— Да.
— Говорят, это они «заказали» его черную задницу. Знал он или нет, но Ред замочил кого-то из их клана. Думаю, поэтому он и уехал из города.
— И все же попался, — сказал Гаскинс.
— Все попадаются, сам знаешь.
— Это была полиция или люди Корлеоне?
— ФБР схватило его в Теннеси. Или в Западной Вирджинии, не знаю. Застали спящим в одном из дешевых мотелей.
— Они его убили?
— Нет. Засадили в федеральную тюрьму, в Мэрионе, кажется, и там белые парни его прикончили.
— Арийское братство?
— Угу. Тогда они держали белых отдельно от черных. А некоторые охранники Мэрионской тюрьмы были повязаны с этими белыми расистами. Говорят, видели даже, как охранники передавали им ножи и как те потом загнали Реда в угол во дворе. Он целый час отбивался от них крышкой от мусорного бака. Понадобилось целых девять ублюдков, чтобы убить его.
— Сильный был парень.
— Теперь понимаешь? Настоящий Бешеный.
Брок любил старые истории о таких, как Ред. О парнях, которые плевать хотели на закон, об их подвигах и о том, как они закончили. Если о тебе будут говорить в барах и на улицах даже после того, как ты уже сыграешь в ящик, ради этого стоит жить. А чем еще можно выделиться из толпы? Ведь все, и законопослушные граждане, и закоренелые преступники, все заканчивают свою жизнь на глубине шесть футов. Поэтому важно, чтобы после тебя осталось хотя бы громкое имя.
— Допивай свое пиво, — сказал Брок. — Нам все-таки надо разобраться с этим дерьмом.
Брок и Гаскинс вышли на улицу и направились к машине Брока, черной «импале SS» 96 года выпуска. Она была припаркована на Уилтбергере, в тихом квартале одноквартирных домов, фасад которых украшало крыльцо со ступенями, а не веранда. Улица Уилтбергер тянулась позади легендарного театра Хауарда, где когда-то выступали артисты «мотауна»[17] и «стакса» и гастролирующие комики. Этот театр представлял собой своеобразную версию знаменитого гарлемского театра «Аполло», только расположенную к югу от линии Мейсона-Диксона.[18] Со времен массовых беспорядков она оставалась эдаким островом, окруженным сплошной линией строительных заборов.
— Похоже, они наконец-то собрались привести Хауард в порядок, — сказал Гаскинс.
— Они тут как в Тиволи, все, на хрен, напортачат, вот что я думаю, — ответил Брок.
Они выехали с Ле-Друа в Саут-Ист и дальше к центру Айви-Сити. В течение многих лет это были самые мрачные районы города, местные жители избегали бывать здесь, среди путаницы маленьких улочек, складских помещений и полуразрушенных домишек с забитыми фанерой окнами и дверями. Здесь издавна обитали проститутки и наркоманы, поставщики героина и семьи безработных. Айви-Сити граничил с Университетом Галлодета и кладбищем Маунт-Оливет и выходил на окрестности Тринидада, некогда прослывшего штаб-квартирой самого известного городского наркобарона Рэйфула Эдмунда.
Теперь разбросанную по всему району недвижимость покупали, ремонтировали и наводили блеск. Даже здесь, в Айви-Сити, таблички «Продается» и «Продано» виднелись на совершенно, казалось бы, бесперспективных зданиях. Жилые дома, в свое время служившие убежищем для незаконно вселившихся, или «скваттеров», наркоманов и крыс, теперь вовсю перестраивались и превращались в кондоминиумы. Застройщики покупали дом, и через шесть месяцев здание совершенно преображалось. Рабочие удаляли прогнившее дерево, вставляли стекла в оконные рамы и наносили свежие слои краски. Кровельщики втаскивали на крышу гонт и ведра с гудроном, а агенты по продаже недвижимости, стоя поблизости и нервно озираясь, беспрестанно разговаривали по своим мобильникам.
— Они и этот сортир собираются привести в порядок? — спросил Гаскинс.
— Если хочешь знать мое мнение, это все равно что заклеивать пластырем дырку от пули, — с усмешкой сказал Брок.
— Где эти парни? — спросил Гаскинс.
— Они всегда ошиваются вон на том углу, — ответил Брок.
Он медленно ехал по Галлодет-стрит мимо ряда кирпичных жилых домов напротив здания закрытой начальной школы.
Брок остановил машину у обочины и заглушил двигатель.
— Вон идет этот пацан Чарльз, — сказал Брок, указывая в направлении тринадцатилетнего мальчишки, одетого в длинные, до икр, шорты, спортивную рубашку в бело-голубую полоску с короткими рукавами и белые кроссовки «Найк». — Воображает, что он такой хитрый, черт возьми.
— Да он совсем ребенок.
— Все они дети. Только вырастают очень быстро. Будешь считать их детьми, и ничего путного из них не получится.
— Брат, не стоит связываться с ребятней.
— Почему нет?
Брок и Гаскинс вышли из машины и двинулись по растрескавшемуся, поросшему сорняками тротуару. Местные жители сидели на ступеньках своих домов, на складных стульях и просто на грязных газонах, молча наблюдая, как мужчины подходят к группе мальчишек, собравшихся на пересечении улиц Галлодет и Фенвик. Это были обычные уличные мальчишки, постоянно ошивавшиеся здесь по вечерам и в те дни, когда не было занятий в школе.
Увидев направляющегося к ним гибкого и поджарого Брока, мускулы которого не могла скрыть даже свободная красная рубашка из искусственного шелка, мальчишки, не сговариваясь, развернулись и бросились врассыпную. Они бежали быстрее, чем от полиции, так как хорошо знали, кто такие Брок и Гаскинс, зачем они здесь и что они сделают, чтобы добиться своего.
Двое пацанов остались стоять, прекрасно понимая, что удирать бесполезно. Старшего звали Чарльз, а мальчишка помладше был его другом Джеймсом. Чарльз возглавлял стихийно объединившуюся группу подростков и мальчишек 10–12 лет, которые торговали марихуаной исключительно на этом участке улицы Галлодет. Начинали продавать травку ради развлечения, им хотелось поиграть в гангстеров, но довольно скоро обнаружили, что бизнес приносит прибыль. Они покупали наркотик у поставщика из района Тринидад, который имел собственную сеть розничных торговцев, часть которых втихаря обслуживала Айви-Сити. Он не возражал против того, чтобы и ребята работали на этом углу, коль скоро они сбывали его товар, принося пару лишних баксов. Ребятня из группы Чарльза продавала порции в маленьких пластиковых пакетах с запечатанным верхом.
Когда Брок и Гаскинс подошли к ним, Чарльз попытался сохранить достоинство. Джеймс, хотя и не двинулся с места, не смотрел в глаза Ромео Брока.
Брок был на целый фут выше Чарльза. Он подошел вплотную к мальчишке и посмотрел на него сверху вниз. Конрад Гаскинс повернулся к ним спиной и, скрестив на груди руки, с вызовом посмотрел на местных жителей, наблюдавших за происходящим с другой стороны улицы.
— Черт возьми, Чарльз, — сказал Брок. — У тебя такой вид, будто ты удивлен тем, что я здесь.
— Я знал, что ты придешь.
— Так с чего такой удивленный вид?
Брок широко и зловеще ухмыльнулся. Угловатость его фигуры подчеркивали остроконечные уши и холеная узкая бородка. А красная рубаха вообще делала его похожим на дьявола.
— Я был там, — сказал Чарльз. — Я был там, где ты мне сказал.
— Тебя там не было.
— Ты сказал, что мы встретимся на углу Оуки и Фенвик в девять часов. Я был там.
— Я не говорил ни про какую долбаную Оуки. Я сказал Галлодет и Фенвик, вот тут. Все растолковал твоей маленькой заднице, чтобы ты ничего не напутал.
— Ты сказал «Оуки».
Брок быстро поднял правую руку и сильно ударил Чарльза ладонью по лицу. От удара голова Чарльза резко мотнулась в сторону, а сам он отлетел на целый шаг. На глазах у него выступили слезы, а плотно сжатые губы раскрылись. Брок знал, для того чтобы сбить спесь с мальчишки, не было более эффективного средства, чем хорошая оплеуха.
— Так где мы должны были встретиться? — повторил Брок.
— Я… — Чарльз попытался говорить, но не смог.
— Да ты никак намерен распустить нюни?
Чарльз покачал головой.
— Ты девчонка или мужик?
— Я мужчина.
— Это я мужчина, — сказал Брок. — А ты только жалкое подобие.
По щеке Чарльза скатилась слеза. Брок засмеялся.
— Бери «капусту» и сваливаем, — сказал Гаскинс, не оборачиваясь.
— Еще раз спрашиваю, — процедил Брок, — где мы должны были встретиться, Чарльз?
— Вот тут.
— Хорошо. И почему тебя не было?
— Потому что у меня не было денег, — опустив голову, ответил мальчишка.
— Ты ведь еще в деле, верно?
— Я только что затарился. У меня скоро будут деньги.
— Как скоро?
— Как только продам.
— Тогда что это оттопыривается в кармане? И даже не думай сказать, что это твой член, потому что мы уже выяснили, что у тебя его нет.
— Отстань от него, — сказал Джеймс.
Брок переключил свое внимание на младшего из мальчишек, тому было не больше тринадцати. Из-под сдвинутой в сторону бейсболки у парня свисали косички.
