это произойдет уже вечером. Ведь они все люди занятые, днем им трудно выкроить время.
– Ничего, вечер меня вполне устроит, – заверил Гуров.
– А днем вы чем собираетесь заняться, если не секрет? – поинтересовалась Настя.
– Никакого секрета нет, – ответил Лев. – Я собираюсь побеседовать с героями картины «Делёж». Прежде всего, с начальником СИЗО, затем с судьей Веселовой. Надо посмотреть, что это за люди. Может быть, успею встретиться еще с кем-то из представителей власти.
– Какой ужасный день вам предстоит! – покачала головой Настя. – Я вам не завидую. Веселова, Сачко… Возможно, еще Угрюмов, Царев… Меня ждут более приятные встречи. Ладно, я не прощаюсь. Надеюсь, мы с вами еще увидимся вечером.
– И я надеюсь, – кивнул Гуров.
Девушка села в маршрутку, чтобы ехать в центр, а он достал телефон, собираясь звонить генералу Тарасову и просить, чтобы тот дал ему «правильные» телефоны судьи и начальника СИЗО – те номера, по которым идут звонки от людей власти, и по которым абоненты отвечают. Он знал, что у каждого представителя элиты есть такой телефон «для своих», как раньше в кабинетах номенклатуры стояли специальные красные или белые телефоны, по которым звонило только начальство.
Однако позвонить начальнику управления Лев не успел – телефон в его руке зазвонил сам. Это был следователь Злобин.
– Приветствую, товарищ полковник! Хочу пригласить вас к себе, ознакомить с результатами проделанной работы.
– А что, есть с чем знакомить?
– А вот увидите. Приезжайте, не пожалеете.
Гуров вызвал такси и поехал к Злобину.
В кабинете следователя царило оживление: сразу две девушки сидели за компьютерами и набирали какие-то тексты, самому Злобину то и дело приносили на подпись какие-то бумаги.
– Все, Лев Иванович, дело раскрыто! – торжественно заявил он, когда Гуров вошел в кабинет.
– Что, и преступника поймали? – удивился сыщик.
– Представьте себе, поймали! И он уже дал признательные показания. Сейчас я вам его представлю.
Злобин позвонил по внутренней связи и распорядился:
– Приведите арестованного!
– Что, у вашего подозреваемого уже статус арестованного, а не задержанного? – поинтересовался Гуров. – Уже получили решение суда об аресте?
– Да, и решение получил! – рассмеялся следователь. Улыбка у него была хорошая, широкая. – Сегодня утром представил задержанного судье и получил.
Тем временем дверь открылась, и конвоир ввел арестованного. Это был мужчина лет сорока, коренастый, с явно азиатской внешностью.
– Вот, знакомьтесь, Лев Иванович, – сказал Злобин, показывая на арестованного. – Айдыгов Рустам Бабакулович, гражданин Узбекистана. Проживает в нашем городе уже год, причем последние три месяца – незаконно. Сейчас гражданин Айдыгов нам расскажет, как он совершил свое преступление. Давай, садись вон туда на стул и рассказывай, – приказал он, обращаясь к арестованному.
Рустам Айдыгов сел на указанный стул и начал говорить. По-русски он говорил довольно правильно и рассказывал складно, лишь иногда запинался. В таких случаях следователь приходил арестованному на помощь, задавал наводящий вопрос, и рассказ плавно тек дальше.
По словам Айдыгова, во вторник вечером он шел по Княжевску, думая о том, где бы раздобыть хоть немного денег. До этого он работал на стройке, но там у него вышел конфликт с бригадиром, и его уволили, при этом не заплатив за последние две недели. Так что денег не было совсем. И вот, проходя по улице, названия которой Айдыгов не помнит, он в освещенном окне увидел человека, рисовавшего (арестованный так и говорил «рисовавшего») что-то на холсте, а за его спиной – целая стена картин, и он подумал, что такие картины можно продать. Так у него родилось решение ограбить художника. Он вошел в мастерскую, ударил Артюхова по голове, а когда тот упал, вырезал из подрамника полотно, взял еще две картины, после чего ушел.
– Вот так выглядело это преступление! – заявил следователь, когда арестованный закончил свое повествование.
– Что ж ты главное не сказал? – спросил Гуров, обращаясь к арестованному. – Деньги ты раздобыл или нет?
– Какие деньги? – переспросил тот.
– Как какие? Тебе же деньги были нужны. Ты совершил ограбление, забрал картины. Деньги ты за них получил?
– Деньги, деньги… – забормотал мужчина. – Не помню я… – И он искательно посмотрел на следователя, словно просил у него помощи.
Злобин эту помощь немедленно оказал.
– Как же ты не помнишь? – прикрикнул он на арестованного. – Ты же говорил, что дошел до авторынка и там продал какому-то гражданину.
– Да, ваша правда, начальник! – воскликнул Айдыгов. – Вот так было.
И он подробно рассказал, что возле авторынка, где продают машины частные владельцы, увидел в этот поздний час двоих людей. И они купили у него все три картины за две тысячи рублей. Такие деньги показались Айдыгову вполне хорошей платой, он был доволен.
– И вы нашли этих покупателей? – спросил Гуров, обращаясь к следователю.
– Нет, покупателей картин пока не нашли, – ответил тот со вздохом. – Эта часть работы пока не закончена. Видимо, это были приезжие из другого региона. Ведь на наш авторынок приезжают из самых разных областей. Я разослал ориентировки во все соседние регионы. Покупателей ищут.
– Боюсь, трудновато будет их найти, трудновато… – заметил Лев. – Найти двоих приезжих, которые ночью, в темноте, покупают какие-то картины, причем о художнике, авторе картин, они наверняка никогда не слышали. Какие-то особо культурные автолюбители! Хорошо, а как с орудием преступления? Где ваш обвиняемый взял монтировку?
– С этим проще, – объявил Злобин. – Как я и предполагал, монтировку обвиняемый прихватил по дороге возле автомастерской. Тут как раз полная определенность. Мы выезжали на место, и он указал мастерскую. Владелец мастерской подтвердил, что такая монтировка у них действительно пропала.
– И куда она потом делась? Куда ты дел трубу, когда вышел из мастерской? – повернулся Лев к обвиняемому.
На этот раз тот не затруднился с ответом и не стал обращаться за помощью к следователю:
– А в речку кинул! Оно мне уже не нужно было, и я в речку кинул!
Сыщик повернулся к
