Я активно прокручивала в мозгах различные варианты отхода с места действия, когда мои размышления прервал сам Георгий.
— Ты посиди пока в машине, а я щас, мигом, — сказал он и направился в сторону зарослей кустарника.
Я обрадовалась представившейся великолепной возможности скрыться без шума. И я ею тут же воспользовалась, бегом припустив в совершенно противоположную сторону. Как только на моем пути появился первый поворот, я в него свернула, полагая, что обозленный юнец вполне способен кинуться на мои поиски.
Через полчаса я уже была дома и попивала свой любимый кофе. На столе передо мной лежали фотографии, взятые у Чиликова, а также записная книжка его жены. Я сначала внимательно вглядывалась в лицо Надежды, пытаясь представить себе, на что была способна эта женщина ради своего ребенка, а затем взялась за тщательный просмотр ее записей.
Каждая новая страница книжки знакомила меня все с новыми и новыми салонами красоты и магазинами, большинство названий которых я даже не слышала, а также с телефонами косметологов, массажистов и иных работников схожих профессий. Было удивительно, что среди них адресов и телефонов знакомых женщины так мало, что их ничего не стоило пересчитать по пальцам. Кажется, Надежда Чиликова и в самом деле была особой замкнутой и многочисленных друзей не имела.
Так и не обнаружив в записной книжке ничего интересного, я вновь вернулась к анализу прошедших событий. После сегодняшнего посещения «Вивы» и знакомства с Георгием Мироновым мне было понятно, что фотографий у него нет. Вернее, нет тех, что были у Чиликовой. По поводу же тех, которые искали у фотографа, сказать что-либо было трудно. Но что-то он о существовании снимков явно знает.
Получается, что Надежда Чиликова и в самом деле шантажировала парня. Хотя вроде бы убивать ее он не убивал. Но зато он вполне мог грохнуть фотографа, если бы тот решил его ими шантажировать. Во всяком случае, на мой взгляд, к одному из двух убийств Миронов-младший причастен, и что-то мне подсказывало, что как раз к первому по времени. Что же касается жены Чиликова, то тут все куда сложнее — либо о снимках должен был знать кто-то еще из членов его семьи, либо парень все обстряпал самолично.
Предположим первое. Тогда все указывало на Евгения Владимировича Миронова. Ведь если не сыну, у которого деньги-то все равно папенькины, то угрожать снимками следовало его отцу, ради сынка готовому отвалить любую сумму денег. Тогда получается, то Чиликов прав, обвиняя директора «Союзинторга» в убийстве своей жены. Причем дело тут не только в компрометирующих бухгалтерских документах, которые Миронову тоже не помешало бы заполучить, но и в фотоснимках, способных испортить репутацию единственного сына. За них вполне можно было и грохнуть Надежду Валерьевну, а заодно и того, кто фотографии делал.
Я сполоснула бокал из-под кофе, снова села к столу и закурила, решив, что следующий рабочий день начну с повторного посещения Миронова-старшего. Нужно же выяснить, знал он об опасных карточках или нет. А стало быть, мог он являться заказчиком и первого, и второго убийства или все же нет. Если нет, то я тогда спокойно смогу взяться за раскручивание его сыночка.
* * *
— А Евгения Владимировича, к сожалению, нет, — сообщила мне все та же коровоподобная секретарша, настроение которой сегодня, кажется, было чуть лучше, чем при первой нашей встрече.
Я разочарованно вздохнула и спросила:
— В какое время мне подойти, чтобы застать его на месте?
Секретарша недовольно закатила глаза к потолку, но все же ответила:
— Не могу сказать точно. Директор в длительной командировке.
«Вот только этого-то мне как раз сейчас и не хватало!» — подумала я и, мысленно чертыхнувшись, вышла из секретарского кабинета.
Сегодня на улице было тепло, и я не торопясь направилась к машине, на ходу планируя, какие шаги предпринять, чтобы сдвинуть расследование с мертвой точки.
«Так, с сыночком я уже разговаривала, — размышляла я, — с его отцом тоже. А не побеседовать ли мне еще и с матерью Георгия Миронова? Может, ей тоже что-то известно, делятся же люди в семьях проблемами. К тому же пока все равно делать нечего».
Я развернулась и направилась обратно в офис «Союзинторга» — нужно было узнать адрес Мироновых. Пришлось в очередной раз побеспокоить нервную секретаршу.
— Будьте любезны, дайте мне адрес или домашний телефон Евгения Владимировича, — ровным голосом попросила я.
Секретарша посмотрела в мою сторону таким взглядом, будто я просила милостыню, и буркнула:
— Я его не знаю, директор мне не докладывается, — а затем погрузилась в листание огромной папки.
Я прекрасно понимала, что секретарша знает адрес Миронова, но в силу своего зловредного характера не желает мне его сообщать. А впрочем, она и не обязана предоставлять такую информацию первой встречной. Поэтому я предприняла еще одну попытку.
— Но, может, вы все же покопаетесь в тайниках своей памяти и извлечете данный адресок? — нежно произнесла я и вынула из сумочки красные «корочки». — Мне необходимо срочно переговорить с женой Евгения Владимировича. Кстати, напомните, как ее зовут.
— Я вам не справочное бюро, — завелась секретарша, даже не подняв глаза от своих бумаг, а следовательно, и не увидев моих, — ни адресов, ни телефонов знать не знаю. Так что идите по своим делам и не мешайте мне заниматься моими.
Терпеть такую грубость я не намеревалась, тем более от какой-то там секретарши, а потому, нагло присев на край столика, сунула свое удостоверение прямо ей в лицо, придвинув его вплотную к ее носу, и сурово спросила:
— Вам никто не говорил, что к органам милиции следует относиться с большим уважением? Это помогает избежать лишних проблем и конфликтов.
У секретарши задрожали оба подбородка, и мне даже показалось, что, если я сию минуту не исчезну, она набросится на меня с кулаками.
— Вы делаете свою работу, — процедила тетка сквозь зубы, — а я свою. Если каждый из вашей братии начнет доставать Миронова еще и дома, я вылечу с работы. Поэтому еще раз повторяю, что не знаю, где он живет.
Сказав это, секретарша резко встала и направилась к стоящему в углу шкафу. Я поняла, что спорить с ней бесполезно и что даже под угрозой расстрела она вряд ли сообщит нужную мне информацию, по — этому сразу же вышла из приемной. Теперь нужно было найти того, кто не только знает необходимый мне адрес, но и не станет его от меня скрывать.
Таким человеком оказался какой-то менеджер по продажам — парень лет двадцати восьми, с выпученными глазами и маленьким носом. Когда я показала ему свое удостоверение и, сославшись на то, что секретарши нет на месте, спросила, не знает ли он, у кого, кроме нее, можно узнать адрес директора компании, он без лишних разговоров ответил:
— Волжанская, 4, квартира 19.
И тут же убежал прочь, на ходу окликая идущую впереди даму в черном платье. Я проводила своего спасителя благодарным взглядом и поспешила к машине.
* * *
Только нажимая на кнопку звонка возле квартиры Мироновых, я вспомнила, что забыла спросить у того менеджера имя жены директора, но теперь отступать было некуда. Дверь приоткрылась, и из-за нее появилась маленькая женская головка. Тогда я сказала:
— Здравствуйте. Здесь проживает семья Мироновых?
Женщина вопросительно посмотрела на меня, кивнула и, пошире открыв дверь, в свою очередь спросила:
— А в чем дело?
— Разрешите представиться — Татьяна Иванова, частный детектив. Я расследую дело, в котором главным подозреваемым является ваш муж.
— Мужа нет дома, — тут же сообщила женщина и хотела было захлопнуть дверь, но я ее опередила, поставив в щель ногу.
— А ваш муж мне как раз и не нужен. Я бы хотела поговорить лично с вами. Я могу войти?
Женщина несколько секунд колебалась, а потом отодвинулась от двери, пропуская меня внутрь. Мы прошли в зал и сели. Я не спешила начинать разговор, осматривая интерьер комнаты и саму хозяйку. Между ними, кстати, не было абсолютно ничего общего.
Жена Миронова была внешне довольно невзрачной, и даже толстый слой косметики, покрывавшей ее лицо, не делал ее краше. Кроме того, со вкусом у нее было напряженно, так как она умудрилась сделать на свои темно-русые волосы мелирование, отчего казалось, что они уже седеют. В одежде женщина явно предпочитала обилие кружев и всевозможных рюшечек, что при таком маленьком росте, как у нее, было совершенно противопоказано.
Зато квартира Мироновых выглядела настоящим дворцом: все до единой вещи здесь были очень дорогими, но… излишне яркими. В таком помещении наверняка быстро наступала усталость, так как глаз человеческий просто не способен переносить такое огромное количество контрастных красок. И все же первым впечатлением при виде данного интерьера было именно это — шикарно!
