Помещика Ментена и образ его жизни хорошо знали перед войной во всей округе.
Вот что сообщает Эмилия Вдовчина, служившая горничной в сопотском доме Ментена в 1938 году: «Ментен жил роскошно, и, хотя он жил в селе, далеко от центральной дороги, дом его всегда был полон гостей, в основном — приезжих немцев. Он часто давал балы, устраивал богатые приемы и охоту в карпатских лесах».
Дмитрий Якуца вспоминает: «Ментен жестоко эксплуатировал людей, которые на него работали. Порой не платил за работу ничего».
Когда Гитлер пришел к власти и развернул бешеную подготовку к войне, фашистам потребовалось бесчисленное количество агентуры. В ее списках Ментен оказался одним из первых.
В сентябре 1939 года польская контрразведка разоблачила и арестовала «пана» Ментена как немецкого резидента. Карпатскими видами пришлось ему любоваться сквозь решетку стрыйской тюрьмы. Но когда после вторжения гитлеровцев буржуазная Польша распалась, а Красная Армия в Стрый еще не вступила, украинские буржуазные националисты освободили его, и из Стрыя он исчез. Однако не бесследно. Уже под конец того же 1939 года Ментен объявился в оккупированном гитлеровцами Кракове. Представителю голландского правительства, краковскому консулу Линдерту де Бруну оккупанты чинили всяческие препятствия, а вот Ментена приняли с распростертыми объятиями. Более того, когда де Брун выехал, консульские обязанности оказались перепоручены именно Ментену.
Любопытная деталь: де Брун в бытность свою в Кракове являлся по совместительству директором фирмы «Ориза», собственниками которой были богатые евреи братья Вассерберги, чье имущество с приходом в Польшу немцев было конфисковано. Так вот, фирму «Ориза» возглавил после отъезда де Бруна тот же Ментен.
Свидетельствует Михаил Линка из Кракова, который прежде жил во Львове и был посредником в торговле Ментена предметами искусства:
«Спустя несколько месяцев после нападения гитлеровцев на Советский Союз я видел Ментена уже в военной форме СС: он выходил из собственной машины. Мне в одном из краковских салонов искусства говорили, что Ментен недавно вернулся из Львова».
Вот свидетельство краковского жителя Яна Пойдака, бывшего шофера голландского консульства в Польше: «В беседах на политические темы во время поездок в машине, слышанных мной, Ментен превозносил гитлеровцев. Когда Муссолини вступил в войну на стороне Германии, Ментен говорил, что теперь война окончится быстрее, что немцы победят весь мир. Ментен был в хороших отношениях с гестапо, часто принимал гестаповцев у себя дома».
В то время когда тысячи голландцев боролись в отрядах Сопротивления с оккупантами, Ментен в форме наци расстреливал людей, грабил ценности на оккупированной территории, свободно разъезжал повсюду, где хозяйничали захватчики. Он устраивал рауты для высоких чинов гитлеровской разведки на вилле, принадлежавшей голландскому консульству в Кракове по улице Гротгера, 12. Он дарил гитлеровцам, точнее их женам, перстни с бриллиантами, золотые часы с уникальными швейцарскими механизмами, дорогие картины, награбленные в музеях. Под его наблюдение оккупанты отдали все краковские антикварные лавки, принадлежавшие евреям.
И всего этого казалось ему мало. Гитлеровцы в разговорах с ним откровенно намекали на то, что не за горами новая война, и Ментен ждал и желал ее. И когда 22 июня 1941 года гитлеровские орды вероломно напали на Советский Союз, в рядах оккупантов продвигался на восток и Ментен. Уже в форме офицера СС.
Свидетельствуют живые и мертвые
В то осеннее утро 1976 года наша автомашина продвигалась по шоссе из Львова на Стрый довольно медленно. Туман был таким густым, что водителю пришлось включить специальные фары. Но как только солнце поднялось повыше и набрало силу, мгла рассеялась, и машина пошла быстрее. Мы любовались изумительно красивым карпатским пейзажем, но все наши мысли были заняты другим.
Справа от шоссе вилась река Стрый, за ней — уже близкие — высились поросшие лесом взгорья и виднелась бурая полоса старой железнодорожной насыпи. Это по ней пролегала в свое время узкоколейка, по которой лесопромышленники Ментен и Пистенер непрерывным потоком гнали к железнодорожной станции ценную карпатскую древесину.
Кстати сказать, соседи Пистенер и Ментен, два хищника, стали врагами. Верх взял второй, более клыкастый.
Стрый, как все карпатские реки, весьма капризен, и мы в этом убедились. У села Подгородцы плотники восстанавливали мост, снесенный мощным потоком после сильного ливня в горах. Переправившись вброд, мы поднялись на высокий берег, где стоял полуразрушенный дом — следы усадьбы Пистенера.
Это страшное место: именно здесь, около пистенеровского дома, отряд палачей-фашистов учинил чудовищную расправу над мирными людьми. По данным следствия нам уже было известно, что двумя «акциями», 7 июля и 28 августа 1941 года, под непосредственным командованием Питера Николааса Ментена были расстреляны многие жители села Подгородцы: мужчины, женщины и дети — украинцы, поляки, евреи.
Мы прошли дальше, к памятнику жертвам фашизма. Земля вокруг обелиска была вскопана: по постановлению прокуратуры производилась эксгумация останков людей, погибших от рук нацистских военных преступников. Заместитель прокурора области Антон Андреевич Руденко и группа других работников прокуратуры, эксперты, следователи, судебные медики работали здесь уже несколько дней. Работали на холодном пронизывающем ветру, время от времени согревая озябшие руки у костра.
Карпатская земля сохранила и теперь открывала чудовищные злодеяния Ментена, то, что он хотел навсегда скрыть.
Теперь Ментен миллионер. В Голландии его капитал составлял более двухсот миллионов гульденов. А здесь, в Подгородцах, из украинской земли выкапывают вместе с пожелтевшими косточками почти совсем истлевшие женские туфли, детские башмачки, колечки и медальоны, мелкие монеты, гребенки и другие вещи. Рядом — позеленевшие отстрелянные гильзы от немецких автоматов и карабинов, какими гитлеровцы вооружали своих подручных — оуновцев, полицаев из среды украинских буржуазных националистов.
Спустя десятки лет после войны оуновцы пытались доказать, что они, мол, и сами вели борьбу с гитлеровцами. Вещественные доказательства и свидетельства людей по этому делу, чудом оставшихся живыми, гильзы патронов от немецких карабинов, которыми были вооружены только полицаи, неопровержимо подтверждают наличие связей между нацистами и украинскими буржуазными националистами. Объединяли их не только общие бредовые идеи, но и общие преступления. Они сообща уничтожали мирных людей. Но об этом речь впереди.
Из могил были извлечены останки десятков жертв. На черепных костях, на костях грудной клетки и конечностей обнаружены следы пулевых ранений. Сохранились следы от ударов прикладами по голове. Такими ударами людей сваливали в яму еще живыми.
Судебные медики: заведующий кафедрой судебной медицины Львовского медицинского института Владимир Михайлович Зеленгуров, заслуженный врач республики Клавдия Ивановна Тищенко и Владимир Николаевич Нартиков — подолгу внимательно исследовали каждую кость, сопоставляли, определяли принадлежность ее к определенному скелету. Трудная задача. Как-никак, тридцать пять лет прошло.
Мне довелось видеть сотни погибших на фронте, быть очевидцем многих злодеяний, чинившихся фашистами на оккупированной советской земле. Но увиденное и пережитое тогда, при эксгумации в Подгородцах, передать очень тяжело.
Владимир Михайлович показал мне окаменевший мозг, принадлежавший молодому человеку: мыслившему, строившему планы на будущее, мечтавшему и… зверски убитому по приказу Питера Ментена. Этот знаток искусств, кичившийся принадлежностью к европейской культуре, сам хладнокровно командовал расстрелом. Эстет-палач?!
— Неужели такое могли сделать люди? — воскликнул кто-то рядом со мной. — Это же не люди — звери!
— Нет, не звери, — ответил один из экспертов. — Сытый зверь не тронет…
На полиэтиленовой пленке-дорожке были разложены скелеты, части трупов, отдельные кости. Прокурор-криминалист Юрий Седов и молодой техник-криминалист Валерий Макаренко все записывали в протокол и фотографировали; последний очень волновался: он впервые видел такое варварство. В могильных ямах были найдены останки мужчин, женщин и детей, расстрелянных и даже закопанных еще живыми по приказу Питера Ментена.
Десять дней детально, с чувством ответственности перед историей, нынешним поколением людей специалисты собирали доказательства расправы, учиненной фашистскими оккупантами над мирными жителями карпатского села.
Обратимся к судебно-медицинскому заключению по обнаруженным останкам трупов при эксгумации.
«Останки эксгумированных трупов принадлежат двадцати девяти женщинам и двадцати трем мужчинам. В десяти случаях пол не установлен, так как останки принадлежали детям и подросткам от двух до восемнадцати лет, а также вследствие нехватки соответствующих частей скелетов эксгумированных трупов.
