— Двести пятьдесят элей. С однокомнатным кирпичным домиком и сарайчиком для инструментов. У бедняги недавно скончалась жена. Он остался с дочкой и зятем. А на чай дядя Гергей берет только натурой: вином, палинкой или ромом. К обеду он обычно уже навеселе. За исключением дней, когда разносит пенсии. Тут он себя соблюдает. И чаевые берет деньгами... — тараторила Оршика.
— Но на следующий день все равно пропивает их, — дополнила ее рассказ сестра.
Ружа взял фотографию второго почтальона.
— А это кто? Может, разносчик телеграмм?
— Мы его никогда не видали, — покачала головой Оршика.
— Разносчики телеграмм обычно мальчишки. На велосипедах или мопедах, — добавила Катица. — А этот — взрослый совсем. И потом, кто же разносит телеграммы с такой огромной сумкой!
— Стало быть, вы его никогда не видели?
— Никогда!
— Спасибо за помощь, — улыбнулся им Ружа, — можете быть свободны.
— Мы с удовольствием вам и в другом поможем! Стоит нас только спросить! Мы не спешим, верно, Оршика?
Но Ружа был неумолим.
— Спасибо, мы уже все выяснили, — сказал он.
— Все? — разочарованно спросила Катица.
— Все, все, — подтвердил подполковник и, не обращая больше внимания на старушек, углубился в изучение фотографии молодого почтальона.
Потоптавшись на месте, они ушли с обиженным видом.
— Салаи, — отозвал Ружа помощника в спальню, — вот этот снимок нужно срочно размножить и объявить розыск! Всю милицию нужно снабдить, а главное, пограничников.
— Так точно! — Салаи убрал снимок в карман. — Но сначала я проверю в министерстве связи, может, там его знают.
— Да, проверь, хотя, как мне кажется, этого человека не знает никто.
Салаи поспешил выполнять задание.
— Теперь-то вы понимаете, что за игра здесь идет? — вернувшись в гостиную, сказал подполковник Эве.
— В голове не укладывается, как Пали мог впутаться в эту историю.
Подполковник молчал.
— Он мне лгал! Подло лгал и использовал меня в своих грязных целях! — взорвалась она, но тут же опомнилась и прошептала упавшим голосом: — Мне страшно! Мне очень страшно!
Ища поддержки, Эва ухватилась за руку подполковника.
— Что со мной будет?!
— Я сказал, что мы вас защитим. — Он задумался, разглядывая черно-красный орнамент ковра. — Но для этого, разумеется, нам потребуется ваша помощь.
— Чем я могу вам помочь?! — горько воскликнула девушка. — Ведь я даже не могу доказать свою невиновность!
— Я вам расскажу, вот послушайте...
Было уже совсем поздно, когда черная «волга», в которой сидели Ружа, Кути и Салаи, въехала на мост Маргит. Усталые, погруженные в свои мысли, они задумчиво смотрели на темное зеркало Дуная, на пароходы и баржи, стоявшие у берегов, на слабо освещенный купол Парламента.
— Торопитесь домой? — нарушил молчание Ружа, полуобернувшись назад. Он сидел рядом с шофером.
— Моя очередная невеста сегодня красуется в новых нарядах на встрече с бывшими однокашниками, — усмехнулся Кути. — Так что я не спешу.
— А я уже позвонил жене и предупредил, что сегодня задержусь на работе. Так что, уложив спать детей, она будет смотреть телевизор, — сообщил Салаи.
— Тогда домой поедете только вы, — сказал Ружа шоферу, — остальных приглашаю на тарелку фасолевого супа.
— Шеф, ты гений! — поспешил принять приглашение Кути. — В последний раз я ел нормальную пищу неделю назад. Кстати, на твоем ранчо.
— Держим курс на пивную «Пожонь»! — обратился к шоферу Ружа. — Там фасолевый суп просто великолепен!
Водитель свернул под мост и вырулил на Пожоньское шоссе.
В ресторанчике, как всегда в будний день, было затишье. Влюбленные парочки сидели по боксам, иностранцы общались с родственниками-венграми или партнерами по коммерции. Сдвинув столы, веселилась туристская группа ИБУСа. Двое гостей с осоловелыми глазами, еле ворочая языками, пытались убедить официанта, что подавать им счет не приспело время и вместо этого лучше подать еще пива. Словом, царила обычная для пивной «Пожонь» мирная атмосфера.
Вновь прибывшие довольно быстро нашли себе бокс, по соседству с которым не было посетителей. Ружу здесь, видимо, знали, так как официант подскочил к их столу, едва они сели.
— Что будете пить? — спросил он.
— Колу! — сказал Ружа.
— Воду! — поскромничал Салаи.
— Пиво! — весело сказал Кути.
Салаи бросил на него завистливый взгляд.
— В одном я уверен, — начал Ружа, заглядывая под салфетку на хлебнице, чтобы проверить, хватает ли хлеба и, главное, не успел ли он зачерстветь, — а именно в том, что Ковач является тем звеном, от которого тянутся ниточки к звеньям куда более важным. Они всеми силами пытаются спасти его связи.
— Значит, собственно, важен не Ковач сам по себе!
— Если Ковачу было бы с самого начала ясно, насколько не важен он сам, он в первый же день нам все рассказал бы. Но он крепко на что-то надеется.
— Вот только на что? — наморщил лоб Салаи.
— Как раз это тебе и предстоит узнать, братец Салаи!
Ружа смолк, видя, что приближается официант с дымящейся супницей. Другой нес напитки. Перед Салаи он с каменным выражением на лице поставил бутылку зельтерской.
— Завтра с утра отправишься в следственную тюрьму, — сказал подполковник, обращаясь к Салаи, когда суп был разлит по тарелкам, — и будешь при Коваче, следя за каждым его шагом, за каждым движением и даже за каждым вздохом.
— На тюремный паек сядешь, — уплетая суп, ехидно заметил Кути.
— А ты не радуйся наперед! — охладил его Ружа. — Ты вообще без пайка останешься!
Ложка в руке у Кути застыла.
— Что это значит? Пост и молитва, да будет тебе известно, успеху следствия не способствуют!
— Ты будешь постоянно дежурить на улице. Организуешь у адвокатской коллегии наблюдение за доктором Немешем и его помощниками.
— Но ведь Немеш имеет допуск к особо важным делам, — возразил Кути, — он абсолютно надежен.
— Он — единственная живая связь с нашим подследственным, — пресек спор Ружа, — я никого не подозреваю, но нужна полная ясность.
Некоторое время Кути молча ел суп.
— Истинно говорю тебе, — взглянул он на Салаи, — не пропоет петух, как ты трижды отречешься от меня!
— Что, что? — встрепенулся Ружа.
— Это я из «Тайной вечери» цитирую.
Салаи только рукой махнул.
Рано утром маленький «трабант» с трудом припарковался у адвокатской коллегии, напротив входа. В машине сидели парень и девушка. Перед ними, на полочке под приборным щитком, лежало устройство с кнопками. Поглядывая за движением, они разговаривали.
Юноша как раз что-то объяснял девушке, когда та его вдруг перебила на полуслове:
— Смотри!
Из ворот вышел д-р Немеш с большим черным портфелем-дипломатом в левой руке.
— Адвокат, — сказала девчушка, провожая взглядом Немеша, который быстрым шагом направлялся к своей машине. — Жми три раза...
Парень быстро нажал на кнопку.
Чуть поодаль в «БМВ» находился Кути с двумя следователями. В аппарате, лежащем на сиденье, трижды вспыхнула лампочка.
— Немеш! — оживился Кути. — Приготовиться к старту!
Водитель повернул ключ зажигания.
Машина Немеша тронулась.
«БМВ» последовал за нею.
Старший лейтенант Салаи не был тщеславен, но все же, направляясь к зданию тюрьмы, он долго размышлял, в каком звании ему там появиться. Наконец он остановился на звании старшего сержанта. Для младшего сержанта или сержанта он был стар, а для старшины — слишком молод.
Кряжистый, загорелый старший сержант выглядел в дверях комнаты для свиданий как нельзя лучше. Он стоял на часах и смотрел в оба.
Пал Ковач сел к столу с безразличным видом. Время от времени он поднимал взгляд на Немеша, который, теряя последние надежды, еще пытался выудить из него хоть слово.
На Салаи подзащитный внимания не обращал. Он был для него таким же охранником, как и все остальные.
Немеш занервничал. Перешел на скороговорку. Ковач, не реагируя на его слова, опустил голову.
Но вот он оживился. Адвокат достал из кармана пачку «пэл-мэла» и закурил. Потом предложил Салаи, тот махнул рукой, давая знать, что не курит. Немеш показал пачкой на Ковача, спрашивая, может ли он угостить подзащитного.
Салаи кивнул.
Ковач сделал глубокую затяжку и, открыв рот, с удовольствием выпустил дым. Лицо его смягчилось, он с благодарностью посмотрел на адвоката. Немешу показалось, что наступил благоприятный с психологической точки зрения момент, и, чтобы сделать Ковача еще податливей, попросил Салаи:
— Вы позволите мне остаться с подзащитным наедине? — Голос его звучал твердо.
Салаи заколебался, однако против процессуального кодекса он был бессилен. Пришлось согласиться.
— Пожалуйста! — вытянулся он и повернулся кругом. Но, прежде чем удалиться, оглянулся, чтобы предупредить адвоката: — Я буду рядом, у двери!
