Кленовая стрела - Наталия Николаевна Антонова

© Антонова Н.Н., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Стоял тихий сентябрьский день. После недавно отшумевшего дождя выглянуло солнце. И светило оно так ласково и безмятежно, точно все бури, тревожившие до этого мир, исчезли навсегда.

Только покой и тишина, нарушаемая время от времени посвистыванием синиц и шуршанием листвы, охваченной ярким нетерпением осенних красок.

Возвращаясь в коттеджный посёлок из города, детектив Морис Миндаугас остановил машину недалеко от старой кленовой рощи, ему захотелось вдохнуть полной грудью древесный аромат столетних деревьев и вообще побыть одному вдалеке от шума и бури человеческих чувств и эмоций.

Хотя, по правде говоря, эти эмоции бушевали в его собственной душе.

Причиной душевного разлада, конечно же, была Мирослава Волгина, владелица детективного агентства «Мирослава», в котором он работал, и, как он смел думать, его будущая жена.

Впрочем, думать он мог всё что угодно. Сама Мирослава, несмотря на то, что знала о его любви и сама была неравнодушна к нему (по крайней мере, он верил в это), замуж за него выходить не собиралась по той простой причине, что узами Гименея она не желала связывать себя ни с кем.

Морис же, в свою очередь, не желал занимать вакантное место фаворита с туманными перспективами на будущее.

Так они и жили под одной крышей, больше чем друзья и коллеги и ничуть не любовники.

Друг детства Мирославы Шура, он же следователь Александр Романович Наполеонов, не раз бросал Морису в сердцах:

– Сошлись бы вы уже, что ли. Что ты из себя красную девицу строишь!

Миндаугас в ответ одаривал его холодным взглядом.

Наполеонов всплёскивал руками, точно прачка из старого советского фильма:

– Это в тебе твоя аристократическая смесь говорит!

Морис уже устал вдалбливать в голову друга, что его мама – преподаватель французского языка, а отец – капитан рыболовецкого судна, Наполеонов продолжал числить его потомком литовских князей.

Миндаугас положил руку на буровато-серую растрескивающуюся кору одного из клёнов, ласково провёл по стволу сверху вниз, с наслаждением ощущая ладонью каждую шероховатость, потом поднял голову и посмотрел на раскидистую крону, купающуюся в небесной сини.

Он невольно вспомнил о том, что стихией клёна считается воздух. В египетской мифологии клёну покровительствовал сам бог природы Осирис, который, если верить мифу, отдал ему частичку своей души. И с тех самых времён клён делился этим даром с людьми для того, чтобы не прерывалась связь человека с природой.

«Интересно, – подумал Морис, – помогло это человеку или природе?»

Ответа на этот вопрос у него не было. Хотя природе дар Осириса навряд ли помог. А вот человеку… Зависит, какому именно. Ему, как он почувствовал, клён помог восстановить душевное равновесие, он вновь почувствовал уверенность в том, что сумеет рано или поздно растопить упрямство Мирославы своей искренней и преданной любовью.

– Спасибо тебе, кленовая роща, – тихо проговорил Морис вслух.

Он посмотрел на красивые кленовые листья, устилавшие ещё не успевшую полностью просохнуть от влаги ночного дождя землю, поднял несколько из них, самых ярких и упругих, и, вернувшись к дороге, сел в машину и продолжил свой путь.

У ворот его встретил красивый пушистый кот Дон. Чёрная шелковистая шерсть кота искрилась на солнце.

– У-р-р, – приветливо проурчало животное.

– Я тоже рад тебя видеть, – ответил Морис, поставив машину в гараж. – И где же хозяйка? – спросил он.

Кот вильнул хвостом.

– Понятно, ты знаешь, где она, но мне не скажешь.

Дон, видимо, согласился с его предположением, и они вместе зашагали в сторону дома.

Мирослава нашлась в гостиной. И была она не одна. Рядом с ней на диване сидел друг детства Шура, и вид у него был не ахти.

– Ты здесь? – удивился Морис. – А где же твоя «Лада Калина»?

Ни во дворе, ни в гараже действительно не было никаких машин, кроме Мирославиной «Волги».

– Я на метле сегодня прилетел, – отозвался Шура голосом, лишённым каких-либо оптимистичных нот.

– Понятно, – принял Морис его ответ как должное.

Но Мирослава сочла нужным пояснить:

– Шура приехал на такси, его автомобиль в ремонте.

– Угу. А чего такой хмурый? Из-за машины, что ли?

– Если бы, – буркнул Шура.

– На него навесили дело об убийствах, – проговорила Мирослава.

– Об убийствах? – переспросил Морис. – А разве не этим он и занимается изо дня в день?

– Да. Но эти убийства не вписываются в рамки привычного. Хуже всего, что их несколько. И они однотипные. Шура, – Мирослава толкнула Наполеонова в бок, – что я тут за тебя отдуваюсь, расскажи сам.

– Не могу, у меня уже язык одеревенел. Расскажи лучше ты, – отозвался еле слышно Наполеонов.

– Ладно, – согласилась Мирослава. – Какой-то псих убивает молодых людей кленовой стрелой.

– Чем-чем? – удивился Морис.

– Стреляет из лука в людей стрелами и убивает их.

– Где же он взял лук?

– А то ты не знаешь! – не выдержал Шура. – Сейчас всё что угодно можно найти в интернете! Пожалуйте, вам любая инструкция от приготовления торта до космического корабля!

– Ты преувеличиваешь, – мягко возразил Морис.

– Ничуть! Тебе ли, доке по интернету, это не знать!

– Хорошо, – не стал спорить Миндаугас, – допустим, кто-то сделал лук и стрелы. Но зачем такие сложности? Не проще ли купить огнестрельное оружие?

– Кому как, – неопределённо отозвался Наполеонов.

– Неважно, как их убивают, важно – за что.

– Способ убийства и оружие не менее важны, – резонно заметила Мирослава. – Они могут вывести на преступника.

– Согласен, – медленно проговорил Морис. – Есть какие-то версии?

– Практически никаких, – в отчаянии развёл руками Наполеонов.

– Может быть, это маньяк?

– Ничего нельзя исключать. Но погибшие мало напоминают жертв маньяка, – ответил Наполеонов.

– Должно же их хоть что-то связывать!

– Представь себе, ничего! У них разный пол, разные профессии, интересы, возраст, они живут в разных местах. И как нам удалось выяснить, нигде и никогда не пересекались.

– Может, они футбольные фанаты? – спросил Морис.

Наполеонов посмотрел на него озадаченно и покачал головой.

– Я думаю, что, несмотря ни на что, в первую очередь нужно выяснить, что всё-таки может их связывать. Ниточка может быть очень тонкой.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что они, например, могли покупать продукты в одном магазине, ходить в одну парикмахерскую или заправляться на одной бензоколонке.

– Это нереально! – вырвалось у Наполеонова.

– Что именно? – удивилась Мирослава.

– Раскопать подобные мелочи.

– Что ты, друг мой милый! Это как раз и не мелочи, а крупности. Мелочи могут быть намного мельче, вплоть до почти полной незаметности.

– И как же мне их выискивать? – жалобно спросил Шура.

– Что-нибудь придумаем, – обнадёжила его Мирослава. – А пока просто работай.

– Ну да, буду заниматься ворошением сена вилами. Авось отыщу в стоге иголку.

– Не горюй, сам знаешь, что и в мусоре можно найти жемчужину.

– Меня заинтересовало то, что стрела сделана из клёна, – обронил Морис.

– Ты думаешь, что это может иметь какое-то значение? – спросила Мирослава.

– Возможно. Что вы помните о клёне?

– По-моему, это было любимое дерево Леля, по крайней мере, судя по легендам, он проводил под ним большую часть своего свободного времени.

– Навряд ли Лель замешан в убийствах, – горько усмехнулся Наполеонов.

– Это точно! – согласилась Мирослава. – Но есть ещё Психея!

– Что Психея? – не поняли оба парня.

– Психея – душа. И клён имеет с ней какую-то связь, только не помню какую…

– Психея всех успокаивала, – неожиданно вспомнил Шура.

– И клён обладает теми же свойствами – дарить умиротворение и спокойствие, – подсказал Морис.

– Стоп! – сказала Мирослава. – Если это маньяк, то больше подходит древнеримская богиня молодости Ювента, именно с ней связывали клён римляне.

– Ну и что?

– То, что среди твоих жертв только молодые люди!

– Не среди моих жертв, – обиженно проговорил Шура, – а среди жертв маньяка. Ты что же, думаешь, что этот маньяк повёрнут