исчезновение той фотографии было одной из единственных улик, которые у них были, и он подумал, что Джей-Джей и Изабель были бы впечатлены, если бы он смог найти какие-то новые доказательства. И, будучи честным с самим собой, Бруно знал, что именно Изабель он хотел доставить удовольствие.
Насколько Бруно знал, расследование практически не продвинулось вперед. Следы шин совпали, но лишь подтвердили то, что они уже знали: молодой Геллетро и Жаклин были на поляне в лесу, откуда открывается вид на коттедж Хамида. В любом случае, они признались, что ходили туда в разное время, чтобы заняться любовью, но при этом решительно отрицали, что видели Хамида или посещали его коттедж, и даже повторная судебно-медицинская экспертиза не смогла предоставить никаких новых улик, которые могли бы опровергнуть их историю. Единственным большим пробелом в их деле была ложь Жаклин о том, что она была в Сен-Дени в день убийства. Сначала она заявила, что просто приехала забрать Ричарда, чтобы отвезти его обратно к себе домой, но она снова солгала.
Прогуливая свой лицей, Ричард остался бы у нее дома в Лалинде.
На отдельном допросе мальчик решительно отрицал, что вообще был в Сен-Дени в тот день, но, даже будучи уличенной во лжи, Жаклин придерживалась своей версии. Джей-Джей и Изабель предположили, что ее увеселительная прогулка, вероятно, как-то связана с наркотиками, забором или доставкой, и она больше боялась наркоторговцев, чем полиции.
Бруно пришла в голову внезапная мысль. Говорили, что большинство таблеток экстази в Европе поступает из Голландии. Он поднял трубку и позвонил Франку Дюамелю в большой кемпинг на излучине реки ниже города.
«Бонжур, Франк, это Бруно, и у меня к тебе вопрос. Те голландские парни, которые оставались на твоем участке во время мотокросса, как долго они там оставались?»
Салют, Бруно. Они оставались всю неделю. Они приехали поздно вечером в пятницу, пробыли неделю и вернулись в следующее воскресенье. Их было около тридцати, пара таких больших кемпинговых фургонов, пара легковых автомобилей и остальные на мотоциклах. В тот уик-энд у меня были почти полные фургоны для кемпинга некоторых команд, участвовавших в соревнованиях. Это было как раз то, что мне было нужно для начала сезона».
«Фрэнк, я знаю, что у вас есть деревянный столб напротив входа и ночной сторож, но вы обеспечиваете безопасность днем? Обратите внимание на регистрационные номера автомобилей и все такое?»
«Конечно. Этого требует страховка. Каждая машина, которая прибывает, регистрируется в книге».
«Даже приезжие, даже местные машины отсюда?»
«Все. Посетители, грузовики для доставки, даже вы».
«Сделай мне одолжение. Посмотри книгу посетителей за одиннадцатое мая и посмотри, есть ли у тебя список местных автомобилей с двадцатичетырехлетней регистрацией». Он дал Франку номер машины Жаклин и стал ждать, прислушиваясь к шелесту страниц.
«Привет, Бруно? Да, я нашел это. Машина приехала в двенадцать и уехала в половине четвертого. Похоже, кто бы это ни был, они приехали хорошо пообедать».
«Есть какие-нибудь идеи, кто был за рулем машины или кого они навещали?»
«Нет, только номер».
«У вас есть имена голландских парней, которые останавливались у вас?»
«Конечно. Имена, адреса, регистрация автомобилей и мотоциклов и несколько кредитных карточек.
В основном они платили наличными, но некоторые расплачивались карточками». Франк говорил нерешительно, и Бруно улыбнулся про себя новой дилемме Франка: придется ли ему теперь декларировать налоговому инспектору даже тот денежный доход, который он получил от голландцев.
«Не волнуйся, Франк. Это касается голландцев и их посетителя, не имеет никакого отношения к тебе или налогам. Не могли бы вы собрать документы с именами, адресами и всей имеющейся у вас информацией по ним, а я спущусь через двадцать минут, чтобы сделать копии».
«Ты можешь сказать мне, в чем дело, Бруно? Это не связано с убийством того араба, не так ли?»
«Это всего лишь догадка, Фрэнк, но мы расследуем способ попадания некоторых наркотиков в этот район, вот и все. Двадцать минут».
Держа в руках документы Франка, Бруно подумал, что ему лучше завязать еще один незакрепленный узел, и поехал через город к гаражу Леспинасса на главной дороге в Бержерак. Это была заправочная станция Total, немного дороже, чем бензин в супермаркете, но хорошо расположенная для торговли туристами, и именно там Жаклин заправляла свою машину. Сестра Леспинасса управляла насосами, в то время как он, его сын и двоюродный брат с удовольствием возились с двигателями, коробками передач и кузовами в огромном ангаре своего гаража. Леспинассу нравились все машины, но он любил старые Citroen, начиная с модели 1940-х годов Sept с широкими подножками и дверцами, которые открывались вперед для скромных, но исправных Deux — Chevaux и красавиц 60-х годов, которые были известны как великолепные богини — аэродинамические модели под названием DS, которое при произнесении вслух звучало как французское слово, обозначающее богиню — d'esse.
Как всегда, он нашел Леспинасса под машиной, тот грыз спичку и что-то напевал себе под нос. Он позвал, и пухлый, жизнерадостный мужчина выкатился на небольшой доске, на которой он лежал, и откатился навстречу Бруно, подставив свое предплечье для рукопожатия, вместо того чтобы мазать ладонь Бруно маслом.
«Мы видели тебя в газете, — сказал Леспинасс». И по телевизору. Ты теперь настоящая знаменитость, Бруно. Все говорят, что ты отлично справился с этими ублюдками».
«Я здесь по полицейскому делу, Жан-Луи, по поводу одного из клиентов вашей кредитной карты. Мне нужно посмотреть ваши отчеты о продажах топлива за одиннадцатое мая».
«Одиннадцатого? У Кати тогда был выходной, так что мальчик должен был заправлять насосы». Он оглянулся на гараж и свистнул, и оттуда вышел юный Эдуард, весело махая рукой. Он был точной копией своего отца, если бы не полный набор зубов. Сейчас мальчику было восемнадцать, но он знал Бруно с тех пор, как тот впервые научился играть в регби, поэтому подошел и расцеловал Бруно в обе щеки.
«Вы все еще записываете регистрационные номера на бланках кредитных карт?» Спросил Бруно.
«Всегда, за исключением местных жителей, которых мы знаем», — сказал Эдуард.
Бруно дал ему номер машины Жаклин, и Эдуард пролистал досье до нужного дня.
«Вот мы и на месте», — сказал он. «Тридцать два евро шестьдесят сантимов в одиннадцать сорок утра. Carte Bleu. Я помню ее, она была настоящей красавицей. Блондинки. Однако, когда она вернулась, с ней была куча парней.»
«Она
