— Похоже, Эдди, ты не злой человек. И вовсе не подлый.
— Признаюсь тебе, Красавчик, по секрету: теперь я еще больше невзлюбил Уоррена Тернбула, но многие к нему явно подобрели. Не знаю, что у него на уме, но даю голову на отсечение — что-то есть. Хотя, возможно, попросту зарабатывает себе репутацию. — Эдди скривил губы. — Как бы там ни было, тебе, Красавчик, придется отдать это дело ему — ведь он с самого начала вычислил Милсома. Забавный он парень. И, оказывается, какой проницательный. Говорят, на его счету уже несколько подобных случаев.
— Каких?
— Он с самого начала вычисляет убийцу, — пояснил Эдди.
На столе зазвонил телефон.
Дэй снял трубку, а Роджер уселся за свой стол, который был, можно сказать, пуст, ибо его работу делали другие. Если не считать нескольких рапортов по поводу уже раскрытых дел, арестов и приговоров. Одним словом, обычная рутина. Ведь преступление, как и погода, никогда не сходит с повестки дня.
Еще на его столе лежала толстая папка с делом Джелибранд, содержащая подробные отчеты о предварительном расследовании, касающемся отношений между прекрасной Бетти и Хэролдом Милсомом. Роджер погрузился в изучение этих материалов и тут обратил внимание на записку из архива: «Оставили для вас материалы по делу Хилды Шоу».
Он встал и направился в архив, по пути бросая направо и налево: «Благодарю вас, прекрасно». Этому утру суждено было вылиться в сплошную манифестацию доброжелательности.
Дежурного инспектора на месте не оказалось, но досье Хилды Шоу ожидало Роджера на столе. Он отнес его к себе в офис и занялся детальным изучением. Здесь все как две капли воды походило на дело Бетти Джелибранд, плюс совершенно неожиданное открытие — за несколько недель до своей гибели Хилда Шоу тоже выиграла конкурс красоты. Какой — не говорилось, что, разумеется, не делало чести писавшему рапорт. Придется навести соответствующие справки. В половине одиннадцатого Роджера вызвал Чартуорд.
— Рад видеть тебя живым и невредимым, — сказал шеф, как только Роджер появился на пороге его кабинета. — Порядок?… Замечательно. Советую в первые дни не напрягаться. Теперь, что касается Тернбула… Да ты садись, садись… Он что, влез на крышу вопреки твоему приказу?
Чартуорд был мастером задавать неожиданные вопросы, а Роджер таким же мастером на них отвечать.
— Он был там за главного, так что мог принять любое решение. — Роджер улыбнулся шефу. — Мне, между прочим, повезло, что он оказался на крыше.
— Если бы его там не оказалось, беды могло бы и не случиться, — парировал Чартуорд. — Роджер, строго между нами: Тернбул заслужил поощрения?
— Он много чего заслужил.
— Но что именно?
— Мне не часто доводится работать с ним рука об руку, сэр. Однако когда это случается, я им обычно очень доволен. Возможно, он несколько импульсивен, но знает свои слабости и не боится себя осаживать.
— Я спрашиваю, заслужил ли он поощрение? — Чартуорд помрачнел.
Роджер пригладил свои пшеничного цвета волосы. Жаль, что шеф настаивает на ответе на этот вопрос.
— Должен сказать, сэр, Тернбул — очень хороший детектив. В дальнейшем же, поднабравшись опыта, он, скорей всего, станет несравненным виртуозом в своем деле. Только мне очень хотелось, чтобы…
Роджер внезапно замолчал.
— Я тебя слушаю, — подбодрил его Чартуорд.
— Мне бы очень хотелось увидеть, как он себя поведет, повисни на нем парочка нераскрытых дел. Вот тогда я смог бы составить о нем более полное впечатление.
— Гм, дельная мысль. Спасибо. Ты уже успел просмотреть дело Джелибранд?
— Да, сэр.
— Удовлетворен результатами?
— Нет.
Чартуорд выпрямился, и теперь просачивающийся в отверстие между лампочкой и абажуром свет освещал его снизу, отчего по его лицу скользили причудливые тени.
— Почему, черт побери?
— Был еще один такой случай…
Роджер рассказывал спокойно, немногословно. Он знал — Чартуорд его внимательно слушает.
Когда он описал, в каком положении было найдено тело Хилды Шоу и указал на явное сходство между двумя убийствами, его сомнения по поводу правильности проведенного расследования усилились. На Чартуорда рассказ произвел впечатление — он даже забыл погасшую сигару. Шеф сидел погруженный в размышления.
— Вижу, куда ты клонишь. Если Хилду Шоу и Бетти Джелибранд, этих двух королев красоты, убил один и тот же человек, им явно не мог быть Хэролд Милсом.
— Вот именно. Если только не обнаружится, что Милсом был знаком с Хилдой Шоу, знал местность в Тотенхеме, ну, и так далее. Придется мне поговорить с местными полицейскими и потихоньку заняться расследованием.
— Ты хочешь сказать, что об этом не должен знать Тернбул?
— Об этом никто не должен знать.
— Ладно, валяй, — разрешил Чартуорд. — Я тут кое-что для тебя наметил — похоже, это прекрасно впишется в твое расследование. Хочу, чтобы ты проверил, как у нас налажены связи с участками на местах, то есть довольны ли они нашим обращением. — На физиономии Чартуорда промелькнула веселая улыбка, отчего она на несколько секунд приняла детское выражение. — Люблю, чтобы люди чувствовали себя довольными, к тому же у тебя будет несколько денечков на акклиматизацию.
— Замечательная идея. Спасибо, сэр.
— Держи меня в курсе всех дел, — наказал Чартуорд.
Роджер вышел от шефа в бодром настроении. Теперь у него будет возможность пошевелить мозгами, а за неделю вполне может проясниться, есть ли основания полагать, что оба убийства совершены одним и тем же человеком и мог ли совершить их Милсом. Если нет, то убийца этих двух девушек все еще разгуливает на свободе и от него можно всякое ожидать. Да, не исключено, что Милсом мог убить Бетти Джелибранд. Ну, а если нет? Почему тогда он был в бегах и покончил с собой?
Оставалось только гадать.
Роджер решил выяснить у кого-нибудь из жителей Коммона, поддерживал ли Хэролд Милсом какие-либо связи с Тотенхемом. Он знал, что это нужно делать без лишнего шума.
И во что бы то ни стало следует повидать отца Милсома.
Он уже собрался уходить, когда открылась дверь и в офис вошел Тернбул. До сих пор комната была как комната: пять столов, на трех из них горели лампы, за окнами мрак и дождь, но здесь тепло и покойно. Теперь все переменилось. Появление Тернбула не осталось незамеченным — на него обратили все взоры. О, этот человек знал, как следует обставить свой выход.
Он увидел Роджера, и его глаза блеснули.
— Приветствую тебя, Красавчик! Чертовски рад, что ты жив-здоров! — Тернбул направился к Уэсту, на ходу протягивая ему руку. Надо сказать, пожатие у парня крепкое. — Вижу, твой стол пуст, значит последние две недели кривая преступлений пошла вниз. — Он улыбнулся. — Но это временное явление. Доволен насчет Милсома?
— Скажу тебе, отвратительное дело.
— Куда уж хуже. Вот только жаль, что не удастся его повесить. Что ж, счастливого тебе выздоровления. А мне нужно побеседовать с нашим, так называемым, знатоком по фальшивкам.
Он направился в сторону Эдди Дэя — не человек, а вышедший на охоту громадный леопард.
Роджер отметил, что у Тернбула широкие плечи и замечательная шевелюра.
Преподобный Чарлз Милсом, викарий церкви Сант-Клео, стоял возле высокого стрельчатого окна, из которого открывался вид на чистую лужайку. Обнесенный кирпичной стеной сад с цветочным бордюром посередине, казалось, сиял всеми красками, хотя цветы от дождя полегли. Сквозь плотные тучи то и дело пыталось проникнуть солнце, поблескивая в мокрой листве и седых волосах священника. Похоже, его горе поутихло или же он запрятал его глубоко внутрь, чтобы никто ни о чем не догадался.
— Доброе утро, старший инспектор. — Они обменялись рукопожатиями. — А я надеялся, что все уже завершилось.
— Да ну? — удивился Роджер, и викарий сузил глаза. — Завершилось и забылось. Вам этого хочется?
— Не совсем вас понимаю, — медленно начал Милсом. — Лучше, если бы забылось. Ни Скотленд-Ярд, ни следователи не послушают, что я вам ни скажи, верно? Я абсолютно уверен в том, что мой сын не убивал эту девушку. Но что мне от этой уверенности?
Роджер приблизился к окну.
— Можно закурить? — Он предложил сигарету Милсому, но тот отказался. — Не мое дело учить вас тому, что вам следует делать. Я всего лишь хотел бы узнать, что стоит за этим вашим «абсолютно уверен»? Интуиция? Слепая вера? Или, быть может, у вас есть доказательства?
Милсом не шевелился. Роджер отметил, как вдруг блеснули на его мертвенно бледном лице глаза.
— Что у вас на уме, старший инспектор?
— То же, что и всегда, — сказал Роджер. — Мне нужны факты. Они необходимы мне, как воздух. Мы в Скотленд-Ярде живем исключительно фактами. Исходя из них, мы можем выстроить целые дела и отправить кого следует на виселицу. Должно быть, вам будет не безразлично узнать, что, опираясь на факты, мы можем доказать еще и невиновность человека. Большинство из нас получает от этого куда больше удовольствия, чем от обратного. Как и все мы в Ярде, я заинтересован в том, чтобы в отношениях живых и мертвых восторжествовала справедливость. Разумеется, это не всегда бывает в моих силах. — Он напрочь забыл о сигарете. — Вы твердо знаете, что ваш сын не убивал Бетти Джелибранд, или же вы думаете так в силу ваших родительских чувств?
