— Это он сам тебе скажет. Он ждет тебя к пяти часам. — Бойя посмотрел на часы. — Нам уже пора идти.
В душе у меня неуверенность соседствовала со страхом, любопытство разведчика с чувством долга. Видимо, от этого голос мой дрогнул, когда я воскликнул:
— Я не потерплю, чтобы мною командовали!
Бойя с изумлением посмотрел на меня, а затем заискивающе проговорил:
— Ты меня не так понял. Он не командует, а просит… Дело-то больно важное.
Какой бы опасной ни оказалась эта встреча, меня мучил вопрос: что понадобилось Зако в Вене?
— Ладно, пошли, — сказал я. Распахнув дверь, я пропустил Бойю вперед себя, а когда он поравнялся с Вете, я бросил на ходу: — Извини, я сейчас догоню тебя — и вернулся в свой кабинет. Достав из стола пистолет, я дослал патрон в патронник.
— Меня пригласили на беседу, — быстро сказал я Вете. — Дюсика, ты нас не подбросишь?
Вете посмотрел на меня. Я, как бы поправляя пиджак, провел по груди так, чтобы он догадался, что во внутреннем кармане у меня лежит пистолет. Умница Вете сразу же понял меня.
— Разумеется, — кивнул он. — Идите, я вас догоню, только возьму из другого костюма ключ от машины…
Мы сели в автомобиль и поехали по неровной дороге, которую нам показывал Бойя. Возле какого-то перекрестка наш проводник приказал остановиться.
— Вот мы почти и приехали, — проговорил он и добавил: — Будет лучше, если дальше мы пойдем пешком…
Когда мы только отъехали, Вете так установил зеркальце заднего обзора, что я мог видеть в него такси, на котором следом за нами отправились наши парни из охраны. Я чувствовал себя надежно и спокойно, когда они были рядом.
После трех-четырех минут ходьбы мы оказались перед отелем «Кайзерхоф».
— Вот мы и пришли, — заметил мой провожатый.
Согласившись на эту встречу, я, собственно, был готов ко многому. Однако заметив в холле гостиницы, в стоящих по обе стороны от входной двери старомодных массивных креслах двух здоровенных мужчин в галифе и сапогах, я испугался. При одном взгляде на них нетрудно было догадаться, что это за люди и зачем они здесь. Гостиничный холл, из которого шел длинный коридор, был слабо освещен. И эти подозрительные типы… И сама атмосфера… Я сразу же понял, что нахожусь в маленьком отеле, в котором расположились бандиты из какого-то карательного отряда.
От всего этого мне стало так страшно, что мороз прошел по коже.
Комната, в которую мы вошли, напоминала штаб, который осенью 1944 года располагался на улице Каплони.
Я почувствовал на себе мрачные взгляды собравшихся в помещении людей.
— Куда ты меня привел? — нервно спросил я Бойю.
— Теперь-то уж я могу это сказать: в штаб-квартиру «Союза венгерских борцов». Я тебе уже говорил, что дядюшка Банди желает с тобой поговорить.
— Только ты не сказал, что он ждет меня с целой армией!
На пороге одной из дверей появился мужчина лет сорока. Военная выправка выдавала в нем офицера. Остановившись передо мной, он слегка поклонился мне:
— Мы вас ждем. Я капитан генерального штаба Ференц Адони-Народи, адъютант господина генерала.
Я взял себя в руки и даже улыбнулся.
— Начальник генерального штаба «Союза венгерских борцов»? Приветствую вас, господин капитан.
В лице капитана что-то дрогнуло.
— Выходит, вы знаете меня…
Открыв дверь в соседнюю комнату, он пригласил меня:
— Проходите!
Когда я вошел, из-за стола поднялся пожилой мужчина с выразительным лицом. Подойдя ко мне и протянув руку, он коротко отрекомендовался:
— Генерал-майор Зако!
— Миклош Сабо.
— Господин депутат знает меня, — с особым ударением заметил адъютант.
— Вот как? — Генерал с любопытством вскинул голову.
— Я считаю, что эмигранту-политику нужно знать эмигрантов-военных.
— И наоборот… Знаете ли вы о том, что наши части уже сражаются на территории Венгрии?
Я не спешил отвечать. Надо было еще разобраться, что бы могло означать это неожиданное сообщение, сказанное в ходе знакомства. Однако не успел я ни до чего додуматься, как на меня обрушилось следующее сообщение:
— Самую важную часть своей цели мы уже выполнили. В Дьере и в Будапеште в наших руках оказались документы органов госбезопасности. — Просверлив меня взглядом, он спросил: — Что вы скажете на это?
У меня потемнело в глазах. В голове билась лишь одна мысль: «Знают ли они о том, кто я такой?»
Мысленно я постарался успокоить себя: «Вряд ли знают. Если бы знали, то не разговаривали бы со мной… А каким бесцветным тоном он задал этот вопрос! Нет, все это отнюдь не случайно…» И в душе у меня снова начали расти неуверенность и сомнение.
Собрав все свое хладнокровие, я выдавил из себя:
— Удивительно, господин генерал, но мне это известие кажется вполне хорошим.
— Вот как! — Это восклицание капитана снова не на шутку перепугало меня.
Послышался негромкий стук в дверь. Я приготовился к тому, что сейчас войдут охранники и заберут меня с собой. Возможно, что читателю, читающему эти строки, мой тогдашний страх покажется смешным, но пусть в меня первым бросит камень тот, у кого, окажись он в подобной ситуации, не дрогнуло бы сердце.
Адъютант поспешил к двери и, высунувшись из нее, начал с кем-то шептаться, но через несколько секунд закрыл дверь и, нахмурив лоб, подошел прямо ко мне.
— Господин депутат, вы сюда один приехали? — строго спросил он.
Мне вдруг почему-то захотелось позлить их.
— Почему же один, господин капитан? Я приехал с инженером Бойей.
Адони-Народи явно нервничал.
— Видите ли, вокруг отеля наша охрана заметила какое-то подозрительное движение.
— Успокойтесь, господин капитан. Эти люди — мои телохранители…
Услышав мои слова, молчавший до этого генерал Зако оживился и воскликнул:
— Браво! Вы сразу же выросли в моих глазах!
Я снова успокоился, хотя и понимал, что опасность, угрожавшая мне, не миновала.
— Спасибо! Приятно услышать такую похвалу из уст самого лучшего солдата эмиграции… — Сказав это, я подумал, что мне во что бы то ни стало нужно обрести уверенность, и продолжал: — Если вы разрешите, господин генерал, то я бы хотел, чтобы господин капитан разъяснил мне, что он собирался до этого сказать.
— Сначала давайте присядем. — Генерал показал в угол, где стояли стулья и столик.
Капитан заговорил, как только мы уселись:
— Я высказался вполне ясно, господин депутат. В попавших в наши руки документах содержатся имена многих коммунистических агентов. Разве это плохо?!
Я чувствовал себя так, будто находился возле пылающего костра, который вот-вот опалит меня. Надо было довести дело до конца, и я очень вежливо, но сдержанно спросил:
— И об этом вы пожелали сообщить мне?
Зако громко засмеялся, затем лицо его снова сделалось серьезным. Он на удивление хорошо владел собой.
— Мне стало известно, что вы пользуетесь особым доверием премьер-министра Ференца Надя.
С сердца у меня словно камень свалился, и я почувствовал себя легко и свободно.
— Да, это так.
— У меня есть предложение к господину премьер-министру.
— Слушаю вас, господин генерал.
— Видите ли, у нас на родине сейчас идет вооруженная борьба с большевиками. Наши части, как я уже говорил, принимают самое активное участие в этой борьбе. Однако наше положение было бы совсем иным, если бы мы выступали не в качестве так называемых добровольцев, а в качестве частей регулярной армии.
Если до сих пор я волновался только за себя самого, то теперь забеспокоился за тех, кто остался на родине. Опасность этого плана генерала была очевидной.
— Извините, но я не совсем понял вас.
Генерал недоверчиво взглянул на меня, а затем спохватился и сказал:
— Да, да, конечно, вы же не военный. Короче говоря, если Ференц Надь как последний законный премьер Венгрии заявил бы перед Западом, что мы, «Союз венгерских борцов за свободу», не что иное, как законная армий венгерского правительства, то это сразу же дало бы нам возможность для получения соответствующего вооружения и боеприпасов, это во-первых; а во-вторых, в этом случае бои в Венгрии рассматривались бы не как мятеж, а как война, которую ведут войска законного венгерского правительства против русских и их союзников.
— Теперь я вас понял.
— Ну-с, и что вы на это скажете?
Адони-Народи сверлил меня взглядом, но я уже не обращал на него внимания и разговаривал только с генералом:
— Господин генерал, между вами и нами имеются мировоззренческие расхождения…
— Это сущее недоразумение. В настоящий исторический момент интересы нации требуют нашей консолидации. Кроме того, — тут он сделал паузу, видимо, для того, чтобы произвести соответствующее впечатление, — если мы победим, то тоже окажем поддержку Ференцу Надю у нас на родине.
