— Эй! У вас тут все в порядке? — И снова стук, еще громче.
Убийца стал поспешно искать пожарный выход, в конце концов нашел его на кухне — дверь, ведущую на железную лестницу, что зигзагом шла по наружной стене здания. По ней-то он и ускользнул.
Кер-д’Ален, Айдахо, 26 марта, 22 ч. 55 мин. по тихоокеанскому времени
К ее громадному облегчению, водитель такси ждал ее. Ждал почти два часа, с включенным радиоприемником и обогревателем. И дождался. Прежде чем куда-нибудь ехать, он хотел убедиться, что у нее есть деньги. Мэгги вытащила пять стодолларовых бумажек, и они сошлись на том, что это достаточная плата за весь сегодняшний вечер.
Чернота неба Айдахо и пустынность его дорог напомнили ей бесчисленные ночные перелеты недавней предвыборной кампании. Во время этих перелетов ей так хорошо думалось.
На блаженный краткий миг ей показалось, что она распутала узел, оставленный Виком Форбсом. Молодой и красивый Бейкер уложил в постель любимую девушку в лучшем отеле города, и там она каким-то образом умерла. Вик Форбс знал об этом и решил воспользоваться своим знанием. Но эту гипотезу разбивала вдребезги фотография Бейкера с сенатором Корбином, датированная днем пожара. Как мог Форбс сделать столь элементарную ошибку?
Не только этот вопрос мучил Мэгги. Почему из библиотеки исчезла та самая газетная страница, единственная из всех? И если не Бейкер оставил умирать Памелу Эверетт, то кто?
Мэгги позарез нужно было с кем-то обо всем этом поговорить. В третий раз набрала она домашний номер телефона Ника дю Кэна — единственный его номер, который она помнила наизусть. Вот опять — включилась голосовая почта. Где же он, черт побери?
Она посмотрела на часы. В Айдахо полночь, в Лондоне восемь утра. Есть смысл попробовать. С помощью «блэкберри» она нашла номер воскресной газеты Ника в Лондоне, набрала его и попросила зарубежный отдел. Ответила секретарша.
— Не совсем обычный звонок, — предупредила Мэгги и стала объяснять, что она — вашингтонская знакомая Ника дю Кэна и осталась без номера его мобильного телефона. У нее есть сюжет, который наверняка его заинтересует. Могут ли ей помочь?
— Поговорите лучше с редактором, — сказала секретарша, и было в ее голосе что-то такое, что Мэгги не понравилось.
Через некоторое время трубку взял мужчина:
— Как я понял, вы — подруга Ника?
— Правильно.
— У меня плохие новости. Ник мертв.
Бойсе, Айдахо, понедельник, 27 марта, 04 ч. 13 мин. по тихоокеанскому времени
Мэгги так потрясла смерть Ника, что она даже не плакала. Она словно окаменела. Вылезая из такси в аэропорту Бойсе, она едва могла дышать.
Редактор зарубежного отдела рассказал, что в квартиру Ника вломились, что там были следы борьбы. Тело «имеет все признаки смерти от удушения». Полиция опрашивает соседей, но пока свидетелей нет.
Конечно, свидетелей нет, подумала Мэгги. Те, кто убил Ника, как и те, кто убил Стюарта, — профессионалы.
До вылета оставалось несколько часов; она понимала, что надо поспать. Попыталась устроиться поудобнее в жестком пластиковом кресле, но, несмотря на страшную усталость, сон не шел.
Она стала мерить шагами зал аэропорта, бросая цепкие взгляды на тех, мимо кого проходила. Это ты гонишься за мной? Или ты? Заметила мужчину, стоявшего под указателем «зона вылета» и погруженного в «Айдахо стейтсмен», и задалась вопросом, давно ли он тут стоит.
Думай, сказала она себе. Ты предложила Нику приглядеться к делу Форбса — нет ли указаний на причастность ЦРУ к его смерти? Ей и в голову не пришло, что этот вопрос может стоить ему жизни, ведь Ник завоевал кучу наград за свои расследования причастности ЦРУ к войнам и террору. Значит, то, что ему удалось найти, задело обнаженный нерв.
Примерно в половине пятого утра телефон завибрировал: пришло текстовое сообщение. Писала сестра:
«Срочно позвони мне. Происходит что-то странное. Лиз».
Она уже наполовину набрала дублинский номер, когда пришло еще одно сообщение, на сей раз от Санчеса.
«Тобой интересуется полиция. Первым же самолетом вылетай в Нью-Йорк».
Нью-Йорк, аэропорт Кеннеди, понедельник, 27 марта, 14 ч. 41 мин.
Они встретили ее прямо у самолета, детектив в штатском и двое полицейских в форме, и провели в полупустую комнату с одним столом и тремя стульями.
Детектив представился как Чарльз Бридж. Чуть за сорок, неулыбчивый афроамериканец. Он сразу приступил к делу.
— Мы никак не могли связаться с вами, — сказал детектив. — Звонили на мобильный — он не отвечал, электронные письма тоже оставались без ответа. Вы как будто исчезли.
— Телефон у меня украли. Вместе с бумажником и компьютером.
— Вот как? Вы знаете, почему мы хотели встретиться с вами, мисс Костелло?
— Я знаю, что мой друг Ник дю Кэн убит.
— Верно. А еще?
— Не знаю.
— Потому что, мисс Костелло, последний звонок мистера дю Кэна был вам. На ваш домашний номер.
— Мне? Когда?
— Согласно его телефону, звонок был сделан вчера, в три минуты двенадцатого ночи. Ваш автоответчик подтверждает это. И, судя по тому, что рассказали соседи, это и есть время смерти.
— Вы говорите, мой автоответчик подтверждает это. Откуда вы знаете?
— Мы связались с вашими бывшими работодателями в Белом доме, они не представляли, где вы можете быть. У нас не было выбора: мы получили ордер и наши коллеги в Вашингтоне вскрыли вашу квартиру и изъяли автоответчик.
— Вы проникли в мою квартиру? И что было на автоответчике?
— Мы дойдем до этого, мисс Костелло. А пока я не понимаю, почему мужчина, которого бьют и душат, в предсмертной агонии набирает ваш номер.
— И что вы предполагаете, детектив?
— Я ничего не предполагаю, я просто не понимаю. Он ведь не набирал ваш мобильный, правда? Он звонил на домашний. Словно специально давая наводку на вас.
— Наводку на меня? — Мэгги вспыхнула. — Мне не нравятся ваши намеки, детектив. Ник дю Кэн был мой очень близкий друг. И к тому же я была на другом конце страны, когда он умер.
— Я ни на что не намекаю, мисс Костелло. Я просто задаю вопросы.
— Я хочу услышать это сообщение. Он ведь оставил его мне.
— Теперь это вещественное доказательство по делу об убийстве, мисс Костелло. Я не могу…
— Этот автоответчик — моя законная собственность. И я пока еще всего только свидетель. Если вы хотите меня арестовать — так и скажите. Но, пока вы этого не сделали, я имею право услышать, что на этой пленке.
Детектив взял радиотелефон и отошел в угол — поговорить с начальством. Потом угрюмо сел на свой стул.
— Мне посоветовали дать вам прослушать сообщение. Посмотрим, не поможете ли вы пролить свет на него.
Он достал ноутбук и открыл аудиофайл. Из крошечного микрофона Мэгги услышала полный страшной боли стон Ника: энннн!
Это было ужасно. Ужас был близким, реальным. Даже в искажении аудиофайла она слышала звуки ударов, которые обрушились на Ника вслед за нечеловеческим взвизгом: ииии!
Она словно бы присутствовала при этом, наблюдая, как из него по каплям выжимают дыхание жизни. «Кх», — это был уже не стон, а хрип. Это было невыносимо, последняя минута длилась и длилась, и вот последний звук — словно плевок в лицо: «Плюссс», — и все кончено.
Мэгги сидела, низко опустив голову. Детектив заговорил:
— Я понимаю, слушать это мучительно. Но почему он это сделал? Как я уже сказал, это не что иное, как запись предсмертной агонии. Здесь нет информации, адресованной вам.
В беспросветной печали Мэгги блеснула крошечная искорка.
— Можно послушать еще раз?
— Зачем? Вы что-то услышали?
— Я не уверена. Может быть, показалось.
Он снова открыл файл и стал внимательно следить за Мэгги. И через полторы минуты поднял брови: ну?
— Очень жаль, детектив, показалось. — Она старалась не смотреть на него, чтобы он не почувствовал: лжет.
— Как вы думаете, почему он позвонил в свой последний час именно вам?
— Как это странно. Всего лишь в прошлый четверг мы встречались с Ником. Мы старые друзья, но он… он хотел большего. И в тот четверг он сказал мне… в общем, признался в любви. Наверное, Ник хотел проститься.
Детектив смотрел ей прямо в глаза, и Мэгги заставила себя выдержать его взгляд, не сморгнув. Удовлетворенный, он кивнул полицейским в форме — мол, интервью окончено, — и проводил Мэгги до двери.
Вернувшись в суету аэропорта, Мэгги поднялась на лифте этажом выше, на случай, если копы продолжают держать ее под наблюдением, а потом открыла ноутбук, чтобы заняться информацией, которую Ник дю Кэн передал ей в свой смертный час.
Она еще раз повторила про себя последовательность стонов Ника. Никаких сомнений, эти стоны складывались в НИК+.
