Ознакомительная версия.
– Альеша, – слегка смягчая русское имя, позвала она. – Альеша, проснись!
Безжизненное тело вдруг задвигалось, послышался тяжелый стон:
– Улима! Улима!
Джуди вопросительно повернулась к Тане:
– Что он говорит?
– Не понимаю, – Таня в недоумении повела плечом.
– Альеша! Альеша! – Джуди снова тронула его за плечо.
Он опять громко застонал и тяжело перевернулся на спину.
Джуди в ужасе отпрянула: лицо человека было все в крови. Длинные темные волосы слиплись на лбу и на глубоко рассеченной брови, запекшиеся губы с трудом ловили воздух.
Таня оторопело смотрела на это окровавленное лицо. Кто это? Неужели Алеша? Этот грязный, с тяжелым запахом алкогольного перегара урод – Петин внук, единственный наследник их княжеского рода? В отвращении она повернулась и резко шагнула к двери. «Бежать! – подумала она. – Бежать, пока он не проснулся!» Таня схватила Джуди за руку, дернула ее и показала к выходу. Но та, казалось, и не собиралась подчиняться.
Она отдернула руку, бегло оглядела комнату, сняла со спинки соседней кровати застиранное вафельное полотенце, присела рядом с Алексеем и стала осторожно стирать кровь с его лица. Он застонал от боли и оттолкнул ее руку.
– Альеша, Альеша! – терпеливо приговаривала Джуди. – Я только вытру… Тебе не будет больно!
– Улима… Улима… Как хорошо, что ты пришла… – жалобно простонал он.
Сухое полотенце плохо вытирало запекшуюся кровь. Джуди встала и снова оглядела комнату. Ни умывальника, ни туалета здесь не было. Увидев на столе пустую бутылку из-под водки, Джуди взяла ее и посмотрела на просвет. На дне оставалось несколько капель. Джуди перевернула бутылку на край полотенца и, повернувшись к Алексею, вдруг увидела, что тот открыл глаза и внимательно смотрит на нее.
– Кто… вы? – с трудом ворочая пересохшим языком, спросил он.
Джуди вопросительно повернулась к княгине.
– Вы… Алексей Одалевский? – преодолевая неприязнь, спросила Таня.
Алексей сделал попытку сесть. Это ему удалось не сразу, но он все-таки сел, тряхнул взлохмаченной головой и снова вопросительно уставился на женщин.
– Альеша, – осторожно начала Джуди.
Но тот отшатнулся от этого звука, как от удара.
Женщины с удивлением посмотрели на его расширенные в испуге глаза.
– Кто ты? – как во сне, спросил он, и голос его дрогнул.
– Я… Джуди, – все так же мягко сказала Джуди, но на всякий случай сделала пару шагов в сторону. Неизвестно, что может взбрести в голову этому пьяному, лучше держаться от него подальше.
– Джуди? – как эхо, повторил Алексей и жалобно посмотрел на Таню. – Кто она?
– Она же сказала – Джуди! – не чувствуя к нему ничего, кроме отвращения, резко ответила княгиня. – А вы, простите, кто? Вы – Алексей?
– Да, я… Алексей, – он, как загипнотизированный, смотрел на Джуди. – А почему ты говоришь… как она?
– Кто она? – переспросила Джуди.
– Как Улима.
– Кто такая Улима?
– Улима? – Алексей, казалось, все еще не мог понять, спит он или нет. – Ну, Улима…
– Я – не Улима, – улыбнулась ему Джуди. – Я – Джуди. А это, Альеша, твоя бабушка.
– Я, Алексей, писала вам… тебе… из Америки…
– Из Америки? – Алексей, совсем уже запутавшись, уставился на старуху.
– Я понимаю, Алексей, это все неожиданно… Но постарайся сосредоточиться. У нас очень мало времени, мы должны возвращаться в Москву, – Таня устало опустилась на стул.
«Вот и встретились! – мелькнула у нее в голове злорадная мысль. – Поделом тебе, старая дура! Будешь знать, как за прошлым гоняться!»
– Может, ты примешь душ? – сказала Джуди. – Что с тобой случилось? Тебя били?
– Душ? – все так же потерянно переспросил он. – Душ не могу. Горячая вода только с пяти часов вечера бывает.
– Почему? – Таня вдруг почувствовала, как что-то теплеет у нее в груди от этой его почти детской растерянности. – Впрочем, это не важно! Но ты хотя бы лицо умой, у тебя же кровь… Ты подрался?
– Я? Да… то есть, нет! Не то чтобы подрался, а так… Поспорили, что называется, с соседом, – Алексей начал приходить в себя. – Да, я сейчас… Так вы говорите, из Америки? Бабушка? Ну, умора! – и он вдруг засмеялся, громко и весело. При этом лицо его сразу стало иным – юным, мальчишеским.
– Что, Алексей? – не удержалась Таня и тоже улыбнулась. – Почему ты смеешься?
– Смешно! Ой, смешно! А она, значит, Джуди? Ха-ха-ха! – он встал.
Слегка качнувшись, постоял немного на шатких ногах и снова насмешливо посмотрел на женщин. Те в смущении отвели глаза – у него была расстегнута ширинка, и оттуда топорщились темные сатиновые трусы. Застегнув кожаный ремень со звездой на пряжке, Алексей нетвердой походкой подошел к двери, остановился:
– Я сейчас… лицо сполосну! – и опять засмеялся.
– Алеша, куртку сними. Неудобно ведь в куртке умываться… – улыбалась ему Таня.
Что-то родное мелькало в его лице, когда он смеялся.
– Куртку? Это ничего!.. – сказал он и вышел.
Войдя в туалет, Алексей подошел к умывальнику, открыл кран и, подставив ладонь, сделал несколько жадных глотков. Затем наклонился и сунул голову под струю. От холодной воды заломило в затылке, но он все держал голову под краном, смывая с лица кровь и одновременно хватая воду ртом, как человек, который не пил уже долгое время.
«Значит, теперь бабушку прислали! Ну, ребята, у вас фантазия работает, ничего не скажешь!» – наконец Алексей заставил себя оторваться от воды. Не закрывая кран, он облокотился двумя руками на умывальник и посмотрел на себя в зеркало. Хорош гусь, нечего сказать! И черт его попутал сегодня с соседом по комнате сцепиться. Паскуда, стукач горбатый, очень уж он ему глаза намозолил: куда ни пойдешь – везде его харя поганая! Это гебешники его, конечно, завербовали следить за ним. И про Улиму он, гнида, им тоже донес! «Бабку» пригласили, ну, сдохнешь с ними! Мало им, что руку себе раздробил, чтобы Юрке письмо не писать! Только ведь вчера гипс сняли, а они, пожалуйста, тут как тут – «бабку» подкинули и сучку молодую с ней. А как эта гебешная курва говорит – ну, точно как Улима, закачаешься! Он чуть сознание не потерял, когда услышал это ее – «Альеша»…
Алексей вытер лицо рукавом куртки, пригладил кое-как волосы и, закрутив кран, вышел из туалета.
Элизабет сидела в кресле в гостиной и одной рукой усиленно растирала себе ногу мазью «бен-гей», а другой придерживала на плече телефонную трубку.
– What is your name? – кокетливым тоном спрашивала она у незнакомца, который позвонил в номер. У него был сильный русский акцент, но приятный солидный баритон. – Peter? О, it's great, I like it! My name? I am Elizabeth. No, not Elizabeth Taylor, A little bit older… Not too much… You like old women? I am not old! How old are you? Nineteen??!!! Sorry[18]… – она вздохнула, положила трубку и принялась натирать колено двумя руками. Все-таки эти русские такие нахалы – звонят прямо в номер и предлагают черт-те что! А тут еще этот ревматизм и запах «бен-гей»! Открыть бы окно, но в этой гостинице окна не открываются.
Элизабет посмотрела на часы. Без десяти три, через десять минут начинается обед, и если Таня не появится еще минут двадцать, то Элизабет спустится в ресторан и скажет, что ее подруга недавно вышла на прогулку, чтобы подышать свежим воздухом и избавиться от мигрени. Как жаль, что Таня не взяла ее с собой! Ей так хотелось увидеть первую встречу княгини с внуком! Конечно, это было, как в кино! Растроганный мальчик бросается в объятия своей двоюродной бабушки, и та, не стесняясь счастливых слез, громко плачет: наконец! наконец-то мы встретились, мой мальчик! Ты так похож на своего дедушку князя Петра Одалевского, моего брата! Вот что такое порода!..
Элизабет снова вспомнила, что никогда не видела, чтобы Таня плакала. Но уж в этом случае она не удержится от слез! Элизабет познакомилась с Таней два года назад, в госпитале в Сарасоте, куда врач направил Элизабет на консультацию к специалисту по венам. Какая-то женщина стремительно вошла в вестибюль с большой сумкой в руке, широким шагом направилась к лифту и вдруг остановилась прямо перед Элизабет, громко сказала: «Ой, я забыла взять ему носки!», резко повернулась назад и вдруг… рухнула на пол, потеряв сознание. Конечно, сразу прибежали санитары и медсестры, быстро увезли ее куда-то на каталке, а Элизабет понесла в регистратуру забытую ими на полу сумку. Оказалось, что у этой женщины – Тани Гур – утром в той же больнице умер муж, и в сумке была одежда для покойника. Элизабет и раньше была волонтеркой в доме для престарелых и в Красном Кресте, поскольку муж умер двенадцать лет назад, два взрослых женатых сына жили один в Канаде, в Ванкувере, а второй в Лос-Анджелесе. Она наезжала к ним раз в год, летом, когда во Флориде была жара, привозила подарки внукам, но что ей было делать еще, как не волонтерствовать длинными теплыми зимними месяцами во Флориде? Назавтра она позвонила в госпиталь узнать, как чувствует себя эта женщина, ей сказали, что Таня Гур все еще без сознания, и спросили, кем она ей приходится – не родственницей ли? Потому что в медицинской карточке миссис Гур не значится ни один родственник, кому можно было бы позвонить в случае чего, а муж миссис Гур вчера утром умер. Флорида! – подумала Элизабет. Мы все здесь одинокие старики, мы приезжаем сюда дожить в тепле остаток дней, но когда приходят наши последние дни и часы, некому даже подержать нас за руку… Нужно ли говорить, что уже через сорок минут сердобольная волонтерка Элизабет Волленс была в больнице и провела у постели Тани Гур восемь дней, потому что только на четвертый день миссис Гур пришла в себя, но не полностью – она совершенно не понимала, где находится и не произносила ни слова, начисто забыв английский язык. Но Элизабет не сдавалась. Она сидела у постели больной, держала ее за руку и говорила без умолку. Она рассказывала Тане о своих сыновьях и внуках, о Ванкувере и еще Бог знает о чем и даже напевала ей незатейливые шотландские песенки… Но даже когда на девятый день Таня все вспомнила и попросила отвезти ее на кладбище, где уже похоронили ее мужа согласно разрешения ее адвоката, – даже в этот день Таня не плакала. Она стояла перед могилой мужа – сухая и безмолвная русская княгиня. И Элизабет поняла, что эта женщина еще долго будет нуждаться в ней, в Элизабет, и так оно и было – они стали неразлучными подругами, компаньонками. Но, Боже мой, как ожила эта сухая и суровая Таня, когда выяснилось, что где-то в России у нее есть внучатый племянник! Как она загорелась, какую бешеную развела деятельность и сколько времени и денег потратила на эти поиски фиктивной невесты для этого Алеши в университетах Вашингтона, Бостона, Нью-Йорка… Совершенно русская медвежья напористость, как у этого их нового лидера… как его?… Горбачева… Дверь в номер распахнулась, стремительно вошла Таня.
Ознакомительная версия.
