— Да, она делала это со мной, — сказал Рокко.
Либо Эдуард не понял, что сержант имел в виду, что он вампир, или его это не волновало.
— Сконцентрируйся, Анита, попытайся увидеть.
Я закрыла глаза и подумала о Витторио. Я думала о том, как выглядит его лицо, о глубине шрамов на его груди и животе. Мир дрогнул, и я смотрела на Вивиану, прикованную и с кляпом во рту на полу, рядом с кроватью. Витторио повернул голову, и я увидела связанного Макса, распластанного на кровати, покрытой святыми предметами. Кровать была из красного бархата и огромной. Я знала эту кровать. Я знала, где они были. Я попыталась не волноваться и остаться спокойной. Я попробовала вырваться так, чтобы он не догадался.
— Не уходи пока, Анита; останься и посмотри, кто еще у меня есть. — Он повернулся к кухне. Охранник Рик был прикован с руками над головой. Обнаженная верхняя часть его тела была уже вся в крови. — Не вини Максимилиана, но у них были крюки в потолке. Могу поспорить, что он разделывался здесь с частью своих врагов. — Рядом с ним была стриптизерша, которая предлагала мне исполнить стриптиз. Бри-что-то там, Брианна. Витторио поднял маленькую бутановую паяльную лампу. Она горела синим огнем.
— Она для меня ничего не значит.
— Тогда тебя не будет волновать, что мы погубим ее красоту.
— Зачем? Ты знаешь, что мы знаем, где вы сейчас находитесь.
— Полиция с тобой?
— Да.
— У нас есть еще один гость, Анита. — Он повернулся, и я увидела большой стол, на котором спала с Виктором. Кто-то был привязан к нему. Он подошел ближе, и я узнала Реквиема. Мое сердце бухнулось в пятки, и только руки Эдуарда удержали меня на ногах.
— Черт.
Витторио передвинулся, чтобы я могла смотреть вниз вместе с ним в эти зеленые, как море, глаза. Лента закрывала рот, который я целовала лишь несколько часов назад. Он был связан цепями и святыми предметами. Они сняли с него рубашку, как и с Рика, так что он был голым до пояса. Но в то время, как Рику уже причинили боль, Реквием по-прежнему оставался нетронутым, бледный и совершенный на деревянной поверхности стола.
Наконец, я прошептала:
— Его гроб был в моей комнате.
— А ты проверяла сегодня утром, что он в нем?
Дерьмо.
— Нет.
— Мы вынесли его в большой сумке, когда он умер для мира, а остальные из вас в комнате были очень заняты. Но я его разбудил. Раньше я мог разбудить любого вампира. Я рад, что сила возвращается. Гораздо лучше, когда они могут кричать. — Он коснулся лица Реквиема.
Реквием вырвался, и Витторио мимоходом ударил его тыльной стороной руки. Порез открылся на его щеке. Витторио взглянул на большой перстень на руке.
— Он приведет в беспорядок это красивое лицо, но я не хотел бы повредить кольцо. Не тогда, когда у меня есть что-то намного лучше для этой задачи. — Он сунул руку в карман своего пальто и вынул небольшой флакон со святой водой.
Я не могла остановиться.
— Не надо.
— Скажи «пожалуйста».
— Пожалуйста.
— Хорошо, тогда, если ты хочешь видеть его снова целым и живыми остальных, приходи в заднюю комнату сама, и без оружия. Также не забудь оставить свои освященные предметы.
— Зачем мне это делать?
— Потому что ты знаешь, что я сделаю, если ты мне откажешь, и я чувствую, что ты заботишься о нем, что тебе будеть больно видеть его сожженным.
Я повторила то, что я увидела, и что он сказал. Рокко произнес:
— Мы не можем отпустить ее одну.
Я повторила:
— Они не могут.
— Полиция, я думаю, что они могут. — Он подошел к двери, которая открывалась в основную часть клуба. Танцоры, клиенты — клуб был полон народу. — Я пришел вчера вечером, и задержал их всех. — Он повернулся к единственным двум дверям, которые вели наружу, и воздух задрожал перед одной из них, как будто там были мечи, плавающие перед основной дверью. Что-то переместилось на сцену, как мерцание летней жары. Это был третий джинн, и мы понятия не имели, что он делал. Дерьмо.
— Если полиция не позволит тебе прийти в одиночку и безоружной, я скажу моим слугам убить всех этих добрых людей. Ты придешь ко мне, и я освобожу всех посетителей.
— Ты отпустишь посетителей, и я войду.
— Не в одиночку, — сказал Эдуард.
— Могу я привести с собой одного человека?
— Пожалуйста, но не одного из ваших маршалов из спецназа. Они, кажется, достаточно легко умирают.
— Нет, — сказал Эдуард.
— О, это Смерть, я знаю его репутацию. Ему нельзя заходить.
Я повторила то, что он сказал.
— Выбирай осторожно, Анита, я просто смогу использовать его в качестве еще одного заложника против тебя, но в любом смысле это поможет мне мучить тебя больше. — Он звучал так весело, и я поняла, что ему действительно было весело: у него была комната, полная жертв. Чего еще может желать серийный убийца?
— Но ты сначала отпустишь посетителей.
— Согласен, как только я увижу тебя на улице с твоим другом из спецназа. Теперь, я думаю, что закрою эту связь между нами. Я думал контролировать тебя, и я заглянул сегодня утром; то еще шоу.
Я была слишком напугана и слишком зла, чтобы смутиться.
— Тогда ты знаешь, что произошло с другим твоим слугой.
— Да, ты лишила меня власти над ним, так же, как могла делать Тьма. Ее способности человека были очень похожи на твои; мне следовало подумать, но никогда не ожидаешь встретить двух некромантов такой силы в течение одной жизни.
— Повезло тебе, — сказала я.
— Я оставлю тебя с возможностью видеть, чтобы вдохновлять тебя делать в точности то, что я попросил. — Он пошел в другую комнату, и мне это не нравилось, потому что, что бы он ни собирался делать, едва ли приходилось ждать чего-то хорошего.
Он подошел к Реквиему, и я не сомневалась в том, что он так поступит. Он откупорил маленький флакон со святой водой.
— Я иду, черт побери, ты добился своего.
— О, я не делаю это, чтобы добиться своего, Анита. Я делаю это потому, что хочу, и потому, что это больно, и потому что он прекрасен, и я ненавижу его за это.
— Витторио!
Вода стекла вдоль ребра Реквиема. Оно мгновенно задымилось, и спина Реквиема выгнулась, крик вырвался даже сквозь ленту.
Витторио закрыл флакон.
— Я подожду с остальным. У тебя есть полчаса, чтобы прийти, Анита, или я поработаю над его более нежной частью.
— Я иду, сукин ты сын, я иду.
— Темперамент, темперамент.
— Это еще не темперамент, Витторио, ты еще не видел меня в бешенстве.
— И ты меня, Анита, и ты меня. — Он вытолкнул меня, закрыл связь, и оставил моргать в солнечном свете, цепляясь за руки Эдуарда.
— Кто пойдет с тобой? — Спросил Бернардо.
— Каннибал, — сказала я. Я посмотрела и отыскала Рокко. Он встретил мой взгляд, не моргнув глазом.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Чтобы говорил на арабском, а потом мы сожрем этих сук.
Улыбка появилась на его лице, он был доволен и слегка смахивал на Олафа. Я знала эту улыбку, потому что есть что-то в том, когда вы всегда должны быть хорошими, что заставляет вас гадать, каково это — быть плохим. Я собиралась дать Каннибалу шанс быть настолько плохим, насколько он хотел, настолько плохим, насколько ему хватило бы силы. Можно было по-разному содрать шкуру с кошки, и по-разному съесть вампира.
Гремсу не нравилось, что я собираюсь идти внутрь, и конечно, не нравилось то, что Рокко идет со мной. Эдуарду не нравилось, что я собираюсь идти без него. Но мы мы могли спорить по пути в машинах, чтобы уложиться в получасовой срок.
— Лейтенант, — сказал Рокко, — я могу произнести заклинание, которое изгонит джинов, а Анита не может.
— Я знаю, у нее недостаточно хорошее произношение.
— Я говорю по-арабски, — сказал Эдуард.
— Но ты же не практик, а в словах должно быть немного магии, — сказал Рокко.
— Что вы двое мне не договариваете? — Спросил Гремс.
Мы оба боролись с желанием посмотреть друг на друга, но все равно было заметно.
— Что вы собираетесь там делать?
— Фраза, которая больше бы подошла, сэр, — произнес Эдуард, — правдоподобное оправдание.
Гремс нахмурился.
— Вы не планируете ничего противозаконного?
Опять же, мы пытались не смотреть друг на друга.
— Нет, сэр, — сказал Рокко, — все будет совершенно законно.
— Обещай, — сказал Гремс.
— Это законно, — сказала я.
— Но мне все равно лучше не знать, так?
— Какой ответ позволит мне пойти туда с сержантом Рокко?
— Ну, по крайней мере, честно. Внутренняя комната Макса в Трикси начинена электроникой.
Я не спрашивала, откуда он это знал, просто приняла к сведению. Это не удивило меня; как сказал Витторио, крюки в потолке для подвешивания людей уже были на месте, когда он туда попал. Готова поспорить, что именно там Макс делал свои грязные дела.
