— Но я хочу убедиться, что сделка не отменена. Прямо сейчас. Просто, чтобы быть уверенным.
— Оттого что мы хотели удостовериться, что все в порядке, мы и вляпались, — заметила Алекс. — Вы только что имели случай убедиться, что сделка 1987 года была не чем иным, как продажей произвольно выбранных ценных бумаг, которая затем была отменена. Это ровным счетом ничего не значит. Не надо искать добра от добра…
— А мы и не искали. Или ты не согласна? А теперь у нас и вправду неприятности. Если этим мошенникам станет известно, что я знаю о счете, — о том, что там отмывают деньги, они придут за мной. Меня могут убить, как убили Охснера.
— Руди, нам не известно, что случилось с Охснером. Возможно, он и впрямь покончил с собой. Может, те люди и не имеют к этому отношения…
— А вдруг имеют? — Руди пристально посмотрел Алекс в глаза. — Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока ко мне заявится банда чокнутых наркодилеров.
— Мы не знаем, что они наркодилеры. Мы вообще не знаем, кто они.
— Ты права, они могут быть кем угодно: торговцами оружием, продажными диктаторами, русской мафией. Ты считаешь, я должен спокойно ждать, когда они придут за мной?
— Ну давайте обратимся в полицию.
— И что скажем?
— Правду.
— Ну да! Ты видела, как там отнеслись к нам? Без доказательств они ничего не будут предпринимать. А единственное доказательство, которое у нас есть, — указал он на контору Финакорпа, — хранится там и в банке. И даже если нам поверят и начнут расследование, будет ясно, откуда у полиции сведения. Преступники узнают, что на них донес я. Сейчас у меня единственное преимущество — никому не известно о том, что я обладаю информацией. Нам нужно найти способ сделать так, чтобы никто и не узнал об этом.
Он облокотился о перила и смотрел на воду. Вдоль канала в ряд стояли лодки, накрытые белыми холщовыми чехлами.
— Алекс, мне страшно.
Он повернулся к ней.
— Понимаешь, что я хочу сказать? Счет на мое имя. Трудно ли будет меня найти? Как считаешь? Господи, да мое имя есть в телефонном справочнике. Даже тебе удалось меня отыскать — и без малейшего труда. Мы обязаны вернуться в банк и убедить их вернуть управление счетом Финакорпу. Это единственный способ обеспечить проведение сделки. Единственный способ гарантировать, что люди, отмывающие деньги, ничего не узнают о нас.
— И как же это сделать?
— Не знаю.
— Вы видели их. — Алекс указала рукой на банк. — Они не позволят и прикоснуться к счету без формы «А», где написаны имена настоящих владельцев.
— Тогда давайте выясним, кто они.
— А-Л-А-Д-А-Р К-О-Г-А-Н. — Алекс впечатала эти одиннадцать букв в квадратное поле в верхней части экрана, затем нажала на «Поиск». Она откинулась назад и подождала, пока на экране появится текст.
— Ну что там? — Руди с нетерпением вглядывался в экран через плечо Алекс.
— Смотрите. — Алекс указала на строчку, появившуюся вверху странички: «Результат поиска 1-10 из 126 860». — Найдено более ста тысяч сайтов, содержащих имена Коган, Аладар или оба вместе.
Алекс провела курсором по первой строке.
— Видите? Вот некто с именем Аладар Лилиен — президент израильской компании по производству апельсинового сока. Компания называется «Братья Коганы». Может, те, кто нам нужен? — Она переместила курсор вниз по странице. — Вот еще один: Аладар Фараго — автор книги о семье по фамилии Коган, живущей в Буэнос-Айресе.
Алекс бегло просмотрела еще двадцать сайтов.
— Видите? Везде встречаются оба слова, но не в качестве имени и фамилии.
— Откуда ты знаешь? Разве не нужно просмотреть все сайты?
— Не нужно. За вас это делает поисковая система. Сайты, где оба слова стоят рядом, помещаются вверху списка. — Алекс заправила волосы за уши. — Хотите проверить? — Она взяла в кавычки оба имени и снова нажала «Поиск». — Я ищу только два этих слова, стоящие вместе.
На экране вспыхнула одна строчка: «Es wurde keine mit ihren Suchanfragengefunden».[42]
Алекс повернула голову и посмотрела Руди в глаза.
— Все понятно?
— Это значит — ничего. Пусто. Ноль. — Руди достал письмо, написанное его отцом, и протянул его Алекс. — Ты уверена, что правильно написала имя? В имени «Аладар» стоит ударение на последнем «а».
— Я поставила — никакого результата. — Алекс повернулась назад к клавиатуре и стала изменять ударение. — Нет ни одного упоминания об Аладаре Когане. Нигде.
— Что же нам теперь делать? — вздохнул Руди.
— Попробовать другие поисковые системы. — Алекс вернулась в окно унифицированного указателя информационного ресурса и вызвала новую поисковую систему. — Попытаюсь еще.
— Давай. Попробуй все. — Он оперся рукой о плечо Алекс и встал. — Пока ты работаешь, я сделаю парочку копий этого письма — одну для тебя и одну для себя. Тогда я смогу положить оригинал в банковский сейф. Так, на всякий случай.
Алекс искала имя во всех мыслимых системах. С ударениями и без, написанные с прописной буквы и со строчной. Каждый раз ответ был одним и тем же: не найдено.
— Не везет? — Руди вернулся на свое место и передал ей копию письма.
— Пока нет.
Он передал Алекс нотариально заверенное соглашение о разделе пятипроцентного гонорара.
— На случай, если мы их найдем.
Алекс аккуратно сложила документы и положила их в сумочку.
— Надеюсь, найдем. — Потом снова повернулась к экрану. — Попробую несколько сайтов о массовом геноциде евреев — я видела эти сайты в доме Анны Франк.
Алекс просмотрела их все, но все равно не обнаружила никакого упоминания об Аладаре Когане.
— Вот сайт Вашингтонского музея Холокоста; тут сказано, что необходимо явиться туда лично, если хочешь кого-нибудь разыскать с их помощью.
— Тогда поезжай. — Руди вытащил свою кредитную карточку и положил ее на стол перед Алекс. — Если нужно, забронируй себе билет на самолет. Отправляйся куда хочешь, только найди его.
— Даже если я действительно найду Аладара Когана в одном из списков жертв Холокоста, какой прок? Чтобы вернуть счет, нам нужно найти наследников. Живых наследников.
— Что ж, найди. Потребуется, поезжай и в Будапешт. И неважно, во что это обойдется. — Он придвинул кредитную карточку ближе к ней.
— А почему бы вам самому не поехать в Будапешт? — Алекс не поднимала головы. — Вы же говорили, что у вас там приятель. Может, он мог бы помочь?
— Я не могу поехать. По крайней мере сейчас. Завтра мне необходимо быть на похоронах Охснера. Если Шмидт не увидит там меня, он точно что-то заподозрит. Мне нужно поехать и делать вид, что ничего не произошло.
— А может, не стоит?
— Тебе охота рисковать? Или хочешь сидеть и ждать, пока сделка сорвется? Что тогда? Я не хочу, чтобы явились ко мне. — Он похлопал ее по руке. — Брось. Уверен, ты что-нибудь найдешь.
— Не знаю. — Алекс с сомнением покачала головой. — Руди, я устала. Вы понимаете, что за четверо суток я почти не сомкнула глаз — с тех пор как поговорила с вами по телефону? Возможно, лучше все-таки отоспаться, а с утра начать поиски? Завтра вы пойдете на похороны, а потом…
— Но и сегодня нам нельзя сидеть без дела и ждать, пока нас обнаружат.
— Нас?
— Будь реалисткой, Алекс. Если придут ко мне — как ты думаешь, сколько понадобится времени, чтобы вычислить тебя?
Каким бы смелым я ни казался, мне не под силу им противостоять.
— Из ваших слов следует, что вы расскажете все обо мне, если я не поеду?
— Я просто трезво смотрю на вещи. Кто знает, на что они способны? — Руди печально вздохнул. — Да ладно, даже если я промолчу, они, возможно, уже знают о нас. Как ты считаешь, что рассказал им Охснер, до того как его… Только представь: его держат над перилами моста через Рейн… Ради спасения своей жизни он мог многое рассказать.
— Но он даже не знает моего имени! Руди посмотрел ей прямо в глаза.
— Вы же не сказали ему, как меня зовут, правда? — спросила Алекс.
— Правда. — Он положил ей руку на плечо. — Но, даже не зная имени, нетрудно найти молодую американку, работающую на компьютере в цюрихском банке «Гельвеция».
Будапешт
Понедельник, около восьми вечера
Мягкий толчок — и самолет коснулся посадочной полосы. Старый драндулет подъехал к трапу, чтобы забрать пассажиров. Неожиданно все начали громко переговариваться. Алекс не могла понять ни слова.
На автобусе, который вез их к залу прилета, постоянно вспыхивали одни и те же три слова: «Аэропорт Будапешт-Ферихедь».
На торце здания терминала из стекла и стали светились часы. Алекс взглянула на них. Восемь вечера. Это был один из самых долгих дней в ее жизни: три похода в банк, еще один в полицию, один — к подозрительному финансовому управляющему, две бутылки вина, сто тысяч долларов на ее счету и вмешательство в международную аферу по отмыванию денег, из-за чего ее и Руди может разорвать в клочья.
