— Детектив, я не помню.
— Чтобы зарезать свою жену, ты воспользовался тем ножом, который мы нашли в твоем пакете, так, Уильям?
Тайри тяжело вздохнул. Его глаза были полны слез.
— Если ты говоришь, что я это сделал, то, думаю, я это сделал.
— Ты думаешь, что ты это сделал, или ты сделал?
Тайри кивнул:
— Я сделал.
— Ты сделал что?
— Я зарезал Джеки этим ножом.
Грин откинулся назад на стуле и сложил руки на своем большом животе. Тайри глубоко затянулся и медленно затушил сигарету о фольгу.
— Надо отдать должное Бо, — сказал Антонелли. — Умеет же он справляться с этими подонками.
Реймон промолчал.
Реймон и Антонелли, не отрываясь от монитора, слушали, как Уильям Тайри заканчивает свой рассказ. После того как Тайри зарезал свою жену, он взял ее машину и, прихватив деньги из ее кошелька, купил еще крэка. Потом он продолжал курить его в разных уголках Саут-Иста. Машину Джеки он давал напрокат двум разным людям. На ее кредитку он купил бензин, потом снял наличные и купил еще дозу «рока» — кристаллического героина, используемого для курения. Все это время он был под кайфом, и у него не было никакого плана, кроме как дожидаться прихода полиции, которая, как он понимал, в конце концов появится. Он никогда не совершал ничего противозаконного, ни разу ни в чем не был замешан и не имел связей в преступном мире. Он просто не знал, как спрятаться и куда бежать.
Когда Тайри закончил свой рассказ, Грин попросил его встать и снять ремень и шнурки. Тайри подчинился, потом снова сел на стул. Он заплакал, потом вытер слезы тыльной стороной ладони.
— Ты в порядке? — спросил Грин.
— Я устал, — сказал Тайри очень тихо. — Я не хочу больше здесь оставаться.
— Черт возьми, — зло процедил Антонелли. — Надо было думать об этом раньше, до того, как ты убил ее.
Реймон оставил его замечание без ответа. Он понимал, что Тайри говорит не о камере. Он говорил, что не хочет больше оставаться в этом мире. Грин это тоже почувствовал. Именно поэтому он забрал у Тайри ремень и шнурки.
— Хочешь сэндвич или что-нибудь? — спросил Грин.
— Нет.
— Могу сходить в «Сабуэй».[20]
— Ничего не нужно.
Грин посмотрел на часы, потом на камеру и сказал: «Пять часов тринадцать минут». Он вышел из комнаты, а Тайри потянулся за сигаретой.
Реймон взглядом поблагодарил Грина. Они вместе с Рондой Уиллис направились к своим рабочим местам, расположенным неправильным треугольником в центре офиса. Все трое были старшими детективами отдела и друзьями.
Грин устало опустился в кресло, Реймон тоже сел, тотчас потянувшись к телефону, чтобы позвонить жене. Он звонил ей несколько раз в день и всегда, когда закрывал дело. По этому делу предстояло еще много работы, особенно бумажной, но сейчас детективы могли позволить себе небольшую передышку.
Детектив Антонелли и детектив Майк Бакалис, подвинув стулья, уселись рядом. Невысокого роста, широкоплечий и узкобедрый Антонелли был энтузиастом тренажерного зала «Голд». Сослуживцы в глаза называли его «заслонкой», а за глаза «затычкой». Бакалиса, из-за его крупного, напоминающего клюв носа, прозвали «трубкозубом», иногда его называли «Баклава». Бакалис появился в офисе только для того, чтобы напечатать повестку о вызове в суд, но поскольку он терпеть не мог возиться с бумагами, он только говорил об этом целый день.
На столах детективов среди фотографий детей, жен и родственников валялись фотографии жертв и мест преступлений, снимки подозреваемых, которые сумели уйти от суда, превратившись в навязчивую идею сыщиков. На тех же столах можно было найти распятия, изображения святых и цитаты из псалмов. Многие действительно были набожными христианами, другие только утверждали это, а некоторые полностью утратили веру в Бога. Разводы в их среде — дело обычное, впрочем, были и такие, которым долгие годы удавалось сохранять прочные семейные отношения. Слабостью некоторых была игра, другие крепко пили, а немногие пребывали в крепкой «завязке». В основном работники отдела после смены выпивали бутылочку-другую пива, и проблем с алкоголем у них никогда не было. Никто из них не походил на киношный образ героя-полицейского. Они работали, не рассчитывая сделать на этом хорошие деньги, и для большинства работа так и не стала призванием.
— Все в порядке? — спросила Ронда Уиллис, заметив, что Реймон, повесив трубку, нахмурился.
Реймон встал и, скрестив руки на груди, прислонился спиной к перегородке. Он был мужчиной среднего роста с хорошо развитой грудной клеткой и твердым плоским животом, который постоянно подкачивал. У него были черные волнистые волосы, еще нисколько не поредевшие и без единого седого волоса. Подбородок украшала мужественная ямочка. Он носил усы, единственное, что выдавало в нем копа. Среди белых парней носить усы было не принято, но они нравились его жене, и этого было достаточно.
— Похоже, мой сын опять проштрафился, — вздохнув, сказал Реймон. — Регине звонил заместитель директора и жаловался. Черт возьми, из этой школы нам звонят буквально через день.
— Он парень, — сказала Ронда, которая одна воспитывала четырех мальчишек, родившихся от двух мужей. Каждую свободную минуту она тратила на общение с сыновьями.
— Я понимаю, — ответил Реймон.
— Кто жалеет розги, тот портит ребенка, — встрял Бакалис, разглядывая порнографический журнал. У Бакалиса не было детей, но он посчитал нужным вступить в разговор.
Антонелли, который был разведен, взял несколько полароидных снимков со своего стола и бросил их Бакалису.
— Лучше посмотри на это.
Это были посмертные снимки Жаклин Тейлор. На фотографиях обнаженный труп женщины лежал на черной пластиковой простыне. К моменту опознания тела сестрой, Жаклин отмыли от крови, но эти снимки были сделаны, когда ее только что привезли в морг.
Колото-резаные раны были особенно заметны на шее и груди, причем одна из грудей была почти отделена от тела. Один глаз был открыт шире другого, и от этого она казалась крепко подвыпившей. Картину довершал распухший и вывалившийся изо рта язык.
— Жуткое зрелище, — сказал Антонелли и закинул ноги на стол. Одна из штанин задралась, обнажив рукоятку «Глока», торчащую из кобуры на лодыжке.
Бакалис перебирал фотографии без каких-либо комментариев. Несмотря на то что они поймали убийцу, настроение у детективов было не лучшее, да и как можно было радоваться результату, видя такое.
— Бедняжка, — вздохнул Грин.
— Он в общем-то несчастный человек, — после паузы сказал Реймон. — Парень был нормальным и вполне законопослушным гражданином. Но вот год назад он теряет работу и начинает покуривать крэк, потом жена пускает к себе в постель какого-то ублюдка, который оставляет свои трусы в той же комнате, где спят детишки Тайри…
— Я знал его старшего брата, — вставил Грин. — Черт, я ведь встречал Уильяма, когда он был еще ребенком. У него была хорошая семья. И пусть никто не говорит, что наркотики не могут испортить вам жизнь.
— Даже если он подаст апелляцию, то все равно получит свой четвертак, — сказала Ронда.
— А у детей вся жизнь пойдет наперекосяк, — сказал Грин.
— Она, должно быть, была замечательной женщиной, — сказал Бакалис, все еще изучая фотографии. — Я хочу сказать, он так страдал, потеряв ее, что предпочел убить, лишь бы она не досталась другому.
— Если бы он не накурился этого дерьма, — сказал Грин, — то, наверное, соображал бы, что делает.
— Дело не только в наркотике, — возразил Антонелли. — Уже доказано, что женщина может спровоцировать убийство. Даже женщина, которой ты не можешь обладать.
— Женщина все может, даже тянуть товарняк, — сказала Ронда Уиллис.
Бакалис положил фотографии на стол, потом коснулся подушечками пальцев клавиатуры компьютера и замер, с глуповатым видом глядя на монитор.
— Эй, Заслонка, — позвал Бакалис. — Как ты посмотришь на то, чтобы напечатать повестку?
— А как ты посмотришь на то, чтобы пойти куда подальше?
Эти двое еще некоторое время лениво переругивались, но вскоре прибыл Джин Хорнсби и принес добытые в мусорном контейнере улики. Реймон поблагодарил его и принялся за работу. Ему предстояло заняться сопутствующей бумажной волокитой, включая занесение подробностей дела в «Книгу». В этот толстенный фолиант заносили все возбуждаемые и уже закрытые дела по убийствам, имена офицеров, которым поручалось дело, мотивы и другие детали, которые могли быть полезны работе обвинения, и, кроме того, «Книга» по существу была рукописной историей города.
К тому моменту, когда таймср отметил их уход с работы, следственная группа отработала уже три часа сверхурочно.
Джуз Реймон, Бо Грин, Джордж Хорнсби и Ронда Уиллис, выйдя из офиса, направились к машинам, припаркованным на автостоянке отдела ОТП, за торговым центром «Пенн-Бранч» на Саут-Ист-стрит.
