Но при всех его многогранных способностях, не видать бы Тэрнеру хозяйского кабинета в Лэнгли как своих ушей, хотя они и подпирали фуражку четырехзвездного адмирала, если бы не свела его судьба в одном классе военно-морской академии в Аннаполисе с кадетом, вовсе не блиставшим какими-либо способностями, парнем из сельской Джорджии Джимми Картером…
Картер, выращивая земляные орехи в своей южной глуши, под городком Плейнсом, не без зависти следил за метеорической карьерой Стэна. Не успел оглянуться фермер-миллионер, как его одноклассник дослужился до поста командующего союзными силами НАТО в Южной Европе!
Став президентом, Картер ознакомился с делами ЦРУ и пришел в восторг. Потом он заявил Стэну: «Один из самых больших сюрпризов для меня после заступления на пост было открытие эффективности ЦРУ». Сказалась склонная к авантюрам натура Картера.
Стэна, как и Джимми, возмущала критика ЦРУ, возня в конгрессе, где затеяли стирку «грязного белья» Лэнгли, вопреки высшим интересам государственной безопасности. Побольше секретности, поменьше контроля! Чтобы не было ни малейшей утечки информации из Лэнгли! Задраить все люки, чтобы никто не знал, что творится у «спуков»! «Комитет сорока», надзиравший за ЦРУ, сократить до пяти! К черту все эти комиссии и комитеты по делам национальной безопасности в обеих палатах! Разогнать, а вместо них учредить один двухпалатный комитет с наименьшим числом членов! Да чтобы был он управляемым, как отлаженный торпедный катер! И главное, сделать его, Тэрнера, верховным главнокомандующим всеми разведслужбами, а его заместителя, Фрэнка Карлуччи, поставить в Лэнгли. Сам Тэрнер будет сидеть рядом с Белым домом, в Экзекъютив-билдинге. И чтобы его — не то, что раньше, — приглашали на все заседания кабинета!
Приняв условия Стэна, Джимми отразил их в своем президентском приказе № 12036 от 27 января 1978 года. Вместо «Комитета сорока» в новую пятерку надзирателей над ЦРУ и разведывательным сообществом вошли Бжезинский, Вэнс, Браун, Мондейл и Блюменталь. Плюс Тэрнер, конечно.
Стэнсфилд Тэрнер перетряс все ЦРУ, выгнал множество «призраков», превратившихся в бюрократов с ожиревшими мозгами, вплоть до самых высокопоставленных, вплоть до таких зубров, как Уильям Уэллз, Теодор Шекли, Кемпбелл Джеймс, Корд Мейер. Правой рукой своей он сделал Фрэнка Карлуччи, которому тогда было сорок семь лет и который работал на госдеп — и на Лэнгли, разумеется, — в ЮАР, Бельгийском Конго (проверить: не замешан ли он был в убийстве Патриса Лумумбы), Занзибаре, Бразилии, Португалии, где успешно противился приходу к власти коммунистов.
Под руководством адмирала «фирма» повела контрнаступление против всех своих критиков. Бельмом в глазу для Тэрнера были такие знающие критики, как Эйджи и другие «отступники», которых бывший натовский адмирал рассматривал как предателей. Он твердо стоит за продолжение контрразведывательной деятельности ЦРУ внутри страны.
Бросив якорь в Лэнгли, адмирал от шпионажа надеялся повернуть колесо истории вспять, сдержать растущее влияние СССР и международного коммунизма, национально-освободительную борьбу, вернуть США утраченное ими превосходство в мире.
Джон Грант, читая материал Бека о Тэрнере, не знал, что адмирал в то самое время перелистывал досье экс-капитана Гранта…
Далее шел перечень ключевых вопросов разведки на весну 1980 года. Прежде всего адмирала Тэрнера интересовали Ближний Восток, Иран, Афганистан и, разумеется, СССР. Эти вопросы рассылались всем резидентам, а ответы на них служили основой для докладов директора ЦРУ Совету национальной безопасности. Всего вопросов было около семидесяти. Грант подсчитал, что большая часть их вертелась вокруг указанных регионов и СССР. Перечень вопросов был утвержден СНБ за подписью Збигнева Бжезинского. Многие вопросы были нацелены на поддержку интересов американских монополий, представленных в Трехсторонней комиссии Дэвида Рокфеллера, причем документ этот явно не щадил партнеров США в Западной Европе и Японии. ЦРУ закономерно стремилось увеличить мощь отечественных монополий за счет экспорта их продукции и подорвать интересы конкурентов путем ограничения импорта. ЦРУ не гнушалось индустриального шпионажа против своих союзников. Весь этот интереснейший документ «пропах» нефтью и доказывал намерение США военной силой отстоять свои корыстные интересы на Ближнем Востоке, камуфлируя свои агрессивные действия с помощью сил быстрого реагирования борьбой против «советского вторжения в Афганистан и захватнических устремлений СССР в отношении нефтеносных районов Ближнего Востока». Центральная разведка нацеливала своих агентов на дотошное выяснение энергетических ресурсов коммунистического блока, стран «третьего мира» и «свободного мира» (нефть, газ, уголь, ядерные станции), их энергетической политики, стратегии и тактики производства топлива, экспортных цен. ЦРУ хотело все знать о видах на урожай в СССР, Китае, Индии, Японии, Индонезии, Бангладеше и других странах, покупающих зерно, и в странах-поставщиках: Канаде, Аргентине, Австралии, Бразилии, Таиланде.
Много внимания Уинстон Бек уделил перемещению кадров ЦРУ за рубежом, сбору сведений об этих «призраках» из Лэнгли. Он также собирал данные об организациях, созданных ЦРУ под безобидными вывесками вроде Конгресса культурной свободы, журнала «Энкаунтэр», информационного агентства Рейтер и Международной комиссии юристов. Отдельные заметки касались пропагандистской кампании реабилитации ЦРУ: какие киностудии, телестудии, издательства работают на «фирму» прямо или косвенно.
Бегло пробежав весь архив Уинстона Бека, Грант понял, что у него в руках материал для трех-четырех бюллетеней.
Но его наверняка разыскивает ФБР. Успеет ли он выпустить хоть один бюллетень, пока тяжелая рука закона не опустится на его плечо?
Что-то часто стал видеть во сне этого Крейвенса.
Даже чаще, чем Клифа Шермана.
Десятого марта Джон Грант прочитал в газете «Вашингтон пост» сообщение о том, что в Национальном пресс-клубе столицы состоится утром «семинар выживания» в связи с наступлением администрации на свободу печати: министерством юстиции запрещено журналу «Прогрессив» напечатать статью журналиста Говарда Морланда о водородной бомбе; ссылка — на высшие интересы национальной безопасности. Решив, что этот вопрос имеет самое прямое отношение к нему самому, Грант явился на семинар, предъявив свое просроченное удостоверение репортера газеты «Рай реджистер». С десяти утра до шести вечера большинство выступавших поносило администрацию перед тремястами журналистами, но юристы в своих рекомендациях договорились до того, что журналистам, желающим резать правду-матку в газетах и журналах, следует быть готовыми к суду и тюрьме, что всегда полезно показывать все написанное своему адвокату. Внутри Американского общества газетных редакторов, Ассоциации американских издателей, Американского общества профессиональных журналистов и еще двух десятков объединений наметился явный раскол между левыми и правыми, прогрессивными и консервативными редакторами и журналистами. Бенджамина Брэдли, редактора «Вашингтон пост», и того понесло вправо от первой поправки к конституции. Шили дело «США против печати США». Отмечалось, что за год администрация усилила натиск на прессу. Многие репортеры заявляли, что министерство юстиции США идет по стопам Гитлера и его церберов после пожара в рейхстаге. Как выяснилось, все «секреты» водородной бомбы, раскрытые Морландом, содержались в статье Теллера в «Энциклопедии Американа»!..
Так обстоит дело со «свободой слова» в Америке.
ДЕНЬ АРЕСТА — САМЫЙ СЧАСТЛИВЫЙ ДЕНЬ
Не сразу, не за месяц и не за два, удалось преемнику и продолжателю дела Уинстона Бека Джону Гранту выпустить, уйдя в подполье, новый номер бюллетеня с посмертными залпами мистера «Контр-ЦРУ» по железобетонным бастионам Лэнгли, с некрологом и портретом человека с удивительными глазами, полными божьей правды, Дон-Кихота, белой вороны среди черных воронов Лэнгли и Форт-Брагга.
Видное место в бюллетене занимало сообщение о Филипе Эйджи:
«Вскоре после захвата заложников в американском посольстве в Тегеране правительство Ирана получило неожиданное письмо от бывшего работника ЦРУ. Это был сорокатрехлетний Филип Эйджи. Он предлагал свои услуги иранской революции в качестве эксперта по темным делам «фирмы», заявлял о своей готовности провести в Тегеране исчерпывающий анализ захваченных в американском посольстве документов, чтобы вывести на чистую воду деятельность ЦРУ против иранского народа.
Эйджи собирался уже вылететь в Тегеран из ФРГ, где он проживает с 1978 года, как вдруг ему сообщили в американском посольстве, что его заграничный паспорт аннулирован. И кем? Самим государственным секретарем Сайрусом Вэнсом. Почему? Госдеп ссылался на собственное постановление 1966 года, согласно которому он присвоил себе право аннулировать паспорт любого американского гражданина, чья деятельность могла, по его мнению, причинить ущерб национальной безопасности или внешней политике США.
