– Хайбек был богат?
– Очень богат. Его не волновало, где взять денег на очередной «мерседес».
– Достаточно богат, чтобы пожертвовать музею пять миллионов долларов?
– Разве есть такие богачи?
– Потому-то этим утром я и узнал о его существовании. Он приехал на встречу с издателем «Ньюс трибюн», Джоном Уинтерсом. Хайбек намеревался объявить, что он и его жена жертвуют музею пять миллионов долларов, но хотел, чтобы эта информация была подана тактично, не привлекая излишнего внимания к его личной жизни.
– Разумеется, он не был самым популярным адвокатом в здешних краях, но рекламы никогда не чурался.
– Подозреваю, раньше он никому не жертвовал пять миллионов.
– Огромные деньги. – Олстон жевал вымоченную в пиве вишенку.
– Что происходит, когда кто-то жертвует пять миллионов?
– Его приглашают на ленч. По меньшей мере.
– Нет, серьезно.
– Его зачисляют в филантропы. Представляют добрым, щедрым дядюшкой, радеющим о всех и каждом.
– Таким ты представляешь себе Дональда Хайбека?
– Нет. Как я уже тебе говорил, мы встречались лишь однажды. Но доброты и щедрости я в нем не заметил.
– Он – партнер юридической фирмы, которая уберегает убийц от тюрьмы и посылает взломщиков на новые кражи.
– В этой стране, Флетч, каждый гражданин имеет право на защиту.
– Перестань, Олстон. Не все же юридические фирмы работают так же, как «Хайбек, Харрисон и Хаулер».
– Не все. Но многие.
– Мог ли Хайбек заработать столько денег, будучи всего лишь адвокатом?
– О, да. За всю жизнь. Столько, и еще больше.
– Намного больше?
– Точно не скажу.
– Почему он решил пожертвовать пять миллионов?
– Наверное, не смог найти им иного применения. Когда тебе за шестьдесят...
Флетч скорчил гримасу.
– Думаю, у него были дети, которые уже выросли. Внуки. Дама, выдававшая себя за миссис Хайбек, у которой утром я брал интервью, упоминала детей и внуков. Садовник в доме Хайбеков сказал, что настоящая миссис Хайбек – молодая женщина. Какая-то неувязка.
– Чувство вины. Может, Хайбек пытался таким образом искупить тот вред, что нанесли обществу его действия.
– Если исходить из твоих слов, он только и делал, что отмывал вину других. Профессионально.
– Да, но он старел, начал задумываться о вечном.
– С молодой женой? Непохоже. И дом его не такой, как у тех, кто может пожертвовать пять миллионов долларов. Я хочу сказать, если у тебя есть сто миллионов, оторвать от себя пять – сущий пустяк. Ничего не изменится, ритм жизни не нарушится. Но отдавать пять миллионов, если всего их шесть, при молодой жене, внуках...
– Кто из вас, господа, хотел бы оплатить счет? – прервал рассуждения Флетча официант.
– Он, – Олстон указал на Флетча.
– Нет, – покачал головой Флетч. – Отдайте счет ему.
– Ты же пригласил меня на ленч, – напомнил Олстон.
– Потому что ты попросил меня об этом.
– Может, счет оплатить мне? – вмешался официант. – Все-таки я удостоился чести обслужить вас.
– Дельная мысль, – кивнул Флетч.
– Да уж, тогда нас обслужат на все сто процентов, – поддакнул Олстон. – Официант сделает все, что только в его силах.
– Похоже, раньше такое не приходило вам в голову, – заметил официант.
– А как же чаевые? – задал Флетч риторический вопрос. – Тут возникает нравственная дилемма. Можно самому заплатить за собственную работу, но как давать себе чаевые?
– О-о-о, – официант оглядел стоящие прямо на улице столики. – Как хорошо работать в ресторане, куда ходят взрослые. Ресторане с четырьмя стенами.
Олстон повернулся к Флетчу.
– Я заплачу по счету, если ты ответишь мне на один вопрос.
– Хоть на десять.
Олстон расплатился, проводил официанта взглядом.
– Ты только посмотри, за ленчем мы поговорили о филантропии, убийстве, юрисдикции, но все одно, официант отнесся к нам без малейшего уважения.
– Никто не уважает молодых, – тяжело вздохнул Флетч. – Ни главные редакторы, ни криминальные репортеры, ни редакторы отделов светской хроники, ни работники винных магазинов...
– Ты забыл про невест.
– Ни невесты.
– Добавь к перечисленному и официантов.
– Теперь, раз ты заплатил по счету, позволь задать тебе вопрос.
– Я заплатил, чтобы задать вопрос тебе.
– Ты будешь моим шафером?
– Когда?
– В субботу утром. Как только проснешься.
– Ты купил этот костюм к свадьбе?
– Не нравится?
– Серый цвет тебе не идет.
– Барбара говорила, что на церемонию бракосочетания мы должны прийти голышом.
– В чем мать родила?
Флетч кивнул.
– По ее мнению, этим мы честно признаем, что женитьба есть соединение двух тел, мужского и женского.
– Ты уверен, что хочешь жениться на Барбаре?
– Нет.
– Впрочем, даже голым ты выглядишь лучше, чем в этом костюме.
– Так ты будешь моим шафером?
– Мой вопрос таков: где ты взял этот костюм? Я не хочу даже заходить в магазин, в котором тебе его продали.
– Я думал, ты его узнал.
– С чего мне его узнавать?
– Ты, возможно, уже видел его.
– Пожарные гидранты обычно обходятся без костюмов.
– Прогуливаясь по коридорам «Хайбек, Харрисон и Хаулер».
Глаза Олстона широко раскрылись.
– Хайбек? Это костюм Хайбека?
– Вижу, в тебе проснулось уважение к костюму.
– Ты украл костюм покойного?
– Можно сказать и так.
– Флетч, я тревожусь за тебя.
– Так ты будешь моим шафером?
– Флетч, дружище, тебе и шагу нельзя ступить без адвоката. Особенно, когда речь идет о твоей свадьбе.
– Френк?
Стоящий у писсуара главный редактор подпрыгнул от неожиданности.
– А, это ты. Красивый костюм. Только почему он ссохся на тебе?
– Я еще не пригласил вас на свою свадьбу?
– О, Господи, нет.
– Она назначена на субботу.
– Что за день суббота? – Френк уже мыл руки.
– Конец недели. Между пятницей и воскресеньем.
– Ага. Тот самый день, когда я стараюсь держаться подальше от сотрудников редакции.
От писсуаров Флетч проследовал за Френком к раковинам.
– Я прошу вас изменить ваше решение.
– Какое решение?
– Я и близко не подойду к этому заведению.
– Какому заведению? Тому, где регистрируют новобрачных?
– Френк, – Флетч потряс руками над раковиной, стряхивая с них воду, – я женюсь в субботу. А вы посылаете меня провести расследование в борделе.
– Доскональное расследование, – Френк вытер руки бумажным полотенцем.
– Это что, шутка?
– Пока еще нет. Но думаю, этот случай войдет в анналы истории.
– Хорошо ли отыгрываться на молодых?
– Флетч, тебе необходимо набираться опыта. Или это не так?
– Только не такого. Особенно перед свадьбой.
– Перестань. Ты просил работу, настоящую работу. Вот ты ее и получил.
– Публичный дом в качестве свадебного подарка.
– Я дал тебе шанс. Покажи, на что ты способен.
– Как смешно.
– Мы хотим, чтобы ты максимально серьезно отнесся к этому поручению, парень. Разберись со всем. До мельчайших подробностей. Нам нужен полный отчет. И каждый вывод необходимо подкреплять доказательствами.
– Вы кое о чем забыли.
– О чем я забыл? – Френк бросил взгляд на ширинку.
– Мой расходный счет.
– Мы понимаем, что без расходов не обойтись.
– Да, но я представлю очень детальный расходный счет.
– Для редакции это будет внове.
– Внесу в него все позиции. Напишу, сколько я потратил в «Дружеских услугах» и на что именно.
– Расходный счет ни у кого не вызывает вопросов, если представленный материал стоит затраченных на него денег.
– Френк, я напишу порнографический расходный счет.
Френк открыл дверь в коридор.
– Может, мы опубликуем и его.
– А что скажет издатель?
Выходя из мужского туалета, Френк обернулся.
– Догадайся сам, парень.
– Чтоб мне так жить, – проворковала Красавица в широкополой шляпе, – вы, должно быть, Флетчер.
Стоя в дверях ее маленького кабинета, Флетч нахмурился.
– Почему вы так решили?
– Ваш костюм, дорогой, ваш костюм, – Амелия Шарклифф, ведущая в «Ньюс трибюн» колонку светской хроники, без бюстгальтера, сидела за компьютером. Улыбка ее прежде всего говорила о том, что не далее как десять секунд тому назад обожаемую Амелию пригласили на вечеринку. И действительно, ее постоянно куда-то приглашали. Все хотели видеть ее у себя. Для некоторых светские приемы составляли суть жизни. А каждый или каждая из них мечтал увидеть хотя бы одно или два предложения о своей вечеринке в колонке Амелии. – Я так много слышала о вас, о вашем возбуждающем наряде...
– Возбуждающем? – Флетч посмотрел на костюм Хайбека.
– Уж не хотите ли вы сказать, будто не знаете, что делаете? Это же гениально. Ни один модельер до этого не додумался.
– Гениально?
– Флетчер, дорогой, посмотрите, как вы одеты, – Амелия оглядела Флетча с головы до ног, не выпуская при этом из поля зрения телефонный аппарат. – Этот серый деловой костюм мал вам как минимум на три размера. Вам, разумеется, это известно?
