Трое юных Карстерсов заранее обсудили содержание беседы, которая должна была вестись во время обеда, и разделили между собой роли. Когда все сидели над полными тарелками и передавали по кругу гренки, Дина со вздохом сказала:
— Ах, мамочка, никто не готовит такой вкусный мясной рулет, как ты!
— Он в самом деле замечательный, — подтвердил Билл Смит.
Арчи быстро подхватил:
— А если бы вы еще попробовали мамочкины бифштексы!
Через секунду подключилась Эйприл:
— Эти гренки просто чудо! Вкуснотища!
Билл Смит, намазывая маслом третий гренок, подтвердил:
— Никогда в жизни не ел ничего вкуснее.
— А какие замечательные пончики жарит мамочка! — сказала Дина.
Тройка тактично молчала, когда мать говорила с Биллом о политике, литературе и кинофильмах. Однако когда беседа прерывалась хотя бы на секунду, Эйприл подавала сигнал и Арчи тут же брал слово.
— Эй! А можно мне еще соуса! Роскошь, а не соус!
— Вы позволите? — спросила Эйприл, подсовывая соусницу Биллу. — Мамочка так чудесно готовит соусы!
— Например, для котлет! — добавила Дина. — Вы непременно должны когда-нибудь попробовать ее соус для бараньих котлет. Это просто произведение искусства.
Только одна вещь беспокоила мать во время этого обеда: дети вели себя чересчур воспитанно. Они вежливо сидели, тихие, как мышки, если не считать хвалебных замечаний в адрес еды. Не было привычных восклицаний Арчи, его вечного вопроса: «Знаешь что?», а Дина ни разу не забыла сказать «пожалуйста» и «спасибо», беря очередной гренок.
Однако подозрения окрепли в душе Мариан лишь тогда, когда Эйприл прощебетала:
— Мамочка, этот фантастический салат ты действительно сама приготовила?
А Дина мгновенно ответила, не дав матери даже рта раскрыть.
— Конечно! Ведь мамочка всегда сама делает салат.
Как мать, так и обе ее дочери прекрасно знали, что салат приготовила Дина. Вдобавок Мариан заметила, как Эйприл ткнула в бок Арчи, который тут же пропищал:
— Мамочка также умеет делать такой майонез, что просто пальчики оближешь!
Когда в финале с триумфом внесли лимонный крем, Мариан Карстерс была почти уверена, что пала жертвой заговора. Если сейчас кто-то из детей похвалит крем…
Однако на этот раз детей выручил Билл Смит.
— Уже никто не делает такой чудесный лимонный крем, как ваша мама, — сказал он.
Их взгляды встретились над букетом роз, Мариан заметила в глазах Билла веселые искорки. Она сдержала смех и с серьезным видом сказала:
— Ах, вы должны когда-нибудь попробовать мои пряники!
Трое юных Карстерсов остолбенело посмотрели сперва на лейтенанта, потом на мать.
Они пришли в себя лишь тогда, когда весь крем без остатка исчез из вазочки. (Билл Смит трижды просил добавку.)
— Кофе в гостиной, — объявила Эйприл.
Она зажгла свечи на каминной полке, а Дина принесла поднос с кофейным сервизом. Чудесно! Аромат кофе, приглушенный свет и мать в очаровательном розовом платье. Девочки начали убирать в столовой. Они хотели выставить брата на кухню, но он решительно запротестовал:
— Эй! Я тоже хочу подслушивать!
Дина сняла скатерть и вымела щеточкой стол. Тоном, в котором чувствовалось сожаление, она сказала Эйприл:
— Мне не удалось вставить фразу, которую я должна была сказать ему: «Каким одиноким вы, должно быть, чувствуете себя, когда каждый вечер обедаете в отеле!»
— Ничего страшного! — успокоила ее Эйприл. — Все идет как по маслу! — Прижав палец к губам, она осторожно направилась к дверям гостиной. Дина и Арчи на цыпочках пошли за ней, и все трое прислушались.
Они услышали тихий приятный смех и голос матери:
— В самом деле, Билл…
А потом голос лейтенанта:
— Я говорю серьезно, Мариан, я уже давно хочу…
В этот момент раздался звонок у входной двери.
— Я открою! — крикнула Эйприл, побежав через гостиную к парадной двери. — Это наверняка разносчик газет!
Однако это был не разносчик газет. У двери стоял сержант О'Хэйр. Лицо у него было озабоченное. Он тяжело сопел. Его кругловатое лицо было багровым. Сержант О'Хэйр начал:
— Добрый вечер, мисс… А лейтенант… — Он увидел Билла Смита и замолчал. — А, ты здесь!
Прежде чем сержант О'Хэйр нарушил всю эту пастораль, Эйприл успела одним взглядом окинуть всю картину: мать, очаровательную, в розовом платье, на голубом диване, лейтенанта в большом удобном кресле, сосредоточенное серьезное выражение его глаз. В голове у Эйприл промелькнуло сто разных эпитетов, которыми ей хотелось одарить сержанта, и ни один из них не был хвалебным.
— Мы нашли Уоллеса Сэнфорда, — просопел сержант О'Хэйр. — В кустах, неподалеку от ворот его собственной виллы. Наверное, он лежит там недавно. Я оставил возле него Фланагана.
Билл Смит вскочил с места так резко, что едва не опрокинул чашечки с кофе.
— Убит?
— Не совсем, — ответил сержант. — Огнестрельное ранение. Наверное, выживет. Нужно сначала вызвать машину скорой помощи, а потом сообщить в управление.
Мариан тоже вскочила.
— Телефон там! — сказала она.
Эйприл бросилась в кухню с криком: «Пойдем!» и выбежала во двор, Дина и Арчи, естественно, последовали за ней. По пути к воротам виллы Сэнфордов Эйприл объяснила родственникам ситуацию. Неожиданно она остановилась.
— Возле него стоит на посту полицейский. Арчи, ты сможешь его отвлечь? Причем немедленно?
— Будет сделано, — ответил Арчи и нырнул в кусты.
Дина и Эйприл напрямик пересекли газон Сэнфордов, после чего осторожно приблизились к воротам. Там стоял полицейский, у его ног лежала какая-то фигура, укрытая одеялом и зловеще неподвижная.
Внезапно за живой изгородью раздался страшный крик, от которого холодела кровь. Полицейский вздрогнул, повернулся и побежал в ту сторону, откуда донесся крик. Эйприл и Дина подбежали к лежащей на земле фигуре.
Уоллес Сэнфорд открыл глаза и посмотрел на склонившихся над ним девочек. Он был очень бледен.
— Вас не убили, — сказала Эйприл. — Сержант О'Хэйр говорит, что вы выживете. Вас только ранили. Не переживайте.
— Все будет хорошо, — шепнула Дина.
Уоллес Сэнфорд тщетно пытался что-то сказать. Он закрыл глаза, но тут же снова открыл их.
— Не мучьте себя, — сказала Дина.
— Слушайте, — простонал он. — Слушайте… Я уже знаю… Человек, который убил Флору… — Он обессиленно закрыл глаза.
— Да? — шепнула Эйприл. — Да?
Веки раненого чуть приподнялись, так что глаза блеснули, словно узкая щелочка.
— …тот же самый, который заплатил выкуп… это ее…
На этот раз его глаза закрылись надолго.
Дина склонилась над раненым.
— Жив, — шепнула она. — Только потерял сознание.
Зашуршали кусты.
— Это полицейский возвращается, — прошептала Эйприл. — Бежим!
Они помчались по подъездной дорожке и у калитки собственного сада наткнулись на Арчи, выглядывающего из-за ствола дерева. Где-то поблизости раздался полицейский свисток. Билл Смит, сержант О'Хэйр и Мариан Карстерс выбежали из дома через парадную дверь в тот момент, когда трое детей добрались до кухонного крыльца.
Дина глубоко вздохнула и начала машинально переставлять тарелки.
— Мы едва не попались, — сказала она.
— Как вам понравился мой крик? — гордо спросил Арчи.
— Он был прекрасен, — похвалила Дина.
— Вы еще не слышали, как я умею ругаться, — сказал Арчи. — Слушай, Эйприл…
Однако Эйприл не слушала. Она уселась на кухонный табурет и подперла кулаками подбородок.
— Эйприл! — позвала ее Дина.
— Тихо, дети! — сказала Эйприл. — Не мешайте! — Ее лицо выражало изумление и как бы печаль. — Мне нужно подумать.
— Наверное, Фланаган услышал сову, — сказал сержант О'Хэйр.
Мать улыбнулась ему, а также лейтенанту Смиту.
— Как бы там ни было, теперь Уоллес Сэнфорд, которого вы разыскивали, в ваших руках, — сказала она. — Может, хотите горячего кофе? Я могу за минуту сварить свежий.
— Кофе готов! — крикнула из кухни Дина. — Уже несу!
Она вошла с подносом, Эйприл несла за ней сахарницу, Арчи — кувшинчик сливок; всем троим очень хотелось услышать объяснение нового эпизода дела. Прическа у матери была в некотором беспорядке, воткнутая роза чуточку перекосилась. Однако ее щеки горели румянцем, а глаза блестели. Билл Смит выглядел растерянным и озабоченным, хотя сержант О'Хэйр сохранял невозмутимое спокойствие. Он безмятежно улыбнулся троим юным Карстерсам, с уважением посмотрел на фартуки девочек и сказал:
— Помогаете матери, да? Очень хорошо, очень хорошо! — Затем, сияя, обратился к Мариан: — Именно так и нужно воспитывать детей. Я разбираюсь в этом, потому что…
