Мартин ответил после первого же гудка. Джадд обрисовал проблему, и они договорились разделить список пополам.
— Как только что-нибудь найдешь — ставлю пиво.
Это было часов в шесть вечера. А в одиннадцать он увидел робкий проблеск в конце туннеля. Каждый номер рейса с литерой N отсылал к коммерческому оператору: лицензированному, известному, с красочным сайтом. Но вот один, N 4808 Р, владелец «Главная правительственная авиаслужба», имел оператора в штате Мэриленд, и сведения на его сайте приводились самые скудные, а имен руководителей не было совсем.
Джадд посмотрел общий регистр компаний с минимально необходимыми сведениями о каждой. «Главная правительственная» давала три фамилии служащих. Дальнейший поиск по именам этих трех мужчин выявил номера их карточек социального обеспечения, причем все трое получили их в возрасте пятидесяти лет. Сага о выдаче предполагаемых террористов научила его, что, если человек получает удостоверение соцобеспечения после пятидесяти, значит, он начинает жить под другим — фальшивым — именем.
Но сведения об этой компании содержали еще один любопытный факт, который, как он догадывался, особенно заинтересует Ника дю Кэна. Он потянулся за телефоном.
Абердин, штат Вашингтон, суббота, 25 марта, 10 ч. 05 мин. по тихоокеанскому времени
Открыв глаза, Мэгги увидела одну только белую стену. Ни полосок, ни царапин — глазу не за что зацепиться, чтобы хотя бы точно знать, стена это или просто пустое пространство.
Она повернула голову и почувствовала страшную боль в шее, у основания черепа. Должно быть, она издала какой-то звук, потому что через минуту пустое пространство заполнила собой медсестра.
— Ну что, доброе утро?
— Доброе утро, — ответила Мэгги. Получилось невнятно.
— Вы знаете, где вы?
Мэгги попыталась отрицательно покачать головой, что вызвало новый взрыв боли в шее; она застонала.
— Ладно. Давайте начнем с самого начала. Как вас зовут?
— Мэгги Костелло, — с усилием проскрипела Мэгги.
Медсестра сверилась со своими записями.
— Хорошо. Кто у нас президент Соединенных Штатов?
Этот вопрос вызвал шквал воспоминаний и эмоций. Перед ее мысленным взором пронеслась уютная «берлога» в Белом доме, Стюарт Гольдштейн, Стивен Бейкер…
— Не волнуйтесь, это совсем новый президент. Сколько штатов в Соединенных Штатах Америки?
— Где я?
— Мы до этого дойдем. Мне нужно задать вам эти вопросы в тот момент, когда вы очнулись. Такова процедура. Сколько…
— Пятьдесят. Стивен Бейкер победил в прошлом ноябре, получив перевес в триста тридцать голосов над Марком Честером. А теперь, пожалуйста, скажите, где я?
У медсестры сначала глаза расширились от удивления, но потом она улыбнулась:
— Вы в больнице Грейс Харбор, в Абердине, мисс Костелло. Знаете, почему вы здесь?
— Я попала в автокатастрофу.
— Правильно. Вчера вечером. — Она посмотрела на часы. — Почти шестнадцать часов назад. Вам повезло, что вы остались в живых. Полицейский, который вас обнаружил, сказал, что капот вашей машины сплющился в лепешку. Вы не хотите, чтобы мы связались с кем-нибудь из ваших близких? Или членов семьи?
— Пока нет, спасибо.
Мэгги попросила принести ей телефон. Медсестра вышла и уже через секунду вернулась.
— Мисс Костелло, вы уверены, что у вас был телефон?
— Да, он всегда при мне, — сказала она невнятно. — Он должен быть у меня в сумке.
— У нас здесь есть дорожная сумка. А еще две сережки, бальзам для губ… — Она явно читала какой-то список. — Телефона нет.
У нее росли подозрения — подобно тому, как расползается пятно.
— А блокнот есть в этом вашем списке? Ноутбук? Бумажник?
Медсестра просмотрела список от начала до конца.
— Нет. — С извиняющимся видом она покачала головой.
По телу Мэгги пробежала дрожь.
— Мне нужно позвонить. Срочно.
— Ну, для этого у вас будет достаточно времени.
Медсестра подошла к кровати и взяла правую руку Мэгги. В вене торчала игла, соединенная длинной трубочкой с капельницей. Сестра проверила ее, потом померила Мэгги давление.
— Плохо дело, да? — спросила Мэгги.
— Вы выпали из мчавшегося на полной скорости автомобиля. У вас сломаны два ребра, хотя руки и ноги целы. Сейчас мы проверяем, что у вас с головой. Пока отдыхайте.
Старушка на стоянке около школы, спрятавшись за капотом, повредила ей двигатель. А потом ее сообщники ехали за Мэгги по шоссе и смотрели, как она свернула навстречу гибели. Они бросились к машине, чтобы украсть важные для нее вещи, и удрали еще до приезда «скорой».
Она попыталась понять, какая информация оказалась в руках тех, кто хотел ее убить. Телефон. Списки звонков — это просто катастрофа: сплошной Белый дом. Еще там есть звонки Нику дю Кэну и, возможно, Ури. В ноутбуке практически ничего нет. Но вот в блокноте — там все, что рассказал директор школы.
Она повернулась на бок и, не обращая внимания на боль в груди, потянулась к столику, на котором стоял разлапистый бежевый телефон. Она попыталась его ухватить, но пальцы нащупали пустоту. Подтянувшись к краю кровати, она повторила попытку, и на сей раз получилось: трубка оказалась у нее в руках. За шнур она подтянула телефон поближе и набрала девятку. В трубке тотчас возник компьютерный голос.
«К сожалению, у вас нет кредита для звонка. Для получения кредита, пожалуйста, свяжитесь со своим оператором…»
Черт. Бумажник у нее украли вместе со всем содержимым. И, разумеется, она не помнит номера своей кредитной карточки.
Собрав все силы, она набрала ноль.
— Пожалуйста, звонок за счет адресата.
— Простите?
Она все еще плохо говорит, невнятно. Пришлось повторить.
Оператор в Белом доме, должно быть, ждал ее звонка.
— Мисс Костелло, это вы? Мне дали указание соединить вас прямо с президентом.
Возникла короткая пауза, и вот наконец щелчок.
— Мэгги? Где ты?
— Это долгая история.
— У тебя усталый голос. Что-нибудь случилось?
— Пожалуй, вы были правы, господин президент. Насчет Стюарта. Вчера кто-то повредил тормоза в моей машине: меня хотели убить.
— Боже милосердный! Где ты сейчас?
— В больнице в Абердине. В вашем родном штате.
— Тебя надо оттуда вывезти. Я позвоню губернатору…
— Нет, сэр. При всем моем к вам уважении, это будет неправильно. Тем самым вы подтвердите, что я работаю на вас. Кроме того, сэр, я нащупала ниточку, по которой должна следовать.
— В Абердине? Какое отношение ко всему этому имеет Абердин?
— Роберт Джексон, сэр. Вы с ним вместе учились в школе.
Президент замолчал. С минуту Мэгги внимательно прислушивалась к его молчанию.
— Роберт Эндрю Джексон? — наконец заговорил он. — Это он?
— Вы его не узнали, когда видели по телевизору?
— Он был совсем не похож. Ты уверена?
— Уверена, сэр. — У нее получилось «увеена, шэр».
— В школе я называл его Эндрю. Я как-то не вижу связи… Что все это значит, черт побери, Мэгги?
— Хотела бы я знать, господин президент. Но я это выясню.
— Тебе что-нибудь нужно, Мэгги?
— У меня украли бумажник и телефон.
— Ладно, Санчес все пришлет.
— Спасибо, сэр. Скажите ему, чтобы был осторожен.
— Ты сама будь осторожна. Я не могу потерять еще одного человека, которому я доверяю. Их и так почти не осталось.
— Спасибо, господин президент.
После телефонного разговора она, должно быть, впала в забытье. А когда очнулась, на столике лежало сообщение для нее от мистера Дуга из «Старбакс». Она улыбнулась стараниям Дуга соблюдать осторожность.
Заскрипела, открываясь, дверь. Мэгги взглянула, попыталась сфокусировать взгляд и увидела, что в палату входит женщина средних лет. Черты ее лица были неразличимы в темноте.
— Какой сюрприз — снова увидеть вас, дорогая моя, — заговорила она.
Мэгги сжала кулак — жест бесполезный для человека с двумя сломанными ребрами и трубкой в вене, но она сделала это рефлекторно, от страха и ярости, охвативших ее.
Женщина подошла ближе. В руке у нее был шприц. Мэгги отпрянула.
— Не пугайтесь так, Мэгги, милая. У меня здесь то, что снимает боль.
Мэгги потянулась к чашке кофе, все еще горячего, которая стояла у нее на столике. Если удастся ее взять и выплеснуть горячую жидкость в лицо…
Но тут она разглядела лицо этой женщины. Да, седые волосы, но нет, совсем не похожа на ту обманчиво добрую старушку у школы, которая испортила ей машину.
— Совершенно нечего бояться, милая.
— Простите, — пролепетала Мэгги. — Я приняла вас за другую.
— Нетрудно и перепутать. Когда вас привезли, я была в бригаде скорой помощи. Какой ужас вы перенесли! Врач считает, что вы должны принимать болеутоляющее. Хотите, внутривенно, — она показала шприц, — хотите, выпьете таблетки. Как вам больше нравится?
