Ознакомительная версия.
Грех, темный грех облаком окружал Симу. Ангелицы рядом с ней казались школьницами. Абсолютными школьницами, только-только приобщающимися к известной басне про капусту и про то, что иногда в капусте находят.
– Си-и-има… – неопределенно протянул Роальд. – Это Серафима или как-то иначе? Я имею в виду запись в паспорте.
Сима нехорошо усмехнулась:
– Не проще ли показать паспорт?
– Ну что вы, – извинился Роальд. – Просто редкое имя.
– Оно не кажется мне уменьшительным.
Сима казалась спокойной, но Шурик знал ее.
Темный взгляд Симы то вспыхивал, пугая Шурика (что она собирается отчудить?), то гас, гас, будто теряя силу и этим еще сильнее пугая Шурика – не впадет ли Сима в тяжелый знакомый транс? Какого черта понадобилось Роальду приглашать ее в кафе… А кожа у меня шелковистая-шелковистая… Это так… Даже за столом Сима умудрилась сесть чуть развернувшись, чтобы не скрывать ног, открытых гораздо выше колен.
К белым ангелицам подошел официант.
Наверное, ангелицам надоело ждать.
Они заказали бутылку шампанского и официант, похожий на кудрявого задумчивого барашка, весь в светлых кудряшках, как будто его специально завивали, бережно пронес к длинному столику запотевшую, уютно укутанную в салфетку бутылку.
– Откройте, – кивнула одна из ангелиц. Вряд ли они были сестрами, но перепутать их можно было не только в постели. – Вы новенький? Раньше я вас здесь не видела.
Барашек заискивающе кивнул.
Для новичка он действовал достаточно расторопно.
Пробка хлопнула, взлетев над столиком. Белая пенящаяся струя ударила в белые костюмы ангелиц. Кудрявый барашек застыл в отчаянии, сжимая в руках уже пустую бутылку.
Разговоры за столиками, и до того негромкие, смолкли. Внизу хлопнула дверь, прорвался голос певицы:
А мне мама запрещает встречаться с тобой,
говорит, что я мало обеспеченный бой…
Барашек, бой, без всякого сомнения малообеспеченный, наверное, много сил приложил, чтобы устроиться в такое кафе. Работать в таком кафе – большая удача, а большая удача стоит больших денег.
Несмотря на отчаяние барашек, бой малообеспеченный, сдаваться не собирался.
Бороться с судьбой можно только двумя способами – или стремглав бежать от нее или мужественно с нею сражаться.
Барашек избрал второе. Он не хотел терять место, добытое с таким трудом. С наглым отчаянием оглядев облитых шампанским ангелиц, он отчетливо произнес:
– Заказ повторять будете?
Ангелицы потрясенно уставились на мужественного барашка.
– Заказ? Конечно!
– Но, – добавила старшая ангелица, – открывать мы будем сами. Придурок!
Это прозвучало как прощение.
Счастливый барашек улетел за полотенцами и за шампанским. Он был воскрешен, он мог жить. Он надеялся теперь взлететь высоко. Его карьера складывалась удачно. Наверное, он уже мечтал записать в счет ангелиц пролитую им бутылку. А ангелиц, наконец, окружили запоздавшие гости, удивительно на них похожие. Возглавляла их виновница торжества – С.П. Иванькова.
В каком инкубаторе их растили? – удивленно подумал Шурик.
Восемь женщин в белых костюмах. Восемь ангелиц в белом. В каждой было что-то, делающее их похожими одна на другую. Так бывает с родными сестрами – все разные, но встанут рядом и ясно видно, как тот или иной признак переходит с одного лица на другое, с одной фигуры на другую – то пропадая, то вновь отчетливо вспыхивая.
– Девишник, – завистливо произнес Скоков, закусывая губу. – Наверное, хорошо девочки зарабатывают.
Напрасно он сказал это.
– У них лица умные, – негромко, чуть с хрипотцой произнесла Сима и голос ее подозрительно дрогнул. Впрочем, заметил это только Шурик. Скоков и Роальд обернулись к Симе. – У них лица умные. Видите, какие у них лица умные? Такие, что на их ноги никто и не посмотрит.
– Это так важно? – благодушно спросил Скоков.
Этого тоже не надо было говорить.
Сима рассеянно улыбнулась, но она была себе на уме.
– Зарабатывать надо тем, что лучше всего к этому приспособлено. Вы, наверное, зарабатываете мышцами. Я не ошиблась? Если так, вы сделали верный выбор. А они… – она говорила об ангелицах, – …они пытаются зарабатывать мозгами, хотя это не тот орган, который дан им для выживания.
Шурик ошеломленно молчал – такой он Симу еще не видел. Она явно кипела, ей было не по себе.
– Вы их знаете? – спросил Роальд.
– Впервые вижу.
– Они похожи на куклу Барби.
– Лучше бы они походили на матрешек.
– Почему? – удивился Роальд.
– Пройдет время, все встанет на свои места. А они уже привыкли к вниманию.
– Похоже на правду, – с уважением подтвердил Роальд. Кажется, Сима, ему, понравилась.
Он явно хотел переменить тему. Как и Шурик он чувствовал – Сима что-то не нравилось.
– Виски? Бренди? Коньяк? Джин? Шнапс? – за плечом Роальда возник кудрявый счастливый барашек. Он был преисполнен важности. – Мы представляем весь мир. Путешествуйте с нами.
– Нигерийской чачи, – хмуро буркнул Шурик.
– Будет-с… – Барашек что-то черкнул в блокнотике.
– Не надо, – хмыкнул Роальд и быстро взглянул на Симу. – Минеральной воды…
Барашек презрительно ухмыльнулся.
– …и побольше финской водки и мяса.
– Будет-с… – барашек кинулся к буфету. Видимо, до него дошло, что он опять сорвался.
– Надо бы его выгнать, – негромко сказала Сима, нехорошо играя глазами. – Он тоже не на своем месте. Когда вы получите счет, в нем так и будет написано – много водки.
– Проверим.
Роальд улыбнулся и уставился на Симу.
Шурик ощутил укол ревности. К черту! Шлюха! Зачем он ее подобрал? В конце концов…
С тяжелым сердцем он незаметно поглядывал на компанию, вовсю веселившуюся за соседним столом.
Кто-то там за стеной вьюнков говорил тост, Иванькова млела.
Все больны, всех лечить надо, вспомнил Шурик. Кажется, так говорил Леня Врач.
…каждый день в течение двадцати с лишним лет, нищий, сидя на одном и том же углу, получал от одного и того же человека двадцать копеек. И вдруг этот человек подал нищему только десять.
Роальд рассказывал анекдот. Оказывается, он умел рассказывать анекдоты.
– Почему десять? – спросил строго нищий. Я привык к двадцати. Семья, честно объяснил человек. Изменились обстоятельства, я женился, подрос сын. Ну так что же, возразил нищий, я теперь должен кормить вашу семью?
Засмеялся только Скоков.
– Сима, – спросил Роальд. – Вы любите игрушки?
– Игрушки? – удивилась она. – Какие игрушки?
– Детские.
Она пожала плечами.
– Как вы думаете, Сима, – Шурик никогда не видел Роальда таким разговорчивым. – Что должен делать человек, если ему грозит опасность?
– Смываться.
Сима была в ярости.
Никто бы этого не сказал, произносила слова она даже медленнее, чем обычно, но Шурик знал, шестым чувством угадывал – Сима в ярости. И разъярил ее Роальд.
– Смываться, – повторила она.
– Неправильный ответ, – Роальд наслаждался затеянной им игрой. При этом он не забывал поглядывать на ангелиц. – Подумайте еще.
– Смываться, – упрямо повторила Сима. – И хватит об этом. Давайте путешествовать по миру. Если честно, я путешествовала по нему только на карусели.
Голосом кудрявого барашка она протянула:
– Виски, джин…
– Это поддельный мир, – сказал Роальд с неожиданным разочарованием в голосе. – Сами знаете.
– С чего вы взяли, что я знаю?
– У вас такой вид. Опытный.
– Я не девочка, – довольно мрачно заметила Сима, тоже поглядывая на ангелиц.
Может быть, она смотрела на них только потому, что перехватила взгляд Шурика. Черт знает, что она могла подумать. Ангелицы явно не пришлись ей по душе. Она поглядывала на них исподлобья, коротко. Странно, и это Симу не портило. В конце концов, в грозовой черной туче, чудовищно заполняющей голубое небо, тоже есть своя прелесть. Рядом с Симой у Шурика разыгрывалось воображение. Чем ее зацепил Роальд?…
Сима вдруг поднялась, повесив сумочку на плечо.
Шурик вопросительно поднял голову, Сима успокаивающе кивнула.
– Менять воду в аквариуме полезно, – удовлетворенно заметил Роальд, проводив Симу взглядом.
– Она не в туалет. Она не вернется, – покачал головой Шурик, даже не пытаясь встать. Он знал, если Сима что-то решила, ее не остановить. Она всегда играла только в свою игру. – Ты, Роальд, чем-то ее задел.
– Да ну? – без удивления возразил Роальд. – Чем?
– Откуда я знаю?
Скоков хмыкнул:
– Ну и баба. Брось ее, Шурик. Однажды она тебя зарежет.
– Ладно, – Роальд снова стал похож на себя. – Свое дело Сима сделала. – Он не стал объяснять, что это за дело. – Думаю, со стороны мы выглядим более или менее естественно…
– Я так не думаю, – начал Шурик, но Скоков мотнул головой:
– Они уходят.
Ангелицы уходили.
Они были довольны коротким вечером. Даже те, что были обильно окроплены шампанским, смеялись. Их улыбки сверкали в полутьме зала как блицы. Иванькова не была среди них худшей, отнюдь нет, и было заметно, с каким подчеркнутым дружелюбием обращаются к ней ангелицы. Среди женщин такое бывает нечасто.
Ознакомительная версия.
