достаточно гостеприимный хозяин. – Рубан сверкнул зубами, в керамической белизне которых блестели вкрапления бриллиантов.
Лев поморщился. «Еще и рисовщик, это ко всему-то прочему», – промелькнуло в голове.
– Вас что-то расстроило? – невинным голосом осведомился Рубан.
– Ничуть. Я бы назвал свое состояние несколько иначе.
– И как же?
– Я не расстроен, а обеспокоен. – Гуров старался говорить ровным тоном, чтобы не волновать питбуля. – Сказать, чем именно?
– Будьте так любезны, – Рубан улыбался, но за его улыбкой угадывалась напряженная работа мысли. Лев понимал, чем вызвано это состояние. Дело в том, что Рубан никак не мог понять, с кем имеет дело, и это ему не нравилось. Гораздо проще выстроить тактику общения, когда понимаешь, кто перед тобой. В случае с Гуровым это не сработало. Рубан полагал, что человек он непростой, раз решился проникнуть на частную территорию, и, будучи пойманным с поличным, не потерял самообладания. Но кто он, этого Рубан понять не мог.
– Шесть дней назад пропал мой друг, Николай Ольшевский, – невозмутимо начал Гуров. – Вам знакомо это имя?
– Полагаете, я должен его знать? – Рубан все еще улыбался, но теперь и Звонникову стало понятно, что улыбка эта искусственная.
– Полагаю, вы можете быть знакомы, – уклонился от прямого обвинения Лев. – Николай Ольшевский увлекался многими вещами. Одним из его увлечений были собачьи бои. Такое вот странное увлечение.
– Каждый человек имеет право на свои пристрастия, – заметил Рубан.
– Возможно, вы и правы. О вкусах не спорят, верно? – Гуров выждал паузу, затем продолжил: – А два дня назад пропал мой второй друг, Стас Крячко. Это имя вам о чем-то говорит?
– Я и с ним должен быть знаком? Удивительно, мы с вами уж точно не знакомы, а, по вашему мнению, имеем аж двух общих друзей. Сейчас вы заявите, что и вас я должен знать?
– Скорее всего, так и есть, – легко согласился Гуров. – Вот, взгляните.
Он достал из кармана удостоверение, открыл и развернул внутренней стороной к Рубану. Удостоверение сотрудника полиции все поставило на свои места. Рубан расслабился, хотя виду не показал. Вот почему этот уже немолодой мужчина держится так уверенно. Он думает, что красная книжечка убережет его от неприятностей и защитит от последствий. Святая простота! Да он, Артем Рубан, такие «корочки» на завтрак собакам скармливает, равно, как и их владельцев. Все это Гуров прочитал по выражению лица Рубана, но самообладания не утратил.
– Итак, вы из полиции. Полагаю, ваш приятель тоже?
– Все верно, мой приятель служит в правоохранительных органах, – подтвердил предположение Лев. – И пропавший друг, Стас Крячко, тоже. Полковник из МУРа. Вы об этом не знали?
– А должен был? – вопросом на вопрос ответил Рубан.
– Несколько недальновидно похищать сотрудника Московского уголовного розыска, вам так не кажется? – напрямую Гуров обвинения не предъявлял, но обоим было понятно, куда он клонит.
– Быть может, его никто и не похищал? Возможно, ваш друг просто загулял. Нашел красивую женщину и наслаждается ее обществом, в то время как вы места себе от беспокойства не находите, – заметил Рубан.
– И рад бы поддержать эту версию, но не могу, – притворно вздохнул Гуров. – Я ведь опер со стажем, такие вещи мне положено нюхом чуять.
– И что же вы чуете своим нюхом? – Рубан решил идти напролом. Пусть, мол, полковник предъявит обвинение, и тогда адвокаты его в асфальт закатают. Но для того, чтобы сбить с толку Гурова, одной реплики было недостаточно. Он снова притворно вздохнул и печальным голосом выдал:
– Чую я, что неладное с моим другом творится. А еще чую, что помощь ему моя нужна. Такой ответ вас устроит?
– Не особо. – Рубан подошел к камину, взял из шкатулки сигару, срезал край и прикурил. – Впрочем, судьба ваших друзей меня не слишком заботит. Что меня по-настоящему волнует, это зачем все это вы рассказываете мне. И почему, вместо того чтобы искать пропавших друзей, вы тратите драгоценное время на тайные прогулки по моим владениям.
Вот теперь Рубан требовал прямого ответа, дать который Лев не мог. Он выждал паузу, надеясь, что Рубан не выдержит, продолжит говорить и либо избавит его от необходимости отвечать, либо сам собьется и ляпнет что-то, что позволит ему сделать очередной выпад. Рубан молчал. Гуров тоже. И тут на выручку пришел Звонников.
– Простите, я понимаю, моя просьба может показаться странной, мы ведь с вами не знакомы, – смущаясь, начал он. – Меня вам не представили. Вы позволите исправить ошибку? Я ваш земляк, служу в поселке Панино, капитан полиции Андрей Звонников. Как вы понимаете, ваше имя мне известно. Весьма наслышан о вас и о вашем клубе. Ну вот, теперь мы знакомы, и я с легкостью могу обратиться к вам с просьбой.
Тирада Звонникова обескуражила обоих – и Рубана, и Гурова. Но ни тот, ни другой не нашлись, что ответить, или как-то прокомментировать выходку капитана. А тот продолжал заливаться соловьем.
– Понимаете, я ведь тут впервые. Ничего не знаю, всему удивляюсь. Понимаю, наш визит нельзя назвать визитом вежливости, и все же скажите, вот тот дом без окон, он для чего предназначен? Просто любопытно. Навскидку, там этажа три-четыре, и все без окон. Если бы пара этажей, так здание можно использовать под склад, но четыре? Для склада это явный перебор.
– Хотите, чтобы я провел для вас экскурсию? – съязвил Рубан, но Звонников и ухом не повел, сделав вид, что принял предложение за чистую монету.
– О, это было бы чудесно! – радостно воскликнул он.
Гуров смотрел на него во все глаза и отказывался верить тому, что слышал. Рубан же наслаждался недоумением полковника, с лица которого ушло, наконец, выражение уверенности в своих силах, так раздражающе действующее на хозяина клуба.
– Возможно, я и устрою вам экскурсию, – мягко произнес он. – После того как ваш друг ответит на мой вопрос.
– Ох, у меня в горле пересохло. Вы позволите мне воспользоваться вашим баром? Глоток минеральной воды меня подбодрит. – Просьба Звонникова прозвучала вполне естественно, и Рубан машинально кивнул.
