— Сынок, я понятия не имею, о чем ты. Клянусь, Нед.
Меня всегда поражало, с какой невозмутимостью отец лжет.
— Джорджи проговорился, — сказал я.
— Да? — Отец только пожал плечами. — И как же?
— Он упомянул об украденном Джексоне Поллоке. А этого ни в одной сводке не было.
Фрэнк улыбнулся:
— Что ж ты не работаешь по призванию? Тебе надо было детективом стать, а не спасателем.
Я пропустил это мимо ушей.
— Отец, прошу тебя, скажи, кто такой Гаше? Мы с тобой оба прекрасно знаем, что Микки ни на какое дело, не посоветовавшись с тобой, не пошел бы.
Я услышал, как ударила бейсбольная бита. Зрители, вскочив со своих мест, затаили дыхание.
Отец обернулся ко мне и прожег меня гневным взглядом:
— Неужели ты думаешь, что я мог подставить ребятишек?
— Не знаю. Я никогда бы не подумал, что ты подставишь родного сына под обвинение в убийстве, но ты вот сидишь и в ус не дуешь. Папа, одного сына ты уже потерял. Он ведь по твоему заданию тогда пошел?
Фрэнк закашлялся. Я не знал, что творится у него в душе. Может, его мучила совесть, а может, он навсегда вычеркнул это из памяти. Он просто сидел и следил за игрой.
— Отец, меня разыскивают за убийство!
Фрэнк заскрежетал зубами. Можно подумать, он был невинной жертвой.
— Никто не должен был пострадать, — произнес он. — Это все, что я могу сказать.
— А люди-то погибли. Микки. Бобби. Барни. Ди. Они все мертвы. Подумай, каково мне сознавать, что единственный человек, к которому я могу обратиться за помощью, — это ты…
Он резко обернулся ко мне. Мне даже показалось, что сейчас он наконец расколется.
— Джорджи дал тебе хороший совет, Нед. Найди себе адвоката. И сдайся полиции. Нормальные люди сразу поймут, что ты их не убивал. Больше я ничего сказать не могу.
Мне было плохо, как никогда. Я встал и посмотрел на отца сверху вниз.
— Я обязательно найду убийцу, папа.
Я подождал немного, вдруг он одумается, но он даже не взглянул на меня.
Я надвинул бейсболку на глаза и ушел со стадиона.
* * *
Я не знал, куда податься. Было ясно, что история с Тесс Маколифф мне очков не прибавляет. В номере наверняка полно моих отпечатков.
Прошагав пару кварталов, я нашел телефон-автомат. Мне нужно было с кем-нибудь поговорить, и на ум пришло только одно имя — Дейв.
— Нед! — воскликнул Дейв. — У тебя все в порядке?
— Все нормально. Правда, проблему разрешить не удалось.
— Ты видел папу? — спросил он, понизив голос.
— Видел. Он пожелал мне удачи и просил черкнуть пару строчек из тюряги. Дейв, мне нужно с тобой поговорить.
— Мне тоже нужно с тобой поговорить, Недди. — Голос у него был взбудораженный. — Я хотел кое-что тебе показать. Это касается Гаше.
— Где мы можем встретиться, братишка?
Дейв на мгновение задумался.
— Помнишь Филли Морисани?
— Конечно, помню. — Он жил неподалеку, и мы собирались у него в подвале. Это был наш закрытый клуб.
— Он уехал по делам, а я приглядываю за его домом. Ключ от подвала — на старом месте. Я сейчас в университете. Мне тут еще кое-что надо сделать. Часов в шесть тебя устроит? Если я приду первым, оставлю дверь открытой.
— А я пока что потренируюсь держать руки за спиной. Пригодится, когда придется ходить в наручниках.
Мы оба расхохотались. И от звука собственного смеха, от сознания того, что хоть один человек на моей стороне, у меня стало легче на душе.
— Мы тебя вытащим, — пообещал Дейв. — До встречи.
* * *
Филли жил в старом домике с двускатной крышей. Несколько минут я простоял снаружи. Полицейских вроде не было. Пора действовать…
Я подошел к дому. Как Дейв и обещал, дверь в подвал была не заперта.
— Дейв! — позвал я, постучав в окно на двери.
Ответа не последовало.
Я толкнул дверь. Здесь все было как прежде. Бильярдный стол, на нем две лампы, сделанные из пивных банок. Диван под клетчатым пледом, старое кресло-качалка.
— Привет, Дейв! — крикнул я.
На диване лежала книга. «Картины Ван Гога». Видимо, ее принес Дейв. Вроде он раскопал что-то про Гаше.
Я открыл книгу на страницах с закладкой. И увидел портрет пожилого человека с грустными глазами, который сидел, подперев кулаком голову. «Портрет доктора Гаше. 1890».
Картина была написана сто с лишним лет назад. Это имя мог использовать кто угодно. Но у меня забрезжила надежда. Значит, Гаше существует.
— Дейв! — крикнул я еще громче. И взглянул на лестницу, ведущую наверх.
Дверь в ванную была приоткрыта, и там горел свет.
— Дейв, ты здесь? — Я толкнул дверь, она распахнулась. Я остолбенел.
Дейв… Боже мой, Дейв…
Мой брат сидел на унитазе в своей футболке Бостонского университета. Повсюду кровь. Он смотрел в пустоту и словно спрашивал: «Нед, где ты?»
— Нет! Нет! Дейв!
Я кинулся к нему, пульса не было. Дейва ударили ножом под ребра, слева.
Пошатываясь, я вышел из ванной. И тут чья-то рука схватила меня за шею. Послышался свистящий шепот:
— Мистер Келли, у вас остались кое-какие вещи, которые принадлежат нам.
Я не мог дышать. В ребра мне упирался нож.
— Картины, — продолжал он. — И если через пять секунд вы про них не расскажете, боюсь, на этом время, отпущенное вам в этом мире, закончится. — Теперь нож был у моего горла. — С людьми, на которых я работаю, никто не шутит.
— Нет у меня никаких картин! Думаете, я стал бы врать — сейчас?
— Вы считаете меня полным идиотом, мистер Келли? У вас то, что принадлежит нам. И стоит это шестьдесят миллионов долларов. Так что рассказывайте про картины, и поживее.
Что я мог ему сказать? Про картины я не знал ничего.
— Гаше! — крикнул я. — Все у Гаше. Ищите его!
— Прошу прощения, мистер Келли, но я не знаю никакого Гаше. — Его рука еще сильнее сдавила мне шею. — Ну, идите пообщайтесь со своим братцем…
— Нет!!!
Я со всей силы двинул этому козлу локтем под ребра, услышал его судорожный вздох. Его хватка на мгновение ослабла. Я подался вперед, он очутился у меня на спине, и я со всей силы швырнул его об стену.
Он оказался на полу.
На вид ему было лет сорок. Густые темные волосы, нейлоновая куртка, коренастый, мускулистый — настоящий качок. Мне с ним было не справиться. Он, не выпуская из руки нож, сгруппировался. У меня было в запасе не больше секунды.
У стены я увидел алюминиевую бейсбольную биту. Схватил ее и ударил по лампочкам над столом.
На мужика посыпался дождь стекла. Но он только усмехнулся. Я ударил его битой по руке, он выронил нож.
Он пошел на меня. Я пытался отмахиваться битой, но он был слишком близко. Он ухватил биту, начал давить ей мне на грудь, постепенно передвигая ее вверх, к моему горлу. Я задыхался.
Собрав последние силы, я заехал коленом ему в пах и кинулся на него. Мы покатились по комнате, ударились о стеллаж.
На нас посыпались книги и кассеты. Мужик застонал. Видно, ударился головой. Я нащупал на полу его нож.
Приставил его к горлу мужика и спросил:
— Кто тебя послал?
Он закатил глаза.
— Какого черта…
Я схватил его за шкирку, он обмяк. Ему в спину вонзилось лезвие от конька. Я оттолкнул его, и он, уже мертвый, рухнул на пол.
Я сидел и смотрел на него. Я только что убил человека.
Но времени размышлять об этом не было.
Я подошел к телу брата, опустился на колени. В глазах у меня стояли слезы. Я погладил Дейва по щеке.
Заставив себя встать, я добрался до дивана, вырвал из книги страницу с портретом доктора Гаше.
А потом, оказавшись на улице, сделал то, что уже привык делать.
Я побежал.
Элли сидела во флоридском офисе и читала отчет о двух убийствах — Дейва Келли и еще одного мужчины. Это случилось два дня назад в Броктоне. Настроение у нее было паршивое — она подозревала, что косвенно виновата.
Сделано все было с особой жестокостью. Убийца хотел, чтобы жертвы помучились. Второй мужчина — тот, которого ударили в спину лезвием конька, оказался рецидивистом по имени Эрл Энсон, известным и в Бостоне, и в Южной Флориде. Но больше всего ее беспокоило то, что повсюду на месте преступления были отпечатки Неда Келли.
Либо Нед был хладнокровнейшим из убийц, либо некий хладнокровный убийца охотился именно за ним. Пытаясь заполучить то, что было у Неда. Например, украденные картины.
Полиция обнаружила на месте преступления книгу с выдранной страницей. Той, где был изображен самый знаменитый портрет Ван Гога.
Как со всем этим была связана Тесс? Элли охватило странное чувство. Ты когда-нибудь влюблялась?
Не витай в облаках, велела себе Элли. Этот человек похитил ее, держал восемь часов в заложницах. Он оказался причастен к семи убийствам. На его поиски брошено множество агентов — словно он какой-нибудь Бен Ладен. Неужели она действительно ревнует его к погибшей девушке? И почему она, несмотря на все улики, ему верит?
