Он выйдет из машины и поднимется по лестнице из восьми ступеней, с клумбами справа.
Там все чисто, потому что по обе стороны от лестницы наверняка будут стоять родные и сотрудники.
Затем повернет налево по дорожке между травяными газонами.
Возможно, хотя трава аккуратно подстрижена, и если кусок дерна вынут и положат обратно, это будет бросаться в глаза.
Еще две ступеньки с пандусами для инвалидных колясок, потом еще четыре к предпоследней площадке. Справа — широкая терраса, вымощенная полированными мраморными плитами и заканчивающаяся стеной, где выгравированы цитаты из инаугурационной речи Кеннеди, слева — трехфутовая гранитная стена с клумбами наверху.
Маловероятно, так как высокая и толстая стена направит взрывной удар вверх, прочь от Донахью.
В конце — поворот влево, затем вверх, по последним ступеням к мрамору вокруг могилы президента.
Тоже нет, потому что класть туда что-нибудь было бы слишком хлопотно и заняло бы слишком много времени.
Он вернулся назад и сосредоточился на участке пути после ступеней с пандусами. Слева облицованная гранитом стена, четырнадцать шагов до конца, мимо мусорной урны, и еще четыре — до середины последней лестницы. Там налево, по трем ступеням, еще два шага до последних ступеней, где полированный гранит уступает место блестящему мрамору. Восемь ступеней и еще три шага до самой могилы.
Мусорные урны, подумал он.
Две у подножия гранитной стены, по обеим сторонам последнего лестничного пролета, ведущего к могиле, а еще две — на самой стене, с обеих сторон от верхней ступеньки. Очень удобно для того, чтобы объяснить человеку с пультом дистанционного управления, где именно находится заряд.
Завернуть бомбу во что-нибудь, чтобы не видно было проводков. Обмотать двусторонней липкой лентой, чтобы осталось только нагнуться, крепко прижать пакет ко дну урны и уйти. При условии, что урна на ножках. Либо так, либо бросить пакет в саму урну, если там есть мусор, который можно разгрести, а потом прикрыть им бомбу. Однако для этого нужно больше времени; к тому же сам корпус урны может сыграть роль экрана.
Охранник повернул назад; в воздухе остались запах сигаретного дыма и терпкий аромат лосьона после бритья. Хазлам подождал десять секунд и ринулся вперед.
По обе стороны от него призрачно маячили гранит и мрамор, наверху мерцал Вечный огонь. Мусорные урны были металлические, с орнаментом; три фута высотой и почти два в диаметре, так что бомбу можно было прикрепить снизу, скрыв от чужих глаз.
Он убедился, что вокруг никого нет, и подбежал к первой урне, мимо которой предстояло пройти Донахью, — она находилась у подножия стены. Урна без ножек, так что дно прямо на земле. Внутри проволочный контейнер, который легко вынимать и опорожнять, но в нем ничего нет, так же как и в урне напротив.
Потратить время на то, чтобы вынуть контейнер и заглянуть под него, или бежать к верхним урнам и рискнуть потратить еще больше времени на них — вдруг потом придется возвращаться?
Он побежал к урнам наверху. Сначала левая. Стоит на стене, вровень с последней ступенькой.
Эта урна была на ножках, дно — в трех дюймах от земли. Он снова огляделся, стал на колени и сунул руку под ее дно.
О Господи.
Ко дну был прилеплен конверт около дюйма толщиной.
Только бы можно было снять его, только бы он не взорвался при этом.
Он раскрыл складной нож и нащупал край конверта, сунул под него кончик ножа и начал резать — нож в правой руке, конверт в левой.
Прошло уже секунд пятьдесят, а то и шестьдесят. Почему, черт возьми, этим занимается он, а не другой?
Одна сторона конверта была вскрыта. Он разрезал следующую, сунул внутрь пальцы и нащупал пакет. Слава Бога, он не взорвался. Пока. Очень медленно, осторожно, он вынул пакет из конверта — и положил его на землю, потом закрыл нож и сунул в карман. Минута тридцать пять, почти сорок. Он положил внутренний пакет на стену справа от урны, снова сунул руку под урну, сорвал бумагу и спрятал к себе в карман.
На мраморных ступеньках позади него послышались шаги. Он поднял пакет и медленно пошел прочь, держа бомбу перед собой. Впрочем, теперь это было неважно; если бы она была снабжена устройством, срабатывающим при наклоне, он бы уже подорвался.
Шаги послышались ближе: часовой миновал ступени с пандусами и шел к стене. Хазлам понимал, что не успеет уйти, не успеет спуститься по лестнице и покинуть опасное место. Он пошел назад, к кустам на верху стены, навстречу часовому. Спрятался в кусты, когда часовой завернул за угол.
Часовой поднялся по ступеням и проверил памятник, спустился обратно и прислонился к стене. Если бы он вздумал закурить, Хазлам мог бы протянуть ему зажигалку, почти не двигаясь с места. А если бы захотел помочиться, он мог бы расстегнуть ему ширинку. Правда, тогда пришлось бы положить бомбу на землю.
Мрак уже не был густым, небо над головой посерело.
Прошло пятнадцать минут, двадцать, двадцать пять.
Часовой зашагал направо, в сторону дорожки. Хазлам выждал, пока не послышались голоса — часового и его сменщика, — потом пошел прочь. Вокруг него тянулись надгробия — ровные ряды на склоне холма, — а позади был памятник Кеннеди. Он миновал кромку холма и спустился по другой стороне. Десять минут спустя он был на условленном месте, еще через две минуты показался автомобиль Джордана.
С реки поднимался туман, и серый свет начинал сменяться молочно-белым; справа от них был остров Теодора Рузвельта. Четыре тридцать утра, жители еще спят. Джордан медленно, чтобы не потревожить лежащий на коленях у Хазлама пакет, затормозил, потом открыл дверцу и помог ему вылезти. Стоянка была пуста, а перед ними был пешеходный мост; деревья покрывали остров и, точно привидения, стояли на склоне позади них.
Перед мостом висела табличка «Закрывается на ночь»; путь туда преграждала металлическая калитка с накинутой на ограду цепью. Джордан размотал цепь и отворил калитку.
— Удачи.
Хазлам перешел через мост. Под деревьями его ждал человек. Мужчина за сорок, в джинсах, ветровке и бейсбольной шапочке, без всякой защитной одежды. Если ты оказался достаточно сумасшедшим, чтобы прийти сюда, то она и вправду тебе не нужна, подумал Хазлам.
— Эта, что ли? — спросил незнакомец. Ни рукопожатия, ни обмена ненужными любезностями. — Расскажете о ней что-нибудь? — он взял у Хазлама пакет.
— Мишенью был один человек. Она была под мусорной урной, а он должен был пройти в шести-восьми футах от нее. — Значит, четыре заряда. Один только напугал бы, два могли ранить, три — и жертва была бы убита, но не наверняка. — Видимо, с дистанционным управлением. От наклона не срабатывает. — Иначе я бы сюда не пришел. — Больше ничего не знаю.
— Когда она должна была хлопнуть?
— В десять часов. — Именно в это время машина Донахью остановится неподалеку от памятника Кеннеди. — То есть не раньше. — Потому что Донахью всегда точен. — От десяти до двух минут одиннадцатого. — Ведь какое-то время понадобится ему для того, чтобы выйти из машины и достичь последних ступеней.
Человек в ветровке повернул бейсбольную шапку задом наперед, положил пакет на землю и стал перед ним на колени.
Внезапно похолодало.
— Сколько вам нужно времени? — спросил Хазлам.
— А вы торопитесь?
— Хотите кофе?
Смешок.
— Когда закончу. — Но тебе оставаться ни к чему. Потому что я терпеть не могу, когда кто-то дышит мне в спину и спрашивает, как подвигается дело.
— Увидимся. — Хазлам снова перешел мост. Не было никакого смысла торчать там и корчить из себя героя. Цепь калитки была на прежнем месте. Он вышел, снова накинул цепь на ограду и подошел к машине.
— Как там? — Джордан налил ему кофе из термоса.
— Пока ничего. — Они оба понимали, что он это скажет.
Они сидели на переднем сиденье и смотрели, как занимается новый день. Первый заряд уже обезврежен, идет работа со вторым. Если их действительно четыре. Потом детонатор. А после этого легко справиться с третьим и четвертым.
— Еще кофе?
— Лучше потом.
Прошли пятьдесят минут, почти пятьдесят пять. Они увидели направляющийся к ним силуэт. Джордан открыл заднюю дверцу, человек в бейсбольной шапке скользнул на сиденье и положил рядом пакет.
— Кофе? — спросил Джордан.
— С сахаром.
— Что там?
— То есть?
Джордан плеснул в чашку виски.
— Какая она?
— Симпатичная. Профессиональная работа. Хороший корпус. Снаружи никаких признаков того, что внутри, поэтому тот, кто подбрасывал ее, наверное, считал это обычной передачей. Без предохранителей. Делал ее не трус. Дистанционное управление, как вы и сказали.
— Определил частоту?
Человек в бейсбольной шапке взял чашку и вдохнул аромат «Джека Дэниэлса».
— А как же.
