«Вчера в одиннадцать часов пять минут утра в отделе депозитных сейфов Национального банка Риггза в Вашингтоне раздался сильный взрыв, убивший двух человек. Полиция, вызванная служащими банка, установила, что убитые являлись работниками ЦРУ. На месте происшествия обнаружен ключ к сейфу с металлическим брелоком в виде Мальчика Писа… Ведется расследование…»
Грант дважды прочитал это короткое сообщение. Расчет Уинстона Бека оказался верен: «призраки», убившие его, обыскали и взяли с его трупа ключ с брелоком, догадались, что это ключ от депозитного сейфа в каком-то банке, узнали, в каком именно банке он отштампован и, торжествуя, веря, что наложат руки на разоблачительные материалы Бека, направились к сейфу, чей номер был на ключе… Что ж, Уинни отомстил за себя, наказал убийц, уверенных в своей неприкасаемости и безнаказанности…
Вновь чувствовал Грант себя так, словно действовал в боевой обстановке, но теперь не в тылу Вьетконга, а в Вашингтоне, столице нации!
В депозитном зале «Бэнк оф Америка» Грант твердыми шагами подошел к сейфу с нужным ему номером. «Призраков» ждала мина. А здесь? Нет, он до конца верил Беку. В сейфе лежал черный «дипломат». Грант открыл его, увидел кипу машинописных рукописных листов, сразу узнал почерк Бека. Вот за чем гонялись «призраки»!
На протяжении последующих месяцев Гранту выпала честь стать подозреваемым номер один в розыскных списках и ФБР, и ЦРУ, своего рода рекорд, достойный быть занесенным в новейшую книгу рекордов фирмы «Гиннес». Когда он увидел свое фото и имя в числе десятки самых опасных преступников, разыскиваемых ФБР, он призадумался: всем известно, что ФБР со времен дяди Эдгара дорожит своей репутацией и потому объявляет о розыске только тех преступников, которых вот-вот арестует и зачеркнет в объявлениях крестом, тем самым доказывая публике свою эффективность.
Коронер, расследовавший обстоятельства смерти Бека, по подсказке ЦРУ, через ФБР и полицию установил, что «смерть Уинстона Бека, жителя Вашингтона без определенных занятий, вызвана автомобильной катастрофой, последовавшей в результате грубого нарушения правил уличного движения неизвестным лицом или неизвестными лицами».
Как оказалось, Уин еще во время службы в ЦРУ застраховал свою жизнь на изрядную сумму, однако страховая компания «Мьючиэл» пыталась опротестовать выплату страховки, выдвинув версию, будто Бек совершил самоубийство, дабы обеспечить своих детей.
Гранту, которому пришлось играть в кошки и мышки с двуглавой гидрой репрессивно-карательного аппарата — ЦРУ и ФБР, не удалось присутствовать на скромных похоронах Уинстона Бека, на которых зато, к изумлению его вдовы, были густо представлены эти ведомства, фотографировавшие скрытыми камерами всех на кладбище, а заодно и записывавшие все их разговоры. Нечего и говорить, что кладбище родного Ричмонда в Вирджинии, на котором погребли Уинстона Бека, было вовсе не Арлингтонским национальным кладбищем.
Но бывшие «спуки» не скоро отрешаются от мирских забот, сойдя в таинственную сень, и свыкаются с вечным покоем. Дух Уинстона Бека, бунтарский, непокорный дух, продолжал жить и бороться.
Еще пролетая над Балтиморой, во время рейса из Нью-Йорка в Вашингтон, Джон Грант решил, что выявление всех обстоятельств убийства друга он отложит «на потом», а сначала заполучит материалы Уинстона Бека и издаст бюллетень, но он, помня о ФБР, путая следы, нашел себе другого типографщика. Денег у него было в обрез.
Гранту пришлось несколько раз сдать кровь по тридцать долларов за пинту, чтобы расплатиться с типографщиком. И все же он не утерпел, заглянул, соблюдая осторожность, и в здание, где находилась контора Бека. Она была заперта. Маленькая квартирка Бека на той же Вермонт-авеню была не только заперта, но и опечатана.
Побывал он и на месте убийства. Коннектикут-авеню начинается почти от самого Белого дома и летит макадамовой серой стрелой на северо-северо-запад, оставляя слева фешенебельный район Джорджтауна, а справа Рок-Крик парк, стиснутый между этой авеню и 16-й улицей, бегущей прямо на север. На самой границе дистрикта Колумбия со штатом Мериленд Коннектикут-авеню также поворачивает на север, оставляя слева пригород Чеви Чейс, лежащий сразу за границей дистрикта. Когда Уинстон Бек пересек границу дистрикта, ему оставались считанные минуты до смерти, потому что с людной авеню он свернул на улицы пригорода, держа путь к клубу «Чеви Чейс».
Грант выяснил, что этот эксклюзивный клуб, согласно «социальному регистру», занимает первенствующее место среди всех эксклюзивных клубов столицы, давно обогнав такие заведения для избранных, как клуб Горящего дерева, клуб «Салгрейв». В пригород Чеви Чейс миллионеры и миллиардеры стали переселяться еще в начале пятидесятых годов, строя там особняки не хуже тех, что украшают Бель-Эйр и Беверли-Хиллз под Лос-Анджелесом. Переселение из северо-западного района Вашингтона началось по той «прискорбной» причине, что все больше негров въезжало в него, захватывая обветшалые дома. В Чеви Чейс переселялась пентагоновская «большая бронза». Потянулись туда и высокопоставленные «призраки». В клубе «Чеви Чейс» появились ведущие сенаторы и члены палаты представителей. Бывают в нем члены Совета национальной безопасности. Видывали в его стенах даже заправил Трехсторонней комиссии Рокфеллера и Бжезинского. До последних президентских выборов сам Джимми Картер считал за великую честь быть приглашенным в клуб «Чеви Чейс».
В этом клубе все еще не жалуют ирландцев-католиков, хотя двери его, разумеется, были (временно) открыты для клана Кеннеди, не любят евреев, делая исключение для Киссинджера. Кстати, глава клана Кеннеди старый Джозеф, ирландец и католик, терпеть не мог евреев, в чем открыто признавался лондонским аристократам и берлинским нацистам, будучи в начале войны послом США в Лондоне, откуда президенту Рузвельту пришлось его отозвать с позором за его профашистские симпатии и за то, что под боком у него действовал нацистский шпион — его же шифровальщик. По-прежнему в этом «осином гнезде» большинство составляют богатые белые люди, англосаксонцы по происхождению и протестантского вероисповедания. Разумеется, среди таких людей Ричард Мак-Гарра Хелмс — свой человек, герой, подвижник, а шахиншах, пусть и в изгнании, но с миллиардами, — почетный гость! Здесь также ценятся не только богатство и положение, но порода, фамилия, связи, колледж (котируются прежде всего частные дорогие университеты: Гарвард, Принстон, Йейл). В клубе «Чеви Чейс» решаются государственные и международные дела, заключаются миллионные сделки за хайболами и коктейлями. Член или почетный гость клуба «Чеви Чейс», мистер Хелмс или его отставное величество шах Мохаммед Реза Пехлеви — желанные гости в любом эксклюзивном клубе: в нью-йоркских клубах «Никербокер», «Линкс», «Брук», в бостонском «Сомерсет» или «Юнион», в филадельфийском «Рэкет», в сан-францискском «Пасифик Юнион»…
Посидев часа полтора в снятой им напрокат автомашине недалеко от клуба хозяев Америки, поглядев на парад подъезжавших к нему блистательных лимузинов, Грант досыта насмотрелся на тех, кто приказал убить Уинстона Бека.
Пожалуй, эти вельможи прокатили бы на вороных землевладельца или генерала, стоивших всего 530 тысяч долларов. А именно столько оставил после себя экс-президент Джордж Вашингтон! Увы, шахиншах никогда не дарил ему чек на миллион долларов!
Никому в этом клубе не пришло бы в голову сделать членом умершего в бедности и безвестности негра Джесси Оуэнса, завоевавшего четыре золотые медали на Олимпийских играх 1936 года на глазах у Гитлера, чем опрокинул он, Джесси Оуэнс, сотворенный фюрером миф о превосходстве арийской расы.
Никто никогда не приглашает в этот клуб бывшего капитана «зеленых беретов» Роджера Хью Донлона, кавалера высшей американской военной награды — Почетной медали, — полученной за вьетнамские «подвиги», и других «героев» войн в Корее и Индокитае.
Этот клуб — неприступный замок неприкасаемых, истинных магистров и гроссмейстеров высшего орденского капитула Америки. И всем им бросил дерзкий вызов Уинстон Бек!..
С тяжелым и разгневанным сердцем ехал обратно в свою ночлежку Джон Грант, составитель и редактор бюллетеня «Контр-ЦРУ»…
Почти неделя ушла у Гранта на изучение бумаг Уина, хранившихся в депозитном сейфе банка.
Уин готовил «психологический профиль» адмирала Стэнсфилда Тэрнера, собирал досье на нового директора ЦРУ. Из этого досье Грант узнал, что Тэрнер с детства считался чуть не вундеркиндом, за блестящие способности и академические успехи получил стипендию Родса — путевку на трехлетний курс в Оксфордском университете. Сесиль Джон Родс, как широко известно, один из строителей Британской империи, колонизатор, фактический вице-король Южной Африки, чье имя было присвоено стране банту Зимбабве, ставшей Родезией, умер мультимиллионером и в своем завещании выделил большие деньги, награбленные им в алмазных копях Черного континента, на обучение в Оксфорде самых перспективных молодых людей империи и Соединенных Штатов. Выбором Тэрнера, надо полагать, он был бы весьма доволен.
