не сказал?
– В том-то и дело! – воскликнул Пикляев. – Вот что самое обидное!
– Что самое обидное? Я вас не понимаю, – удивленно вскинул брови Лев.
– У меня в памяти сохранилось смутное воспоминание, что он называл мне фамилию третьего героя, – объяснил Пикляев. – Но наш разговор носил такой сумбурный характер, все говорилось так быстро… Да к тому же в конце мы сильно повздорили, я наговорил Григорию Алексеевичу лишнего… Так что эта фамилия, которую он называл, совершенно стерлась из моей памяти. И я никак не могу ее вспомнить.
Наступило молчание. Гуров сидел, уставившись в пол. Казалось, он забыл о своем собеседнике, забыл, зачем он здесь. Потом он поднял голову, взглянул художнику в глаза и тихо спросил:
– Скажите, а вы кому-нибудь еще говорили то, что только что рассказали мне?
– Что именно? – не понял Пикляев.
– О том, что Артюхов называл вам имя третьего персонажа.
– Кому говорил… Да никому, наверное…
– И жене не говорили?
– Нет, мы с Ириной не беседовали об Артюхове.
– А с вами уже беседовал следователь, который ведет это дело?
– Да, – кивнул художник. – Только не сам следователь, а его помощник, молодой такой парень. Но это был совсем короткий разговор, всего несколько вопросов.
– А ему вы ничего не сказали о третьем персонаже? Что вам называли его имя?
– Нет, об этом и речи не было.
Гуров снова замолчал, о чем-то раздумывая. Потом поднял глаза на Пикляева и сказал, четко произнося каждое слово:
– Послушайте меня, Евгений Викторович. Ваша память хранит сведения, которые чрезвычайно интересуют людей, организовавших убийство Артюхова. Сведения, из-за которых он и был убит. Это делает ваше положение крайне опасным! Если бы вы хотя бы кому-нибудь рассказали об этом – сообщили, что Артюхов называл вам третьего персонажа своей картины, – я бы настаивал, чтобы вы немедленно уехали из Княжевска. Здесь я не смогу вас защитить, а, скажем, в Москве мы могли бы организовать защиту. Может, вы уедете?
– Уехать из города? – удивился Пикляев. – Но как я объясню это Ирине? И потом, у меня двое детей… Жене будет трудно. Нет, я не хочу уезжать!
– Хорошо, – кивнул Гуров. – Если вы гарантируете, что ни один человек за пределами этой мастерской не знает о тайне, хранящейся в вашей памяти, можно рискнуть. Но только смотрите, не проговоритесь! О двух других героях картины знают несколько человек – Сорокин, Шмайлис, Настя, от них знаю я. Так что эта информация уже не токсична. Но ваша память – она как бомба. И если вы вдруг вспомните, кого вам назвал Артюхов, – ни в коем случае не делитесь этим секретом ни с кем.
– Я никому не скажу! – обещал художник. – Я, если вспомню, сразу позвоню вам. Вы мне только телефон ваш дайте…
– Телефон я вам дам, но звонить мне об этом не надо, – покачал головой Лев. – В смысле, по телефону сообщать не надо. Просто позвоните и назначьте встречу. Придумайте что-нибудь. Например, что хотите мне картины показать.
– Хорошо, я вас понял, – кивнул Пикляев. Он был необычайно серьезен.
– Теперь последний вопрос. Когда вы в тот вечер уже обо всем поговорили с Артюховым, даже поссориться с ним успели, и вышли из его мастерской – что вы увидели на улице? У вас, как у художника, должна быть хорошая зрительная память. Может, вы запомнили то, что не запомнил искусствовед Сорокин? Может, видели людей, которые бродили или стояли возле мастерской? Или еще что-то?
Пикляев задумался. Потом медленно произнес:
– Нет, людей рядом с мастерской не было. Зато на другой стороне улицы стояла машина. И там кто-то сидел.
– Откуда вы знаете? – спросил Гуров. – Ведь уже было темно. Разве в салоне горел свет?
– Нет, света там не было, – ответил Пикляев. – Только огонек сигареты.
– Курил водитель?
– Нет, огонек был на пассажирском сиденье.
– А что за машина? Какой марки? Какого цвета? Может быть, вы запомнили номер?
– Нет, номер я не видел. Она была черная. И, кажется, это была наша машина, отечественная. Из этих, новых…
– «Гранта»? «Веста»?
– Да, кажется. Хотя я их не различаю, – пожал плечами художник.
Глава 11
Когда Гуров и Настя вышли из мастерской Пикляева, сыщик сказал:
– Ну, Настя, хочу вас поблагодарить. Вы мне действительно помогли – организовали эту встречу с Евгением. А беседа с ним дала мне больше, чем все остальные встречи, вместе взятые. Очень полезную информацию дал ваш друг Евгений!
– Я рада, что смогла помочь, – ответила девушка. – А еще как-то я могу оказать помощь?
– Очень даже можете. Мне нужно встретиться с представителями местного бизнеса. Надо, чтобы это были люди достаточно авторитетные, известные в городе. И чтобы они были готовы говорить, чтобы из них каждое слово не пришлось клещами вытаскивать. Мне нужно знать, каково положение предпринимателей в Княжевске, действительно ли они подвергаются давлению, или это все лишь недостоверные слухи.
– На эту тему вам лучше всего поговорить бы с Николаем, – задумчиво сказала девушка. – Я имею в виду, с Козловым. У него и авторитет был большой, и людей он многих знал, и за словом в карман не лез. Но… Коля уже ничего не скажет. Хорошо, я проведу переговоры, постараюсь собрать несколько человек. Ведь вам много не нужно?
– Нет, съезд местных бизнесменов я устраивать не собираюсь, – заверил Гуров. – Человек пять-шесть вполне хватит.
– Ну вот, человек пять наверняка удастся собрать. Я достаточно знаю наших воротил, среди них есть интересные личности. Есть и смелые, готовые говорить. Пусть они сами решат, где устроить такую встречу. Скорее всего это произойдет в конторе одного из них. Я тогда вам позвоню и приглашу. Но подготовка такой встречи требует времени. Раньше чем часа в три не получится. А еще скорее, что
