Свой день Клод начинал теперь и кончал поисками женщины, которую сам себе придумал и которая должна была, по его расчетам, привлечь Карла Дорта. Не юная, но обязательно красивая, умная, умеющая держаться в обществе и влюблять в себя. Клод уже встречался с ней во сне, разговаривал, но никак не мог наяву восстановить ее облик — он был размытый, зыбкий.
Робер сначала посмеивался над ним, но вскоре и сам включился в охоту за незнакомкой и водил друга к художникам — смотреть натурщиц, приглашал в кабаре — на стриптиз, танец живота и прочие представления.
— Всё не то, — сокрушался Клод. — Пойми меня, она должна быть такой, что ей может легко увлечься любой полноценный мужчина, а для горбатенького уродца — это уже Эсмеральда, предел мечтаний, недосягаемость. И вдруг моя богиня, а она должна быть богиней, оказывает ему знаки внимания, выделяет из других, ну как? По-моему, Дорт должен сойти с ума. В этом гвоздь моего сценария.
— А потом что?
— Там видно будет. Как говорится — импровизация по ходу развития событий. Важно заинтересовать беднягу Дорта, втянуть в игру.
— Но игру нужно будет еще и выиграть, Клод.
— Да, конечно. Если я проиграю с Дортом, то американцы пошлют меня очень далеко. Ставка велика.
Через несколько дней Робер объявил, что героиня найдена. Идеал, за которым они гонялись по всему Парижу, появился в редакции его журнала в образе новой машинистки.
— Какая еще машинистка! Мне нужна леди, манеры, все такое.
— Она леди, Клод.
— Откуда же вдруг?
— Точно не знаю. Но вот уже два дня как редакцию лихорадит. Никто не работает, все крутятся возле нее, как волчки, вздыхают и судачат в коридорах. Ей лет тридцать пять. Вдова.
— Поехали, представишь.
В огромной, как вокзальный зал ожиданий, редакционной комнате было человек двадцать. Здесь писали, спорили, стучали на машинках, курили, слушали радио, стригли телетайпную ленту — каждый занимался своей работой, не обращая внимания на других.
Клод оглядел всех и сразу узнал ее, хотя она и не сидела за пишущей машинкой, а стояла у распахнутого настежь окна и ему был виден только профиль.
…Темно-коричневые с вишневым отливом волосы собраны в прическу, открывающую длинную шею Нефертити.
Выпуклые губы.
Тонкий прямой нос.
Серый костюм, высокие каблуки.
Когда, наконец, она повернулась и они встретились глазами, то Клод смутился. Глубокий, внимательный взгляд этой женщины, как удар колокола, поднял в нем волну тревоги. Вдруг стало грустно и стыдно. Захотелось уйти, плюнуть на затеянную комедию, на американцев и Дорта и жить по-другому — чисто, открыто и радостно.
Но Робер подталкивал вперед, навстречу женщине.
— Ну, проходи же. Ты, похоже, догадался, которая…
Когда Клод увидел совсем близко неотрывно смотрящие в него внимательные глаза, то потерялся окончательно.
…Большие. Темные. Теплые. Печальные. Вопрошающие. Куда-то уводящие глаза. Она уже разговаривала с ним своими гипнотическими глазами: промелькнувшее любопытство сменила подбадривающая улыбка зрачков.
Робер что-то говорил, но Клод не вникал, а словно завороженный утопал, тонул в ее взгляде.
— Вы тоже журналист? — спросила она, и Клод догадался, что Робер его уже представил.
— Нет, я не журналист, мадам.
— Мадам Перро. Шанталь Перро.
— Я не журналист, мадам Перро. У меня такое впечатление, мадам, что и вы в этом зале тоже, как я, посторонняя. Как будто ошиблись дверью и попали не туда, куда вам надо.
Она засмеялась и длинными пальцами поправила прическу, взглянув на свое отражение в окне.
— Похоже на то.
— Я к вам по делу, мадам Перро.
— Вот как?
Она подняла брови и прищурилась. На Клода мгновенно повеяло стужей, и не было уже улыбки в глазах, и взгляд сделался размагниченный, без настроения.
— Я пришел сюда для того, чтобы вас увидеть и убедиться, что вы именно та, кто мне нужен. Увидел и убедился. Нет, я не режиссер, ищущий типаж, не рекламный агент нижнего белья или туалетного мыла. У меня к вам серьезный деловой разговор.
Она кивнула.
— Хорошо. Поговорим.
В ближайшем кафе они заняли столик в самом углу. Долговязый официант принес пиво и чашку черного кофе и встал, скрестив руки, поодаль с явным настроением послушать, о чем будет говорить броская парочка. Клод понял его хитрость и попросил принести сигареты «Житан».
— Вы курите только крепкие? — спросила Шанталь, доставая из сумочки «Кент».
— Я курю любые, мадам, но мне неприятен этот тип, который включил свои локаторы.
— Ах, вот как! У нас секретный разговор?
— Совершенно верно. Начну с вопроса: почему вы, — он сделал ударение на «вы», — оказались за пишущей машинкой? Вы что, профессиональная машинистка? Не верю!
— Почему же? Представьте себе, да! Правда, за последние пятнадцать лет я не напечатала ни строчки.
— Что же вас заставило?
Она прикурила от золотой электронной зажигалки «Дюпон», и Клод подумал, что такая зажигалка стоит не меньше годового заработка редакционной машинистки.
— Обстоятельства, месье Сен-Бри. Последние пятнадцать лет я жила в Швеции. Мой муж был швед. А потом его не стало. И вот я снова здесь, в вечном, нескончаемом Париже… В редакции я пробуду недолго. Но там мне лучше всего акклиматизироваться, войти в ритм здешней жизни. Вот и вся моя история.
Невольно или умышленно, но собеседница уходила от вопроса, к которому ее осторожно подводил Клод — нуждается ли она в деньгах?
Гарсон принес сигареты и не спеша отсчитал сдачу. Они молчали, выжидая, когда он уйдет.
— Прежде чем предложить вам одно важное дело, мадам, я хотел бы знать — как у вас с деньгами? Правильнее сказать — нуждаетесь ли вы в них?
— Да, месье Сен-Бри.
— В этом ключ всей моей затеи.
— Чтобы вы знали, я пошла машинисткой в редакцию не из-за мизерной зарплаты. Я владею тремя языками и ищу хорошо оплачиваемую работу. Но у меня нет абсолютно никаких связей, знакомств. Все утрачено. Найти приличное место по объявлениям в прессе можно, но очень трудно, потому что через час после выхода тиража на одно предлагаемое место бросаются десятки безработных. Но я схитрила и поступила в редакцию — где занимаюсь чем? Перепечатываю объявления о работе еще до их публикации. Понимаете? Получается, что я могу первой, не страшась конкурентов, позвонить по объявлению и предложить свои услуги.
— Пока ничего привлекательного?
— Пока нет.
— В таком случае, мадам Перро, слушайте меня внимательно.
Клод устроился поудобнее.
— Дело такое… В Соседней стране проживает один немолодой, но и нестарый человек. Он некрасив, горбат и холост. Через несколько дней приедет в нормандский курортный город, чтобы провести там свой отпуск. В том же отеле живет молодая пара — супруги Сен-Бри, то есть мы с вами.
— Я несколько старше вас.
— Арифметика здесь ни при чем. Слушайте дальше. Итак, супруги Сен-Бри. Она — обворожительна, женственна, но печальна, задумчива. Что-то ее гложет, терзает. Он — беспечен, легкомыслен, богат. Предположим, он владелец конного завода, держит чистокровных лошадей на ипподроме. Словом, делает хорошие деньги. Живя в одном отеле в мертвый сезон, нельзя не познакомиться. Дальнейший сценарий таков: наш герой, естественно, влюбляется в мадам Сен-Бри, к тому же она дает повод. И, что самое удивительное, она отвечает взаимностью! Такого в жизни горбуна не было и быть не может! Большое разделенное чувство!
Клод по-режиссерски увлекся, заговорил громко, жестикулируя.
— Тсс! — Шанталь улыбалась, приложив палец к губам. — Не кричите.
Он откинулся назад.
— Вот, собственно, и все, что от вас требуется. По завершении операции или спектакля, называйте как хотите, вы получаете сумму, на которую без труда приобретете собственную кондитерскую или, по желанию, химчистку, бистро, пансионат.
— Вы увлекли меня. Ну, а что же дальше — влюбилась я в него, он в меня, а потом?
— Вы не только полюбили его, но и готовы бросить своего мужа и связать свою жизнь с депутатом.
— Он депутат?
— И депутат, и мэр, но это сейчас не имеет значения.
— Простите, месье Сен-Бри, мне кажется, в вашей авантюре пахнет мошенничеством или чем-то в этом роде.
— Ничего подобного! Любовная мелодрама, которую вам следует разыграть, и все.
— С какой целью?
— С политической.
Она облегченно вздохнула.
— Слава богу, это неопасно. В политике я ничего не понимаю. Но позвольте вам задать один вопрос.
— Слушаю и обязательно отвечу.
— Каков финал вашего сценария, чем все должно кончиться?
Клод развел руками.
— Сам не знаю… События подскажут. Сейчас нам нужно решить наш вопрос: да или нет? Итак, мадам Перро?
Она улыбалась теплыми бархатными глазами.
