Достаточно ему в публичном месте сделать непристойное предложение. Или начать тебя щупать. Но, насколько я понимаю, совсем не обязательно дозволять ему мять твои причиндалы. Как только почудится, что он потянулся почесать тебе яйца, хватай его сразу за лапу, вот и весь арест. А в рапорте напишем: он трогал тебя за наружные половые органы. А то, что говорит Джакович о незаконных арестах да привирании в отчетах, – всю эту муть я даже на свое дерьмо не обменяю. Я никому не позволю касаться моего инструмента, пока не удостоверюсь, что этот «кто-то» носит платье и что под ним млеет женское тело.
– Выходит, вполне хватает одного только устного предложения, – сказал Рой.
– Да, вот именно. Но кое-кто из гомиков по-настоящему агрессивен. Не успеешь сказать «привет» – бац! – а он уж огрел тебя по загривку. Я не настаиваю, чтобы ты принимал всю эту чушь на веру, просто скажу, что расставлять силки для голубков – занятие не из приятных. Может, нам удастся словить их в капкане.
– Только и разговоров, что о капкане. Что это такое? – спросил Рой, начиная ощущать легкий дискомфорт от перспектив «голубиной охоты».
– То, что мы зовем «выгодной позицией», – ответил Гэнт и за Центральной приемной больницей прибавил скорости, поднимаясь по Шестой улице. – Голуби сшиваются в самых разных местах, к примеру в общественных туалетах. Ну и в некоторых из них имеются вентиляционные отверстия, заделанные тяжелой решеткой или чем-нибудь еще. Сквозь них можно подглядеть за всем, что происходит внутри. К тому же почти везде для нас оставляют нараспашку сортирные двери. Вот мы, стало быть, садимся в капкане, как его у нас окрестили, и подсматриваем за тем, что творится в уборной. Конечно, есть здесь и юридические тонкости типа предполагаемых мотивов и пробного осмотра, но я расскажу тебе о них, когда будем составлять рапорт по аресту – если, разумеется, кого-то поймаем. Порой мы используем электронику и запускаем в капкан какого-нибудь парня с рацией, если он засекает в сортире непотребство, то шепчет нам в микрофон, тут-то мы и являемся. Хочу предупредить тебя насчет голубых. Не знаю, кого ты рассчитываешь увидеть, но могу сообщить тебе, что голубь частенько не отличается от обычного мужика. Он может быть здоровенным лбом с мужественной физиономией, собственной женушкой, детьми и отличной работой, может быть интеллигентом, профессиональным спортсменом, адвокатом и военным, священником и даже полицейским. В эти капканы попадались люди самых разных занятий, представляющие все уровни общественного положения. У каждого свои причуды, и, если желаешь услышать мое мнение, любой паренек с такой вот «голубенькой» причудой, которой он вынужден время от времени потакать, рано или поздно примется искать подходящую общественную уборную или какой другой вонючий пятачок, где шастают гомики. По-моему, это вроде прелюдии к любовной игре, способ распалить похабный трепет. В свое время я перебеседовал с миллионом голубков, так вот, многие из них признавались, что, даже имея возможность получить удовольствие наедине с осмотрительным и неболтливым дружком, тем не менее от случая к случаю ощущали настоятельнейшую необходимость отправиться на поиски приключений в подобное местечко. Не знаю почему, но только знаю, что так оно и есть.
