но там была целая глава о Марселе и Лиге Магриба, которая, судя по названию, предположительно состояла из команд и игроков из Северной Африки. Он откинулся на спинку стула и начал читать, или, по крайней мере, попытался. Это не было похоже ни на одну прозу, которую он когда-либо читал раньше. Первые две страницы были полностью посвящены тому, что предыдущие ученые писали о жизни Северной Африки в Марселе и о теории спортивной интеграции. Когда он прочитал этот абзац три раза, ему показалось, что он правильно понял, что в нем говорится о том, что интеграция происходит, когда команды разных этнических групп играют друг с другом, но не тогда, когда они просто играют между собой. В этом был смысл, так почему же этот человек этого не сказал?
Он продолжал сражаться. Лига Магриба была основана в 1937 году, через год после прихода к власти правительства Народного фронта Леона Блюма с его приверженностью социальной политике, оплачиваемым отпускам и сорокачасовой рабочей неделе. Он вспомнил, что учил об этом в школе. Блюм был евреем и социалистом, и его правительство зависело от голосов коммунистов. Среди богатых был лозунг — «Лучше Гитлер, чем Блюм».
Лига Магриба была одной из нескольких спортивных организаций, которые были основаны группой социальных работников, нанятых Министерством молодежи и спорта Блюма. Существовали также Лига католической молодежи, лига молодых социалистов, Лига синдикатов профсоюзов и даже Итальянская лига, потому что юго-восточная Франция от Ниццы до итальянской границы была частью итальянского королевства Савойя до 1860 года. Затем император Луи Наполеон забрал эту землю в качестве награды за то, что развязал войну против Австрии в поддержку объединенной Италии.
Опять же, Бруно смутно помнил это из школы. Но молодые католики, молодые социалисты и молодые члены профсоюзов не хотели играть против североафриканцев. Только итальянцы согласились играть в них, и это было поддержано Министерством спорта как способ интеграции обоих меньшинств. Некоторые вещи не изменились, мрачно подумал он. Но потом он спохватился: да, они были. Посмотрите на сборную Франции по футболу, которая выиграла чемпионат мира в 1998 году, капитаном которой был Зидан, француз из Северной Африки. И он позволил себе немного поблескивать от удовлетворения тем, как юные спортсмены Сен-Дени переросли эту чепуху и с удовольствием играют с чернокожими, коричневыми и даже с английскими мальчиками.
Магрибинцы были увлеченными игроками, но не очень умелыми, и неизменно проигрывали командам молодых итальянцев. Итак, в интересах улучшения игры итальянцы предложили североафриканцам помочь с тренерской работой. Очень достойно с их стороны, подумал Бруно. А главным тренером итальянской лиги был игрок марсельской команды по имени Джулио Вилланова.
Бруно сел в постели. Вилланова — так звали человека, которого Мому запомнил.
Это была команда отца Мому! Бруно жадно читал дальше. В те времена любительских команд, когда футболисты еще не могли мечтать о фантастических зарплатах, которые они получают в наши дни, Вилланова был счастлив тренировать Лигу Магриба в обмен на скромную зарплату от Министерства спорта Леона Блюма. Похоже, кому-то тогда пришла в голову хорошая идея, подумал Бруно, и было бы очень приятно, если бы кто-нибудь выплатил ему хотя бы символическую стипендию за все тренировки, которые он проводил с мини-командами по теннису и регби. Продолжай мечтать, Бруно, и, кроме того, тебе это понравится.
Под руководством Виллановы команды Магриба становились все лучше и лучше, и некоторые из них начали выигрывать матчи. Лучшей командой из всех были «Ораньенз», ребята из Орана, которые выиграли свой чемпионат Лиги в марте 1940 года, как раз перед немецким вторжением, которое привело к поражению Франции в июне и прекращению организованных видов спорта для молодежи Северной Африки. Далее в главе анализировалась возможность того, что, если бы не война, успех «Ораньена» и Лиги Магриба мог бы обеспечить им шанс сыграть с католической и социалистической молодежью и таким образом начать процесс ассимиляции.
Но Вилланова, социальные работники и игроки старше восемнадцати лет уже были призваны в армию. Оставшиеся молодые арабы начали играть между собой в неформальной обстановке, и Лига Магриба распалась, оставив после себя только воспоминание. Бруно быстро просмотрел оставшуюся часть диссертации, ища фотографии или списки имен игроков или другие упоминания об Ораньенсе или Вилланове, но там ничего не было. Тем не менее, у него был номер телефона автора диссертации, и это была зацепка, которую нужно было проверить утром. Сытый, довольный тем, что узнал название команды Хамида, и глубоко довольный тем, что избежал ловушки Дюрока для автомобилистов, Бруно выключил фонарь.
Он позвонил автору, как только утром вошел в свой кабинет. Преподаватель истории спорта в Университете Монпелье был заинтригован вопросом Бруно, обрадовался, что его диссертация оказалась полезной кому-то, кроме него самого и его преподавательской карьеры, и заявил, что готов помочь. Бруно объяснил, что он был вовлечен в расследование убийства после смерти пожилого североафриканца по имени Хамид аль-Бакр, у которого на стене висела фотография футбольной команды, датированная 1940 годом. Полиции было очень интересно узнать больше об этом, сказал он. Сын жертвы считал, что он играл в команде и тренировал его Вилланова, и поскольку жертва держала мяч, когда была сделана фотография, он был либо капитаном, либо звездой команды. Была ли еще какая-нибудь информация? «Ну, я думаю, у меня есть список названий команд в моих исследовательских заметках», — сказал учитель. «Я хотел проверить, не прославился ли кто-нибудь из игроков после войны, но, похоже, ни один из них не попал в профессиональные команды Франции.
Возможно, они и сделали это еще в Северной Африке, но у меня не было средств, чтобы провести там свои исследования».
«Можете ли вы найти список команд «Ораньенз» в 1940 году? И есть ли у вас фотографии команд?» Спросил Бруно. «Или что — нибудь еще о Вилланове — кажется, это единственное имя, которое у нас есть».
«Я должен буду проверить, но не раньше, чем вернусь домой сегодня вечером. Там хранятся мои исследовательские заметки, и мне приходится преподавать весь день. У меня есть несколько фотографий, но я не уверен, что они будут уместны. Я проверю. А Вилланова, похоже, выпал из спортивной жизни во время войны. Он больше не появляется ни в списках команд, с которыми я сталкивался, ни в Министерстве спорта, когда оно вновь открылось в 1945 году. Я перезвоню тебе сегодня вечером. Хорошо?»
Бруно повесил трубку, сказав себе, что, вероятно, идет по ложному следу. Тем не менее,
