- Как же, помог... Наоборот. Однажды он пришел в музей не в обычные часы и не один. С ним был его приятель из России. Я тогда задержалась на работе и была одна. Вы же знаете, музей у нас маленький, даже сторожа нет. Просто запираем ворота и все.
Вольф сказал, что его друг завтра улетает в Москву и поэтому они нагрянули внезапно. Мэр вел себя по-хозяйски, показывал гостю музей. Они рассматривали коллекцию амфор, поднятых со дна Средиземного моря, которая хранилась в запаснике и еще не выставлялась - мы только собирались поставить ее в экспозицию. В одной из амфор археологи обнаружили маленькую нефритовую статуэтку кошки с изумрудными глазами. Эта статуэтка была гордостью экспозиции. Мы собирались поставить ее возле небольшой амфоры, красно-черной, лакированной. На ней изображена сцена из Илиады. А когда они ушли, я заметила пропажу нефритовой кошки. Я не знала, как мне поступить. Пожаловаться в полицию на мэра города? На русского гостя? У меня тлела надежда, что это недоразумение, что Вольф вернет драгоценную статуэтку. Я не спала всю ночь. На следующее утро бросилась к нему. Он сначала все отрицал, но потом сказал, что ему очень нужно было подарить ее другу, что от этого зависит крупные капиталовложения. И добавил, что если я скажу хоть слово, то его друг меня найдет и пристрелит - он связан с криминальными структурами. А он, Руби, обвинит меня в том, что это я продала иностранцу кошку. Иначе чем объяснить наличие у меня богатых подарков - жемчуга и кольца с бриллиантом...
Кристина опустила голову, но потом выпрямилась и твердо произнесла:
- Мне не вынести позора, тюрьмы! У меня сын, как он посмотрит людям в глаза? А насчет подарков... Вы думаете, что я, как в мелодраме, сняла с себя этот проклятый жемчуг и швырнула ему в лицо? Нет, я этого не сделала! Это была плата за его вялые телодвижения на мне, за тайные встречи и за его нежелание что-либо менять в своей жизни.
Он даже пригласил меня на свадьбу дочери! Как будто бы ничего не произошло! А моя жизнь была сломана. Через месяц годовая инвентаризация, как я объясню пропажу? Ведь этот друг увез ее в Москву! Я хотела убить Вольфа!
- Ну, если бы взглядом убивали... - я не удержалась от комментарий.
- Когда он спустился с эстрады и принимал поздравления, он очутился около меня, и я ему сказала: "Ты скоро умрешь!" - и отошла в сторону. А через два часа Руби умер. Неужели это я? - произнесла Кристина заплетающимся голосом и потянулась к бренди.
- Не давайте ей больше пить! - приказала я. Кристина запротестовала.
Мне позарез нужно было разговорить ее. И я спросила в лоб:
- Но ты же не побоялась попросить у иностранца вернуть тебе украденное?
- Да, - ничуть не удивившись моему вопросу, ответила она. Зато удивились окружающие.
- Валерия, откуда ты знаешь?
- От верблюда, - огрызнулась я. - Вы в вашей медитации всякую херню рассматриваете в прямом и переносном смысле, а я информацию собираю.
- И она тебе оттуда приходит? - Надежда показала рукой на потолок. В ее голосе послышалось невольное уважение.
- А откуда же? - отозвалась я и наклонила голову. - Вот, пощупай, у меня до сих пор родничок не зарос - самое то место, куда космическая информация входит...
- Действительно, - кивнула Кристина, - друга Руби я увидела на свадьбе. Но не сразу. Он стоял возле эстрады, когда Вольф закончил играть. А потом они оба подошли ко мне, и я прошептала свою фразу. Тогда этот приятель схватил меня за руку и вытащил из толпы.
- А Руби? - спросила я. - Где он был?
- Он остался принимать поздравления и комплименты. Чтобы этот надутый индюк отказался от них? - Кристина пожала плечами.
- Что было потом?
- Друг Вольфа потащил меня к выходу. Я хотела только, чтобы он вернул статуэтку, упрашивала и была готова на все. Сначала он отнекивался, говорил, что не брал, а после затащил меня в сторожку и попросту изнасиловал, вовсю...
- Бедная, - вздохнула Надя.
- Ты говори, говори, полегчает, - посоветовала Сусанна. В ее голосе послышалась грусть.
"Черт побери!" - подумала я. Опять мой язык меня подвел. Я же, когда про оральные символы вслух говорила, имела в виду саксофон, а тут вот как повернулось...
- Он сказал, что если я это сделаю, то он попросит Руби отдать мне кошечку. А я выпила и не соображала ничего! У меня было только одно на уме вернуть ее в музей.
- В полицию надо было сразу обратиться, - заметила Надежда. -Где сейчас ее искать, эту статуэтку?
- Я боялась, - заплакала Кристина. - Цеплялась за него, а он только охал от удовольствия. А потом в кустах за сторожкой что-то зашелестело, и я спряталась за ящики.
- Перчиков...
- Что? - спросили все, как по команде.
- Я говорю, туда заглянул Мика Перчиков. Верно, Кристина?
Она кивнула и пробормотала:
- Все это так безобразно! Мика стал просить у него деньги на изыскания. И ему ничего не отломилось...
- А когда ты ушла из сторожки? - спросила я.
- Сначала я слышала шум и разговоры. А потом, когда все стихло, я потихоньку выбралась и побежала к выходу. Я даже не попрощалась с Вольфами.
- Почему?
- Потому что я себе разодрала платье. Вот тут, - она провела рукой от бедра вниз, - и появляться на людях в таком виде, да еще после французской любви, мне абсолютно не хотелось. Я поняла, что проиграла. Через пару минут я уже ехала прочь...
x x x
Утренняя тишина раскололась на мелкие осколки от телефонного звонка.
- Валерочка, дорогая, - услышала я спросонья глуховатый голос Искрина, - нам нужна твоя помощь.
- Который час? - я помотала головой. Вот уж не знала, что вечерние медитации обладают таким снотворным эффектом.
- Почти девять.
- Боже мой! Я опоздала на работу!
- Постой, постой, какая работа? - остановил меня Искрин. - Ты что, забыла? Мы же договорились на восемь встретиться у меня в оффисе!
Оффисом Искрин называл небольшую комнатушку в приземистом здании, где он сидел пару раз в неделю и говорил по телефону. О чем говорил деятель и как он находил темы для разговора, мне было невдомек, но одно я знала точно: если звезды зажигают на небе, значит за это кто-нибудь платит.
Искрин звезд с неба не хватал, но и в конторке своей сидел не за красивые глаза.
Хотя чего я вдруг его критикую? Работать за так противно моей природе, чай, не при коммунизме живем!
И я вернулась к беседе:
- Ой, Валерий, простите, я совсем замоталась! Это происшествие совершенно выбило меня из колеи...
- Какое именно? - удивился мой собеседник, будто наш небольшой городок, по меньшей мере, Чикаго двадцатых или Москва девяностых.
- Меня допрашивала полиция по делу Вольфа, - ответила я. - Поэтому я и позабыла о нашей договоренности. Извините.
- Так ты была на свадьбе?
- Кого ж там не было?! - воскликнула я и прикусила язык: Искрина как раз там и не было. Чтобы загладить неловкость, я выпалила в трубку:
- Валерий, скоро буду! Уже одной ногой в машине.
Наскоро пригладив взлохмаченные волосы, я несколькими движениями нарисовала глаза и губы, и помчалась к месту встречи. Пробок на дороге не было, сотовый молчал, и я доехала более-менее спокойно.
Кроме Искрина, в конторе находилось еще четверо. Два бодрых пенсионера, один - писатель, другой - поэт. Их опусы еженедельно появлялись в бесплатной газетке, существовавшей исключительно с рекламы, причем писатель гневно обличал язвы и пороки общества, заключавшиеся в хамстве работников по делам новых репатриантов, и требовал незамедлительного (от тех же работников) предоставления квартир в солнечном Ашкелоне. Что же касаемо поэта, он был известен как певец красот города на Средиземном море. Каждое его стихотворение начиналось со слов: "Дорогой мой Ашкелон...". Наталкиваясь на очередное эпическое творение убеленного сединами рифмоплета, я бормотала про себя: "Служил Гаврила хлебопеком..." - и переворачивала страницу.
Кроме представителей творческого жанра, в комнате сидели две дамы бальзаковского возраста и смотрели на меня, только что вошедшую, с неприязнью.
- Ну вот, все в сборе! - Искрин махнул мне рукой, приглашая присесть. Валерочка, тебе известна наша проблема?
- Не помню, - я помотала головой, - что-то благотворительное...
Мне все еще не было ясно, зачем меня пригласили.
- Объясните, а то мне на работу пора.
Искрин замялся, а его свита переглянулась. Наконец он решился:
- Мы знаем, что тебя допрашивал полиция по делу Вольфа...
- Что?! - возмутилась я. - Причем тут полиция и Вольф?! Когда вы назначали мне встречу, Вольф еще был жив и здоров...
- Да, но с тех пор он умер! - безапелляционным тоном заявила одна из дам.
- А я тут причем? И вы, кстати говоря, тоже! - терпеть не могу, когда со мной так разговаривают. Кто она вообще такая?
- Тише, девочки, успокойтесь, - примирительно сказал Искрин. - Сейчас мы тебе все объясним...
- Так объясняйте же, черт возьми, а не ходите вокруг да около.
Нервная дама фыркнула и отвернулась. Другая наклонилась к ней и что-то зашептала.
