Время до заката прошло в каком-то полубреду: жара усилилась, съеденные консервы встали в горле пополам с желудочным соком, ноги гудели как отбойные молотки, мозг был полностью занят тем, чтобы заставлять организм сделать очередной шаг. Недостатка в воде не было, они регулярно переходили по камням, бревнам и вброд мелкие ручьи и речушки с вполне питьевой водой, даже не требующей применения обеззараживающих таблеток, но напиться было невозможно – все моментально выливалось с потом через кожу, дополнительно обессиливая измученный организм, который, ощутив, что дают воду, постоянно требовал новых вливаний. Грызла мошкара, проникая всюду: под куртку, даже за голенища ботинок. Насекомые ползали по лицу, по глазам, садились, взлетали, летали кругами, это сводило с ума. Маскировочный грим, нанесенный на открытые участки кожи, содержал какой-то инсектицид, но это слабо помогало – летучие твари, может, кусали и поменьше, но все равно садились и какое-то время ползали, пока не определялись, что кусать-таки не станут. И так по кругу. Кроме того, инсектицид довольно быстро вымывался потом, хотя сама раскраска и держалась довольно стойко. Во время своей очереди прорубаться сквозь дебри, или, как выразился Боцман, «косить травку», Сплин едва не хватанулся за змею, приняв ее за лиану. Сообразив, что стебель растения не может шевелиться, он вовремя отдернул руку.
– Ну, чего замерз? – рявкнул на него Боцман, облик которого в полном боевом снаряжении чем-то напоминал грозного викинга – средневекового скандинавского воина. Он тоже вспотел, но, казалось, совсем не устал, только раздражен, причем не персонально на Сплина, как на человека, а обезличенно, из-за задержки. Так фермер сердится на тупую нерадивую скотину, воспринимая ее органическую тупость как некую неприятную данность, вроде плохой погоды.
– Змея вот, или что-то вроде... – опасливо кивнул Сплин. – Обойти бы...
– Ага, сейчас объезд построим и знак выставим, – процедил Боцман, оттирая Сплина плечом и забирая у него мачете. Левой рукой он сделал обманное движение – змея повернула голову, готовясь напасть. В этот момент движением правой, столь быстрым, что Сплин едва успел его заметить, Боцман сноровисто откосил змее голову. Сплин оторопело смотрел на извивающееся в конвульсиях тело, толщиной с пивную бутылку, из которого разбрызгивался слабеющий фонтанчик крови. Голова змеи улетела в кусты.
– Учись, студент, – назидательно произнес Боцман, вытирая мачете о листву. – Аткинс! Твоя очередь, – он вручил следующему за Сплином бойцу орудие труда. – А ты в хвост отделения, тебе хватит, ни хрена перед собой не видишь уже, бедолага. Растяжку и вовсе бы не заметил, вояка, мать твою... Понабрали тут всяких по объявлению...
Вечером, когда солнце уже было близко к закату, отряд вдруг неожиданно остановился. Идущий на автопилоте Сплин не заметил переданного по цепочке жеста «стой», из-за чего наступил на пятку и одновременно врезался в рюкзак шедшему впереди Фросту – тот раздраженно обернулся.
Сплин виновато развел руками и вопросительно поднял брови – Фрост пожал плечами. Чуть позже по цепочке прокатилось: проводника встретили. Впереди возник, волнообразно распространяясь, какой-то нездоровый ажиотаж. Сплин заинтересованно начал вытягивать шею, стараясь разглядеть сквозь джунгли, обступающие звериную тропу, по которой они двигались, и впереди стоящих бойцов, чего же там такого интересного.
Интересное заключалось в том, что проводником оказалась баба, к тому же молодая, с поджарой фигурой и довольно симпатичная, даже учитывая то, что после полутора месяцев такой развеселой жизни критерии симпатичности сильно расширились. Сплин отметил это чисто справочно, так как половой вопрос его сейчас вообще не интересовал.
Встреча состоялась в запланированной точке маршрута, за два дня пути до резиденции Лутара несколько странным образом: за очередным поворотом впереди идущий увидел, что на дороге в нескольких метрах перед ним спокойно стоит женщина в камуфляжке с короткой автоматической снайперской винтовкой в руках. Палец она держала на спусковом крючке, но ствол был направлен в сторону.
Головным шел Мэллоун из отделения Фроста, невысокий смугловатый метис непонятной национальности и неопределенной расы, которого все звали Малой, с ударением на последнем слоге. Как следствие ядреного коктейля в генах, был он малым шустрым, но несколько взбалмошным и залупастым. От неожиданности встречи Малой опешил и впал в легкую тормозню. Они несколько секунд смотрели друг на друга – женщина спокойно и немного насмешливо, Малой с опаской и подозрением, напряженно соображая отупевшим от долгого марша умом, что делает вооруженная баба в диких джунглях посреди их тропы, хотя по идее они типа тайно выдвигаются на место операции. Он судорожно сжимал в руке мачете, переводя взгляд с лица женщины на ее незнакомой системы оружие с интегрированным глушителем.
Когда Малой медленно переместил руку с мачете к бедру, готовась его метнуть, женщина с укоризненной гримасой отрицательно покачала головой и негромко сказала:
– Позови-ка лучше старшего, военный. Разговор есть.
– Слушаю тебя внематочно, – выходя из кустов позади нее, и, становясь так, чтобы Малой не маячил на линии огня, сказал Доплер. Он держал автомат нацеленным на гостью.
Женщина чуть повернула на звук голову, одобрительно подняла бровь и, не оборачиваясь, сказала:
– Ты, однако, Доплер. А я – Шелли, ваш гид по нашим экзотическим местам. Вас надо довести до резиденции Лутара, где вы совершите подвиг во имя свободы и демократии, а я чуть позже получу остаток гонорара. Отдохнете или сразу пойдем?
– А волшебное слово? – намекая на желание услышать некий пароль, уже несколько более дружелюбным тоном спросил Доплер. Шелли медленно повернулась:
– Пиджаки из Конторы неисправимы – все в конспирацию играют. Что ж, вот тебе слово: «чем дальше в лес, тем больше дров». Годится?
– Легче, сестренка, традиция, ничего не поделаешь. Добро пожаловать в Клуб, – опустил оружие Сержант.
– Это не клуб, а передвижной балаган. Вас найти было легче, чем стадо крупных копытных. Хорошо, что вас, вроде, специально никто не ищет. И где ж ты набрал этих скаутов? Впрочем, это не моя забота. Ну, так мы идем? До темноты еще есть время.
Доплер открыл было рот для ответа, но вместо этого усмехнулся и махнул отряду трогаться, уступая дорогу Шелли. Шли еще минут сорок, спускаясь в лощину, затем остановились на ночевку. Неподалеку, скрытый зарослями, журчал по камням ручей, напоминая о давно опустошенных фляжках. Офицеры, не давая народу разомлеть, тут же начали давать рядовым разнарядки насчет обустройства ночевки – усталость порождает апатию, апатия – опасную небрежность, а игнорировать необходимые меры безопасности недопустимо. Сплин, уставший за этот бесконечный день до кругов в глазах, с трудом преодолевая желание упасть, где стоял, и притвориться мертвым, «на подхвате» помогал Штырю устанавливать вокруг лагеря стационарные ультразвуковые отпугиватели животных с инфракрасными датчиками движения. Боцман с внешней стороны датчиков окружал периметр ночевки МОНками с прикрепленными пакетиками порошкового слезоточивого газа. Ужинали пайком из саморазогревающихся пакетов уже в полной темноте. При активации разогрева между двойными стенками пакета происходила экзотермическая химическая реакция, выделяющееся при этом тепло через внутреннюю стенку типа фольги передавалось содержимому.
– Веток не ломать, траву не топтать, мусор весь вон туда, утром закопаем. И вообще поменьше следите. Гадить тоже в ямку и потом закрыть дерном. Мы пока в относительно безопасной зоне, но все равно, часовые, не вздумайте спать – один час караула вполне можно вытерпеть, – велел Доплер.
Небо было ясно, но кроны деревьев, смыкающиеся над стоянкой, почти не пропускали свет звезд. Ночевать разрешили в спальниках, так как группа была еще далеко от патрулируемых районов, а возможность с относительными удобствами выспаться нельзя было упускать. Каждый кругом обсыпал свою лежку специальным порошком «Откат», отпугивающим существ с развитым обонянием.
Сплин застегивал изнутри свой спальник, когда вместо листвы увидел над собой ухмыляющееся лицо Штыря:
– Ты что, молодой, совсем ебу дался? Держи тент открытым, чтоб пыром выскочить, если что. Через три часа твой караул, предрассветная «льготная» вахта, так что высыпайся быстрее, военный.
Сплин думал, что сейчас же уснет, но толком не вышло: гудели после марша ноги и спина, затекала шея – ранец не слишком удобная подушка, земля под ковриком была неровная – какие-то коренья упирались в поясницу и так далее. Потом в чаще начало орать дурным голосом какое-то животное, с другой стороны бесовским смехом залилось другое. Периодически с разных сторон раздавались предсмертные вопли очередной жертвы местной пищевой цепочки, переходящие в самозабвенное чавканье и довольное урчание победителя. Сплин чувствовал себя как ребенок в темной комнате, боящийся темноты и прячущийся от нее под одеялом. И вот, наконец, когда тело перестало идти, и он начал засыпать, его растолкал Хоу и молча вручил пульт от датчиков движения и радиодетонатор от МОНок. С трудом удерживая глаза открытыми, Сплин начал шарить в поисках ботинок, которые он снял, чтобы отдохнули ноги.
